– Нет-нет! – вдруг послышался отчаянный вопль Артемьева откуда-то сверху. Он свисал вниз головой из отверстия кухонной полыньи и энергично махал рукой. – Подожди меня! Они могут быть в плохом состоянии! Они просто распадутся в твоих руках.
– А в Ваших не распадутся? – насмешливо поинтересовалась я. Присутствие Артемьева придало мне смелости, хотя я не призналась бы в этом даже под угрозой смерти.
– Я умею с ними обращаться, – он ловко спрыгнул вниз и присоединился ко мне. – Ты все-таки нашла его.
– Что именно?
– Тайник.
– Но шпаги в нем нет.
– Ничего. Мы сейчас поговорим с этим уродом и все узнаем. – Артемьев был настроен оптимистично. Он пошарил немного в сундуке, а затем бережно вынул несколько свитков.
Я нервно рассмеялась.
– Попробуйте. Может, Вам повезет больше, чем мне.
Мой собеседник мельком взглянул на завывающую фигуру и пренебрежительно махнул рукой.
– Ничего. Потом еще будет время, – Артемьев осторожно развернул один из свитков.
– Посвети мне фонариком, – попросил он.
В желтоватом свете фонарика из ветхого свитка на нас смотрел… чертеж парусного судна. Он был выполнен виртуозно. Линии его корпуса были изящны, все детали выписаны с невероятной скрупулезностью. Даже время не могло испортить его.
– Боже! Какой красавец! – взгляд Артемьева засиял гораздо ярче моего фонарика. Он страстно осматривал каждую подробность чертежа. – Не просто красавец. Это сенсация! Ты себе не представляешь. Он выдумал эту модель на сто лет раньше. Боже! Да тот, кто создал это, был настоящим гением! Я ошибался! Конечно, ошибался. Вот что он считал своим детищем, вот что он прятал от любопытных недоброжелательных глаз! Ты была права, – вдруг он повернулся и серьезно посмотрел на меня. – Не было никакого ребенка. И не было никакой шпаги. Вот, что он прятал.
Артемьев торопливо раскрыл следующий свиток. Это была другая проекция судна. Мой знакомый трясущимися руками разворачивал сверток за свертком. Наконец, задумчиво произнес:
– Это полноценный рабочий проект. По нему можно строить. Даже смета есть. С ума сойти. А говорили, что он всего лишь пират и авантюрист. Да он был гениальным инженером-судостроителем.
– Объясните мне, о чем Вы говорите?
– Посмотри на это, – он начал указывать на некоторые детали первого чертежа – соединение форкастла и шканцев общей палубой, безнадстроечная конструкция корпуса, уменьшение седловатости, на трех мачтах четыре яруса парусов, гафельная бизань с гиком, контр-бизань, – его рука легко летала над чертежом. Я, ничего не понимая в его словах, просто заворожено следила за его движениями. – Смотри, передние паруса: кливер, фор-стеньга-стаксель и фока-стаксель, блинд, стаксели между всеми мачтами для слабого ветра… Вот и расположение шлюпок изменилось Он заострил обводы, спрямил поверхности корпуса. Судно стало гладкопалубным с прямой линией верхней палубы и прямыми бортами без завала к диаметральной плоскости! А пушки! Он их дифференцировал и расположил по-новому! Если бы такой корабль был построен в то время, он имел бы гигантское преимущество в бою. Подобные суда начали строить только во второй половине девятнадцатого века! Он был за шаг до винтового парового корабля!
Артемьев вдруг повернулся ко мне и разочарованно сказал:
– Ты не понимаешь, что я говорю, правда? – и с упреком добавил – Почему ты не выучила терминологию, которую я тебе дал?
– А зачем? Мой проект провален. Шпагу вы не нашли, своего родства с адмиралом не доказали. Вам остается только уехать, а мне забыть обо всем этом кошмаре. Без терминологии это получится даже быстрее.
Его глаза вдруг прищурились. Он посмотрел на меня пронзительно и настороженно.
– Послушай, а если я все исправлю у тебя на работе? Если постараюсь восстановить твою репутацию?
– Это было бы очень благородно с Вашей стороны. А что Вам нужно взамен? Как я успела заметить, благотворительностью Вы не занимаетесь.
– Ты права. Отдай мне эти бумаги.
И только-то?
– И все? Берите пожалуйста. Зачем они мне? Я ничего не понимаю в парусных судах, судостроении и истории судостроения. А для Вас, похоже, это откровение.
На некоторое время между нами воцарилось, нарушаемое только завываниями жителя подземелья. Потом Артемьев вышел из каталептического состояние, порывисто прижал меня к себе и начал страстно целовать меня в лицо, губы, шею.
– Ты отдаешь мне эти бумаги?!! Ты знаешь, что они для меня значат? Для коллекционера они дороже золотой шпаги.
Внезапность нападения парализовала меня. Я стояла, как девушка с веслом в типовом городском парке, и слушала его торопливый шепот.
– Спасибо, спасибо, спасибо! Я обещаю, что все сделаю, как обещал. Если бы ты знала, какое это утешение! После стольких разочарований… – он замер на минуту, потом отпустил меня так же внезапно, как обнял.
– Извини, я немного взволнован, – он с интересом посмотрел на меня. И я вдруг остро осознала, что одета только в ночную пижаму.
– Эй! Молодые люди! – Раздался сверху голос нотариуса. Артемьев быстрым движением спрятал чертежи. – Вы там одни?
– Нет! – с облегчением отозвалась я. У меня не было абсолютно никакого желания оставаться наедине с Артемьевым в предрассветный час в катакомбах, да еще и в присутствии подземного аборигена. – С нами местный житель.
Фонарик грустно мигнул и погас. Однако на улице уже рассвело, и комната освещалась неясным сероватым светом сквозь дыру в потолке.
– Я иду к Вам! – пообещал нотариус, и вскоре в комнату опустилась лестница. – Где мой мальчик? – еще не спустившись до конца, потребовал он.
– Почему Вы думаете, что это Ваш мальчик? – удивилась я. Как только ноги Портнова коснулись земли. Он бросился к скулящему на постели существу и обнял его. – Мальчик мой! Как ты?
Его Мальчик грязно выругался и оттолкнул любящего отца.
– Э! Да это тот подросток, который связал твоего приятеля! – удивленно сообщил Артемьев, впервые присмотревшись к существу. – А что ты тогда искал в доме у Марины?
– Это вас не касается, – жестко прервал его Портнов.
– Это касается меня, – холодно возразила я. Теперь, когда освещение было лучше, мне удалось вспомнить этого подростка. – Это он напал на меня в подворотне! И я сильно подозреваю, что именно он запер меня в подвале моего дома! Не такая уж он невинная у Вас жертва! Откуда только у него ключи от моей квартиры?
И тут догадка мелькнула в моей голове.
– Он был жильцом Клеопатры Ильиничны, правильно?
– Господин Портнов, у Вас там все в порядке? – заглянула в нашу уже довольно перенаселенную комнату еще одна голова, голова участкового милиционера.
– Да-да, – торопливо ответил Портнов. – Нет необходимости спускаться. Я нашел мальчика.
– Тогда я пойду, хорошо? Мне на работу пора.
– Нет-нет, не уходите! – остановила его я. – У меня будет заявление. Этот молодой человек хулигански напал на меня на улице!
«Нет, Портнов, ты слишком сильно потрепал мне вчера нервы» – мстительно подумала я. – «Пора расплачиваться!»
– Это правда? – повернулся к сыну Портнов.
– Она пялилась на меня! – заскулил тот.
– А зачем ты закрыл меня в подвале?
– Ты видела… – папин сынок вдруг замолчал.
Вдруг одна из дверей в комнату заскрипела и открылась. На пороге стоял Яшка.
– Что она видела? Давай, не стесняйся, скажи ей. Она до сих пор думает, что у нее были галлюцинации.
– Молчи, – вдруг строго сказал сыну нотариус. – Это ты украл моего сына? – обратился он к Яшке.
– Нет. Я его не крал. Он пришел сюда сам.
– Он меня запер! Я только хотел забрать ее! А он закрыл меня и сказал, что я не выйду отсюда, пока не сознаюсь!
– В чем? – заинтересовалась я. На меня никто не обратил внимания. Враги стояли друг против друга, сжимая кулаки.
– Ты над ним издевался! Он диабетик! Он мог умереть! – с ненавистью посмотрел на Яшку нотариус.
– Вы, действительно верите в то, что говорите? – спокойно удивился Яшка – Или это предназначено для ушей стража порядка? Какой диабетик? Он наркоман! И у него ломка. Я носил ему еду, но не давал наркотиков. Еще немного, и он бы согласился пойти в органы и во всем сознаться.
– В чем? – Снова повторила я вопрос.
– В убийстве моей сестры, а затем и Клеопатры Ильиничны, – мрачно сказал Яшка. – И не пытайтесь сделать вид, что вы ничего не знали, – обратился он к нотариусу. Вы поэтому и хотели купить этот дом. А когда поняли, что преступление вашего сына перестало быть страшной тайной, а труп исчез, решили, что Вам этот дом уже не нужен. Так что, вы можете считаться соучастником. Кстати, доказательства этого преступления у меня есть. Я просто хотел, чтобы этот парень облегчил свою судьбу чистосердечным признанием.
– Ты блефуешь!
– Что ж, давайте проверим. Только мое заявление лежит не в Вашем районном суде. И адвокат у меня неплохой. И доказательства против Вашего сына у меня, поверьте, железобетонные. Начнем игру?
