Вечером медсестра Лена Кроликова сообщила, что получила от Неприличной задание часов в восемь при раздаче таблеток (из-за лени и распущенности медиков препараты на Кошкином доме раздают не три раза в день, как в обычном стационаре, а только утром и вечером; инъекции тоже два раза) непременно спросить вора в законе о здоровье и поговорить с ним на отвлеченные темы. Кроликова боится Неприличной. Та написала на нее рапорт, когда эта на самом деле изредка старательная медсестра перепутала вечерние препараты с утренними (назначаемые обычно два раза, они разнятся лишь добавлением «сонников»). Лена побеседовала с вором о здоровье и на отвлеченные темы, а после по телефону доложилась Теликову. Я понял: прогибание перед криминалитетом санкционированно свыше. Счастье, что мне, доктору вольнонаемному, подобных деликатных поручений не дают.
Поразителен и диагноз Рагимова: «Расстройство адаптации». К чему за несколько ходок этот волчара не привык… О. В.: «Понятно: прячут!» Это как раз то, что называется: держать в психбольнице по оперативным соображениям.
Рагимову Неприличной назначены витамины и «блатной» азалептин, в несвойственных Кошкиному дому больших дозах.
Низкопоклонство властей перед криминалом настораживает.
Утром при сдаче дежурства Теликов, заботливо: «Как там Рагимов?» – «Незаметен». – «Ну и хорошо». Перешел к другим вопросам.
Я вспомнил приезд к нам на спец в 1984 году вора в законе Фадеева. Его задабривали, угощали «Мальборо» и даже… кололи ему морфин. Мало что изменилось.
14.02.12
Инспектор Азарь: «Больного Махаметова помните?… Повесился в СИЗО-4, узнав об измене жены, матери троих детей».
17.02.12
Сегодня для меня выходной, но по звонку А. А. пришлось выезжать на работу, «подчищать» историю болезни Шакурова. Он повесился сегодня в 9.30, сразу после сдачи шефом суточного дежурства (тоже иногда дежурит, дабы оправдать отгулы).
Шакуров сидел в двушке с подонком шизофреником Манихеевым. Тот дождался, когда Шакуров повесится, и лишь потом постучал в дверь (звонок не работал).
22.02.12
Щегол вынудил меня написать третье и, надеюсь, последнее заявление (рапорт) об уходе. Обвинил меня в смерти Шакурова, когда он мне расписан не был, я его не вел, и повесился он почти в смену самого Алексина (в тот день следующий дежурный врач заступил в 16.00, но с девяти были Гордеева, Неприличная, Ярова и новая, «три дня как после института» москвичка, редкая птица, врачиха Жукова). Главврач на меня: «Если ты (в сыновья годится) давал клятву Гиппократа или советского врача, как там у тебя называется (с крайним презрением), то все трупы этой больницы – твои!» Сразу глянулось, вспомнилось, как Элтон Трибасов приписывал в годовой статистике все трупы Кошкиного дома своему антиподу Чингисхану.
23.02.12
Самодур вызвал на работу всех психиатров-женщин: «Это мой праздник, а не ваш. Вкалывайте!» Аттестованные подчинились. О. В. Шестипалова робко (она менялась со мной): «Ты нарушаешь КЗОТ». Он (в присутствии женщин): «На х… я вертел ваш КЗОТ!»
На своем маленьком пенисе (по свидетельству спавшей с ним Сидоренко) главврач ПБ «вертел» не только КЗОТ, но и другие большие и маленькие законы Российской Федерации.
Для больных у него всегда один выбор: «резинка» или наручники. Вот и бегут больные от такого начальника в смерть. Там не достанет. А он удивляется нашей суицидальной смертности. «Чего им не нравится?» Тебя бы сутками унижали, гнобили, превращали нейролептиками в растение, долго сам-то выдержал? Главная причина самоубийств в психбольнице Кошкин дом – вы сами, неуважаемый гражданин, высокопоставленный медицинский чиновник уголовно-исправительной системы. Лучшее место для тебя – тюрьма, но в ином смысле, чем работа.
Теликов медлит: обещал рассмотреть мое заявление об уходе позже.
25.02.12
Уволилась фельдшер Сборки Лена Челелева, здоровенная бабища, с ходу бившая «черных» по мордам за «московские теракты» (инфо Вражного). Эх, детский психолог, мои дежурства с тобой… Как за каменной стеной! Как ты умела не брать (отказывать в госпитализации)! Не съездили мы с тобой на Гоа…
Ночью в 12.30 пытался повеситься больной Овцев, d/s – шизофрения: просил сокамерников «на пять минут закрыть глаза», но те, молодцы или подлецы, позвонили в дверь.
Впервые за три года работы на Кошкином доме увидел механический аппарат искусственного дыхания. Невесть откуда явился и стыдливо лежал у меня в ординаторской на пыльной полке. Инспектор Алексей: «Быть бы этому аппарату, когда Шакурова с петли сняли. Он бы жил!» (Врачи Кошкиного дома брезгуют дышать больным рот в рот даже в критических случаях, в лучших – просят зэков-санитаров, а так – умирай! «Одним подонком меньше!»)
27.02.12
Таскали по Ласковому. Шестипалова была после дежурства, а мы с Гордеевой лазали по всей Москве. Невнимательный к людям (постоянно путает меня с Вражным, хотя я работаю под его «руководством» два года), Алексин на этот раз перепутал адрес следователя.
Три часа давала показания Гордеева, три часа – я. Молодой «модный» следователь Молодцов отнесся к нам, тьфу-тьфу, благожелательно. Сведения о лечении психических болезней почерпнуты им из Интернета.
04.03.12
День выборов Президента РФ. На входе в Бутырку 22 телекамеры. Всем телеканалам интересно, как проголосуют зэки. Юный стрингер, возможно – студент операторского факультета ВГИКа, умоляет пропустить с фотиком поснимать, «как к урнам пойдет тюрьма». У студента нет аккредитации, и ему отказывают. Остальные входят, хотя некоторые журналисты по безалаберности забыли паспорта, еще какие-то документы. Невиданная вольница: тюрьма уверена!
Две смены инспекторов + усиление из работающих по пятидневке: в синих мундирах, белых сорочках. Начальник оперчасти Кравчук шмонает на входе лично. С журналистами он строго приветлив, сотрудников – что для него характерно – не замечает. Нос кверху.
Меня пока еще трезвый подполковник – зам по восп. работе заставляет стоять у урны, «проверять психическое состояние голосующих». Я: «А если не соответствует, не допускать?» Молчит. По всей стране поставить бы психиатров рядом с урнами, проверять психическое состояние голосующих! На втором этаже как-то обошлись без меня. Я стоял на третьем, где в камерах находятся прибывшие в институт им. Сербского на СПЭК. Надо признаться, никого по психическому состоянию не забраковал.
За столом регистратора сидел воспитатель. На стене – портреты кандидатов в президенты с биографиями и имущественными справками. Под Зюгановым инспектор Алексей, всегда голосующий за коммунистов, успел поставить авторучкой жирную галку. Портреты в стороне – галки никто из голосовавших не видел.
Многие сразу рвались к урне, зам по восп. работе их осаждал, требуя прежде назвать фамилию, имя, отчество и инкриминируемую уголовную статью. Паспорта у подследственных изъяты – для пущей корректности наблюдали. Для голосования выводили из камер – развлечение, поэтому на Кошкином доме проголосовало 99,9 %, имеющих на то право. Лишь алкоголик Беляков на I-м остром отделении (2-й этаж) шумно протестовал, что его беспокоят, голосовать отказался, назвав «мерзавцами» всех пятерых участников президентской гонки (какой-то канал показал его по ТВ).
Я жалуюсь наблюдательнице от Прохорова, другие в ПБ не пришли. Мне не дали открепительный талон на участке 1613 по месту жительства. Председатель избирательной комиссии сказал, что открепительных талонов было всего 7, и «они давно кончились». «А на думских выборах в декабре их было 20». Заглядывая в глаза, председатель крепко пожал мне руку… Наблюдательница записывает «нарушение», хвалит мою «активную жизненную позицию» и спрашивает, как я отношусь к Теликову – он в парадной полковничьей форме стоит рядом. Вопрос странный! Я хвалю Вениамина Сергеевича, именую счастьем работать с подобным руководителем. Здесь большая доля истины, если вспомнить Алексина.
После третьего этажа наблюдательница, мужчина, ее сопровождающий, фотограф и участковый полицейский, всех троих охраняющий, удаляются. Уходит и начальство. И слава богу! На четвертом этаже лежали, пристегнутые наручниками к кроватям, Овцев (камера 498) – недавний самоубийца, Игнатцева (камера 495), Кралев (камера 496), Попкина (камера 499) – убила мужа и двоих детей. Последнюю держат в «оковах» не за наличие психопатологической симптоматики – ее нет, а «за прошлые заслуги», т. е. в связи с резонансностью дела в СМИ.
Во время голосования на втором и третьем этажах невменяемый больной Рыбкин Николай Владимирович, 1966 г. рождения, прижавшись к окну камеры четвертого этажа, сложив руки рупором, срывающимся голосом призывал «братву» массово «вскрываться».
Ничего из этого «комиссия» не видела и не слышала. Проводив наблюдательницу до дверей (был и прибежавший ради выборов главврач), я поднялся на четвертый этаж угомонить аминазином Рыбкина, выбрать удовлетворяющий канал на телевизоре для прикованной Медеи Попкиной, пройтись, написать дневники.
