– Ты могла тысячу раз найти меня. После того, как я ушел.
– Но я усвоила урок.
Отставив бокал с недопитым вином, Мелисса вытянула вперед руки и сначала сняла перчатку с одной руки, потом с другой. Ее ладони имели устрашающий вид. Кожа была зажившей, но такой перекореженной, будто женщина опускала руки в горящее масло. Акрин подозревал, что и ощущения сравнимы.
– По крайней мере, у тебя их две, – сказал маг.
– Мне жаль твоего глаза. Никогда раньше я не применяла на человеке подобное заклинание. Узнала его на случай, если меня загонят в угол и придется защищать свою жизнь.
– Я загнал тебя в угол?
– Именно так я себя ощущала. Вечность – очень грустное время, если не с кем ее разделить.
Мелисса снова взяла бокал с вином, но перчатки одевать не стала, отшвырнув их на стол. И маг мог смотреть на ее руки и понимать, почему он никогда не злился на Мелиссу за то, что она лишила его глаза. Он знал, что и сам отобрал у нее многое.
– В ту ночь, когда я ушел до тебя, под дождем добрел до ближайшей деревни, постучался в первый же дом. Кажется, местные жители пришли в ужас от меня, но быстро поняли, что я маг, а раз так, то могу скакать хоть на обрубках ног, ничего необычного. Местный лекарь наложил мне на глаз какую-то повязку из вонючих трав, стало легче.
Мелисса кивнула. Она не прерывала мага, но он понял, что женщина наводила справки и знала эту историю. Интересно, чувствовала ли она сожаление, что лишила его глаза? Или собственные руки не давали ей сожалеть? А может, Мелисса вообще не способна о чем-либо жалеть.
– Знаешь, ты единственная чародейка, которая может перемещаться в пространстве. Даже я не представляю, как ты это делаешь.
– И не стоит. Эта сила шла бонусом от демона, он посчитал, что так я успею узнать больше. Или это просто была его насмешка.
Она скривилась и внимательно посмотрела на опустевший стакан. Тот снова наполнился вином.
– Я не знала, не убьет ли тебя перемещение, – сказала Мелисса. – Но стоило попробовать. Здесь есть все необходимое, а в том переулке я могла только понаблюдать, как ты истечешь кровью.
Повязка плотно охватывала тело Акрина, он ощущал ее, как и чувствовал, что Мелисса говорит правду. Она подошла к нему и прикоснулась рукой к повязке, ощупывая ее. В другой чародейка все еще держала бокал с вином.
– Скоро ты достаточно оправишься, чтобы вернуться в Кертинар.
– Что сейчас происходит в замке?
– Оплакивают тебя. Если б у Акелона было тело, он устроил тебе пышные похороны, можешь гордиться.
– Они даже не подозревают, что я жив?
– Пусть немного помучаются.
Акрин вспомнил, как однажды Мелисса говорила, что величие человека можно измерить песнями, которые о нем слагают, и размером его погребального костра. Что ж, наверное, если б он действительно погиб, то в Кертинаре его сочли достаточно великим.
– А что насчет мятежников?
– Ты бы видел лицо Акелона, когда он вешал твоего убийцу. Мне кажется, если б он мог сделать это несколько раз, то каждый раз оживлял его, чтобы снова повесить. В причастности леди Рекан к заговору против отца Акелона и его самого сомнений ни у кого нет. Но она сама благополучно сбежала под крыло мятежных драконов и своего нового мага.
– Ты же что-то готовила против них.
– Все просто!
Мелисса поднялась с постели Акрина и подошла к столу. Бокал уже успел исчезнуть из ее рук, и она не торопясь одевала перчатки.
– Принцесса Алесса готовит зажигательную смесь по приказу своего брата. Это отлично, но не поможет против пятерых драконов.
– А что поможет?
– Заклинание подчинения, над которым я работаю. Зачем уничтожать драконов? Ведь когда-то они были созданы с помощью магии. Значит, магией иможно подчинить их обратно.
Преоткрыв тяжелую дверь, Шайонара проскользнула в королевские покои. Они утопали в солнечном свете из окон, а сам Акелон, подперев голову рукой, изучал какой-то документ.
– Ты не думаешь, что тебе стоит заниматься делами в своем кабинете?
– Нет. Там слишком много посторонних людей.
Шайонара знала, что только она и Кэртар могли заходить в личные покои Акелона без спроса, никого другого просто не пустили бы. И еще мог Акрин – но он ко всем заходил без предупреждений. Скользнув к королю, Шайонара обняла его сзади.
– Что это?
– Новые торговые договоры, – Акелон положил бумагу на стол. – Шестой дом хочет увеличить количество зачарованный артефактов, которые мы им поставляем, а Первый дом предлагает организовать торговлю с помощью драконов. Интересно, как они это себе представляют? Вьючные драконы?
Король откинулся на стуле, и Шайонара начала легонько массировать его плечи.
– Мы ведь ничего не знаем о драконах, – продолжал Акелон. – Они вытащили из Сумрака несколько драконьих яиц, Артея отправится к твоему народу, чтобы попробовать торговать. Но нам никогда не приходила в голову мысль, а сколько еще драконов осталось в Сумраке? Проход открыт. Что, если они тоже решат вернуться? Что, если сейчас только «разведка»? И что мы будем делать с остальными? Сейчас-то не ясно, что дальше.
Шайонара не ответила. Она продолжала массировать плечи Акелона, но он сразу же понял, что она думает о чем-то другом. Тогда и он решил, что настал удачный момент.
– По правде говоря, я хотел поговорить с тобой, Шай.
Он поднялся со стула и повернулся к девушке. Она подняла голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Шайонара… станешь ли ты моей женой?
Ее ореховые глаза расширились.
– Но мой король, вы не можете. По закону…
– В Бездну закон! – с жаром ответил Акелон. – Я сам король и напишу новый закон. А если кого из аристократов не устроит, они могут присоединиться к леди Рекан. Зажигательных горшков хватит на всех. А мы… скоро Храм будет закончен. Раз уж мы тут придумываем новую религию, я хочу, чтобы в первый же день открытия, в его стенах, под драконьими крыльями ты стала моей женой.
– Мой король, – Шайонара опустила голову, – я верю тебе и хочу этого. Но ты уверен, что сам хочешь именно сейчас? Тебе нужно время для скорби.
– Нет, я уверен. Акрин только одобрил бы. Если ты согласна…
– Конечно, я согласна.
Комната Акрина в королевском замке пустовала уже много недель, но никто не решался даже войти внутрь. Никто, кроме Артеи. Приподняв платье, чтобы не запачкать его в пыли, чародейка аккуратно прошла мимо застеленной постели и остановилась перед столом. Она в нерешительности застыла, не зная, уж не слишком ли глупое действие она совершает. Артея посмотрела на бумаги в своих руках.
Те самые бумаги, которые она вытащила из тайника Мелиссы. Из которых Артея поняла, что нет никаких особых магических секретов, есть сделка с демоном.
Но к своему удивлению, она обнаружила, что Мелисса прятала и другие бумаги. Старое, едва не разваливающееся в руках письмо от какого-то мага. Он сообщал об удивительном событии далеко на севере: чародейка вызвала демона, но в итоге, он остался с ней, и у них родился ребенок. Маг сообщал точно местонахождение замка и ехидно замечал, что похоже, там все сложилось куда удчанее, чем у самой Мелиссы.
Был среди бумаг и ответ Мелиссы. Она писала, что подобные пары могут представлять опасность, поэтому она позаботилась о чародейке, а ее демон исчез сам вслед за ней. В постскриптуме она также ехидно сообщала, что все заключившие сделку с демонами, должны платить по счетам.
Артея положила оба письма на стол Акрину. Пусть они хранятся здесь – даже если сам он уже мертв.
Пока чародейка не передумала, она развернулась и торопливо вышла из комнаты. Ее еще ждали собственные дела.
Она не знала, как и каким образом драконы вытащили из Сумрака яйца, и как они вообще там оказались. Неужели драконы унесли их с собой, когда уходили? Но по большому счету, Артею мало волновали подобные вопросы. Она хотела как можно скорее начать торговлю с этери – и не сомневалась, что сможет задержаться, чтобы у кочевого народа проследить, как будут вылупляться молодые драконы. А там сможет и слиться с одним из них.
Артею останавливало только две вещи. Во-первых, она обещала Акелону подождать, пока они не разобьют мятежных драконов. У нее особо не было выбора, король отдавал приказы о торговле, и раньше, чем он позволит, она никуда не двинется. Во-вторых, Деррин.
В последнее время он подолгу пропадал, а когда появлялся, был мрачнее тучи и даже молчаливее прежнего, хотя раньше Артея не думала, что это возможно. Она видела, как он пытается бороться с драконом, и пока явно выигрывал. Но долго это продолжаться не сможет. И когда победит жаждущий крови дракон, что тогда будет?
Больше всего на свете Мелисса боялась смерти. Акрин отлично знал об этом, ведьма слишком долго откладывала свидание с ней. К тому же, она знала, что после смерти ее душа не уйдет в Сумрак, а навечно отправиться в Бездну к демону. И чем дольше она жила, тем больше задавалась вопросом, а стоило ли оно того.
