Он и сам не мог понять, почему вспомнил об этом. Лежа в кровати и щурясь от утреннего солнца, он ощущал, что Харакорт еще спит. Ему не хотелось будить дракона, но он знал, что день наконец-то настал. И когда Харакорт проснется, Акрин, не торопясь, встанет, оденется (чистая одежда уже давно его ждала), и вернется в Кертинар. Возможно, Мелисса не захочет попрощаться.
Но вопреки его ожиданиям, ведьма пришла сама. Мелисса была нагой. Она медленно шагала в солнечном свете, подходя к кровати с магом. Она ничего не говорила, и Акрин также молча за ней следил. И видел стилет в ее руке – когда-то Мелисса показывала это оружие, он узнал. Тот самый стилет, которым она заключала сделку с демонов, пуская себе кровь, самое сильное из обещаний в мире.
Единым движением Мелисса уселась на Акрина верхом. Она завела его руки за голову и вложила в них стилет.
– Убей меня.
Наклонившись, Мелисса поцеловала грудь Акрина, ее волосы защекотали его кожу. Она отбросила прочь одеяло, так что теперь единственной одеждой мага служила его повязка. Он не мешал ей. Он позволил ей сделать то, что она хотела. И после того как Мелисса издала последний стон наслаждения, Акрин со всей силы вонзил стилет между ее ребер. Он прикрыл глаза, ощущая, как на его разгоряченное тело льется кровь Мелиссы. Ощущая, как останавливается ее сердце.
Несколько часов спустя Акрин взял оставленные Мелиссой на столе бумаги, где она подробно описывала заклинание для драконов. Верхом на Харакорте он покидал замок Мелиссы, и тот полыхал за его спиной, превратившись в огромный погребальный костер.
Поджав под себя ноги, Лорелея сидела перед зеркалом, медленно заплетая одну из кос. Она выгнала всех служанок, как и накануне, и решила облачиться сама. Вокруг ее стула уже спускались метры светлой ткани, ловящей солнечные лучи из окна. В ее родном замке предпочитали темную и грубу шерсть, а отбеленный лен всегда считался совершенно непрактичным. Именно поэтому Шайонанар и предложила подобный цвет для новой Верховной жрицы. Лорелея согласилась.
Закончив с одной косой, девушка взялась за вторую. Она вспомнила, как накануне, в закатных лучах, она прошла по наконец-то открытому Храму. Его белоснжные стены и колонны поражали размахом, но тогда она была в Храме в одиночестве, и эхо ее шагов отражалось от стен. Хотя Храм был открыт накануне, действительно он распахнет двери с сегодняшнего дня, со свадьбы короля.
Лорелея заколола косы на голове и начала украшать их цветами.
Акелон приходил к ней вчера днем. И долго рассказывал о том, как это важно. О том, как Лорелее придется не просто возглавить Храм, но показать людям, что драконов стоит не бояться, их нужно почитать и относиться как к союзникам.
– Я понимаю, – сказала Лорелея после долгого монолога. – Нужно, чтобы люди любили драконов.
Акелон молчал. И долго смотрел на нее, прежде чем кивнуть:
– Твой наставник гордился бы тобой.
Покрыв голову и лицо густой вуалью, Лорелея вышла из своих покоев в королевском замке. Около дверей ее ожидала стража, тут же занявшая место на шаг позади девушки. Она должна была торжественно пройти по нескольким коридорам и спуститься по лестнице во двор, где ее ждала Кертари.
Подметая полы замка своим белоснежным подолом, Лорелея видела восхищенные взгляды слуг. Большинство из них специально ждали в этих коридорах, чтобы посмотреть, как Жрица отправится в Храм. Подумать только, прошло не так уж много времени, а она из единственной дочери лорда Бейрака где-то на краю мира превратилась в Верховную жрицу первого и единственного драконьего храма в землях Семи домов.
Кертари ждала ее. Изящно выгнув шею, она определнно позировала, получая от этого удовольствие.
Отличный день, заметила она.
Лорелея ничего не ответила. Но стоило ей оседлать дракона, Кертари неуловимым движением расправила кожистые крылья – чем вызваал вздох восхищения у толпившихся рядом и в окнах слуг.
Ну, вперед.
Белоснежный храм у холмов. Огромный, с лестницами, подходящими ко входу с двух сторон. А по ним процессия из вереницы людей в белом. В основном зале храма нет крыши. Есть множество изящных украшений, вырезанных из камня, да квадратный бассейн в центре, где на дождевой воде покачиваются лепестки цветов. А перед ним, точно напротив входа, массивная статуя белого с золотым дракона.
Люди толкались перед храмом, заполняли свободное пространство, но внутрь сегодня пускали только приглашенных гостей. Впрочем, пригласили почти всех арситократов – для прочих же людей Храм должен был распахнуть свои двери завтра.
Синий Артанор парил в солнечных лучах над храмом, иногда раздавался его громогласный голос, и толпа вздыхала в едином порыве.
Лорелея понимала, что ей следует приземлиться на основной площадке для драконов перед храмом, чтобы люди посмотрели и на изящную Кертари, и на жрицу. Но она пообещала себе, что это все будет завтра. А пока попросила Кертари сесть на площадку в задней части храма.
Артанор возвращается в замок за Шайонарой, сообщила Кертари.
– Хорошо, – кивнула Лорелея.
Появление невесты должно стать кульминацией, после чего останется только выслушать их клятвы да сказать риутальные фразы. Не так уж сложно.
Не оставливаясь, Лорелея прошла внутренними проходами храма, и в лицо ей брызнул солнечный свет, заполнявший большой зал. Увидев жрицу, толпа приветственно закричала. А Лорелея порадовалась, что из-за вуали они не могут видеть ее лицо, и ей не нужно сохранять приличествующего случаю выражения.
Девушка заняла свое место перед бассейном с лепестками цветов, вперед вышел и Акелон. С удивлением Лорелея поняла, что ни разу, помимо коронации, не видела короля в парадном облачении, но сегодня на нем была даже мантия багряного цвета, символизирующая королевскую власть. А корону, Лорелея могла поспорить, специально натирали перед церемонией.
Оглядев собравшихся, Лорелея увидела и Кэртара, Алессу и Эштара в традиционно синих цветах, и Артею в очередном замысловатом платье. Позади нее стоял Деррин. Девушка узнала многих аристократов, поодаль даже стояли обе дочери леди Рекан. Интересно, думали они о том, что могли быть на месте Шайонары? Их мать делала вид, что заинтересована в браке, и вполне возможно, так оно и было, пока не появились мятежные драконы и другой вариант. Амбиции леди Рекан простирались далеко: зачем видеть наследником престола своего внука, если можно одеть корону на себя?
Обратив внимание на взгляды и возгласы, Лорелея и сама повернула голову к коридору, из которого явилась недавно, чтобы поприветствовать Шайонару.
Та была босой, одетой в кожу, традиционную для ее народа, и шелк, символизировавший, что она все-таки Дева лунного светила. Забавно, что, уйдя от этери, Шайонара, по сути, утратила семью, но все же остаалась говорящей с духами. От собственного наследия отказаться невозможно.
Бубенчики в волосах Шайонары издавали мелодичный перезвон, вплетенные в тонкие косы перья придавали девушке особенно дикарский вид. Она была в традиционных серебряных украшениях этери и улыбалась. Шайонара кивнула Лорелеее, но внезапно остановилась и подняла голову:
– Харакорт здесь.
Действительно, огромный белый дракон пронесся над храмом, оглашая окрестности своим громогласным рыком. А потом он аккуратно и с невероятным для такой туши изяществом опустился у самой стены, перед Лорелеей с Шайонарой, королем, бассейном и собравшимся народом.
Дракон протянул голову к Шайонаре, и она, смеясь, погладила его чешуйчатую морду. А потом, когда Харакорт сложил крылья, с его спины соскочил Акрин. Маг был бледен, взъерошен после полета, но определенно жив.
– Прошу прощения, что так поздно, – улыбнулся он, – но Акелон, Шай, вы же понимаете, я не мог такое пропустить.
Король выругался как последний пьяница Кертинара и рассмеялся. А Лорелея только во все глаза смотрела на Акрина и прошептала одними губами:
– Где же ты был все это время…
После храма настал черед свадебного пира. В тронном зале стояли столы, не прекращаясь звучала музыка. Вино лилось рекой, и вскоре пир перестал иметь хоть какие-то официальные черты и грозил затянуться не только до вечера, но и до самого утра.
Акелон не стеснялся теперь обнимать Шайонару у всех на виду, Кэртар проводил время в обществе обеих дочерей леди Рекан и, похоже, наслаждался этим моментом. Они оба вместе с этери успели долго порасспаршивать Акрина, но Алесса слышала эти разговоры только краем уха. Она поняла, что он действительно был ранен, едва не умер, но Мелисса его спасла. Она же не давала связаться с Кертинаром, впрочем, теперь она уже мертва.
После этого маг, к удивлению Алессы, долго беседовал с Артеей, показывая ей какие-то бумаги. А потом и вовсе отошел в уголок с Деррином.
Наслаждался действом больше всех, кажется, лорд Эштар. Дядюшка явно ощущал себя на пиру как рыба в воде, среди старых традиций и подальше от драконов. Не так давно он жаловался Алессе, что новый мир – явно не его мир, и он ощущает себя пережитком прошлого.
