Но, спустя час, никаких звуков из кабинета Лины не доносилось. Карина Львовна деликатно постучалась.
Тишина.
– Лина!
Молчание.
Карина Львовна рванула дверь. Она чуть не упала, двигаясь по инерции, – оказалось незаперто. Карина Львовна с трудом удержала равновесие и ворвалась внутрь.
Эвелина сидела за столом в ночной пижаме с закатанными выше локтей рукавами и распущенными волосами. Она даже не оглянулась на шум, будто оглохла.
Карина Львовна замерла. Эвелина продолжала с нажимом давить на ручку, вероятно, писать не получалось. Ручка разломилась. Неудачливая писательница, оцепенев, долго держала обломки в руках, разглядывая их со всех сторон.
Она явно игнорировала присутствие матери.
– Эвелина!
Дочь даже не повернулась.
– Эвелина!!! Ты, почему молчишь?! А ну-ка посмотри на меня!
Лина повернула голову, но продолжала молчать, глядя куда-то вдаль, словно сквозь Карину Львовну. Это уже просто свинство!
– Ты почему не отвечаешь? Что-то решила про себя? Я-то знаю, что с тобой происходит!
– Что? – отстранённо спросила дочь.
– А то самое… – Карина Львовна не могла подобрать слов, немного помолчала, затем внезапно спросила: – Где Алик?
– Какой Алик?
– Ну, ты дурочку-то из себя не строй! – разозлилась мать. – Отвечай! Где твой Алик?
– Нигде, – равнодушно сказала Эвелина и добавила, будто бы обращаясь к кому-то ещё, – отстань!
– Как это – отстань? А ну, скажи мне – как у тебя дела?!
– Тебе-то что?
Карина Львовна аж поперхнулась от неожиданного хамства. Она тряхнула дочку за плечи и заглянула в её отвлечённые глаза.
– Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Покажи график, немедленно! Эвелина повела плечами.
– Хорошо, я сама посмотрю! – Карина Львовна отодвинула ящичек стола, выбросила оттуда какие-то бумаги, брошюрку, наконец, отыскала искомую тетрадку. Лиутина старшая лихорадочно перелистала страницы. Пальцы её дрожали. Эвелина, глядя на мать, усмехнулась.
Карина Львовна, заметив усмешку дочери, окончательно убедилась в правоте своих предположений. Она с ужасом полистала до последнего листа. Так и есть – на позапрошлом месяце график дочери прерывался. Больше не было никаких записей. Никаких.
– Ты почему перестала отмечать дни своего цикла?
– Что?
Похоже, дочь тянет время!
– Ничего страшного не произошло, – успокаивающе сказала мать.
– По молодости это бывает со всеми. Скажи мне, Лина! Это правда?
– Не знаю.
– Если не знаешь, спроси у меня. Я подскажу. Спроси!
– Скажи, мама, можно ли в женском платье ехать на лошади?
– Опять ты со своими аллегориями! Я ничего не понимаю!
– Для меня – это принципиально важно. Так, можно или нет?
– Перестань мне морочить голову! – совсем рассвирепела Карина Львовна. – Прямо скажи – ты беременна?
– Нет, – поразительно спокойно отреагировала Эвелина.
Подозрения Карины Львовны усилились. Она, следуя логическим рассуждениям, выдвинула другой ящик стола. Её тревожные предчувствия исполнялись. Ну почему ничего хорошего никогда не исполняется? Упаковка гигиенических тампонов не тронута.
Она была единственной, взяли на пробу, так сказать.
– Можешь дальше запираться! Мне уже всё понятно!
– Правда?
– Правда, правда! Одевайся!
Карина Львовна вышла в зал, к телефону. Как назло, никто не брал трубку! Когда не надо – всегда и все на месте! Она совсем забыла, что ещё только первые деньки Нового года, что люди отдыхают. Тем более, в последние годы по стране так растянулись праздники, что превратились в каникулы. Впервые это стало раздражать Липутину. Она упорно набирала и набирала один и тот же номер. Наконец, кто-то поднял трубку.
– Алло! Алло!! Алло!!!
– Зачем вы так волнуетесь, Карина Львовна, – её сразу узнали. – Вам нужен Лев Давидович?
– Да, очень нужен.
– Понимаете, он сейчас занят.
– Я по срочному делу! – какая глупая домработница! Неужели ей непонятно, если звонят на дом, то по срочному!
– Я посмотрю, – трубку положили на столик. После недолгой паузы, Сулимович взял трубку.
– Здравствуй, дорогая Карина! С Новым годом тебя!
– Здравствуй, с Новым годом, – сухо произнесла Липутина: времени на приветствия тратить не хотелось. – Я по поводу дочери.
– Да? – облегчённо вздохнул абонент: ему крайне не хотелось говорить о своей последней статье.
– Да. Её нужно проверить.
– Ты уверена?
– Я уверена, – и ещё раз – по слогам: – У-ве-ре-на!
– Сегодня?
– Конечно же, немедленно!
– Это сложно организовать, – замялся Сулимович.
– Лёва! Не морочь мне голову! Помоги срочно! – отчаянно взвизгнула Липутина.
– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал Сулимович. – Я же не сказал, что невозможно. Но сложно. Слож-но.
– Всё-таки, возможно?
– Конечно, конечно! Не волнуйся так. Если для тебя, это так важно, то всё возможно!
– Не тяни! Скажи куда, к кому обратиться?
– Карина, подожди минутку, я созвонюсь. Свяжусь с тобой сразу, как только найду вариант.
– Пожалуйста, поскорее! – Липутина, второпях, бросила трубку, чтобы не отнимать времени у Лёвы.
Сулимович принялся за привычную работу. Он сообразил, что именно требуется, и как это следует организовать. К сожалению, поначалу у него ничего не получалось. Уже представилось заплаканное лицо Карины Львовны, Сулимович жалостливо вздохнул. Ну вот, стукнуло бабе в голову, хоть тресни. Вынь да положь! Что может решить один день? Всего-навсего – один?
Пусть даже двадцать четыре часа – не неделя же, в конце концов! Сулимович негодовал, но долг – превыше всего! Он ещё раз сокрушённо вздохнул и принялся листать ежедневник с номерами телефонов нужных людей.
Карина Львовна в растерянности ходила по диагонали комнаты: туда-сюда, туда-сюда. Нервно прохаживаясь, она заглянула в кабинет дочери. К её удивлению, Эвелина послушно оделась. Лина, словно понимая, куда идёт, надела джинсовый костюм. Верно, так легче облачаться. Этот глагол Карина Львовна подхватила из чьего-то сленга. Какая чушь лезет в голову! Липутина старшая встряхнулась, подошла к зеркалу.
– О-го-го! – вырвался у неё вскрик удивления.
Кончик носа уже посинел! Она подхватилась срочно приводить себя в порядок. Как можно в таком виде появляться на людях?
Карине Львовне явно не везло. Вот уж точно, за всё надо платить! Так прекрасно сложилось в столице, а теперь вот, одни проблемы.
Карина Львовна наносила на нос пудру различных оттенков и вновь стирала: никакая не подходила! Надо обязательно найти эту нахалку, эту хамку и подать на неё в суд!
После этого решения Карина Львовна несколько успокоилась. Наконец, она подобрала необходимый оттенок – почти ничего не заметно! Карина Львовна продолжила приводить себя в порядок, так и прошло время.
Липутина недовольно подняла трубку: её отвлекли отдела!
– Слушай, Карина! Ты не можешь чуточку подождать?
– Сколько?
– Скажем, до завтра?
– До завтра?! Да я не могу ждать ни до завтра, ни до вечера, ни одного часа!!!
– Извини! Я хотел, как лучше.
– А получилось, как всегда! – съязвила Карина Львовна.
– Значит так: Шибельман на симпозиуме, Лукин уехал отдыхать. У меня осталась одна Петрова!
– Она, что?
– Ничего. Врач высшей квалификационной категории – «ка эм эн», совсем недорого – двести.
– Сколько?
– У тебя нет денег? – искренне удивился Сулимович.
– Откуда у отечественного доцента такие капиталы?
– Рублей?! – подпрыгнул от удивления Сулимович.
– Рублей? – переспросила Липутина. – Да какие же это деньги? Что это за «ка эм эн», если столько берёт?
– Это официальная расценка, я надеюсь, ты понимаешь?
– Понятно, но всё-таки.
– Тебе ведь нужно только проверить, верно? Что, для этого нужен профессор, что ли? Если хочешь, я сумею организовать, но очень дорого!
– Неужели ничего нельзя сделать?
– К сожалению, вот так скоро – никак не можно! Так ты идёшь к этой Петровой или нет?
– Иду, – выдохнула Карина Львовна, куда деться-то?
– Хорошо, она принимает в… – Сулимович продиктовал адрес. – Сегодня она на дежурстве – праздничный лень. Сейчас перезвоню ей. Ну, удачи!
– Спасибо, Лева.
– До свидания и, ещё раз, удачи!
– До свидания.
Карина Львовна вызвала такси.
– Приведи себя в порядок, мы сейчас едем, – приказала она Лине, протянув дочке косметичку.
Эвелина прикусила губы и отпихнула от себя руку матери.
– Как пожелаешь.
Такси довезло их до обшарпанной одноэтажной халупы. Карина Львовна пожалела, что поспешила согласиться на эту Петрову, но, взглянув на упрямое выражение лица дочери, взяла Лину за руку и переступила порог женской консультации.
В регистратуре, у входа, никого не оказалось. Верно ведь, выходной. Карина Львовна повела дочку по коридору две тусклые лампочки дохлыми лучами едва касались крашенного пола. В самом тупике белела дверь с особой табличкой, исполненной на компьютере: ПРИЕМ ВЕДЕТ ВРАЧ ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ, К.М.Н. ПЕТРОВА ЛЮБОВЬ БОРИСОВНА.
