– Не положено! – рявкнул санитар и захлопнул перед её носом дверцы машины.
Она подбежала к кабине и бешено заколотила в стекло дверцы водителя.
– Ну? – не понял шофёр. Сумасшедшая, что ли, вырвалась?
– Куда вы везёте мою дочь?
– В психушку! Куда ещё?!
– А почему меня не взяли?
– Садитесь в кабину! – пригласил водитель, но тут же спохватился.
– А вы кто?
– Я же мать её!
– Садитесь.
Санмобиль, выпустив облачко дыма, рванул с места и исчез за поворотом.
Словно машина времени, он пересёк какую-то черту, за которой начиналась совершенно иная жизнь.
– Рим Николаевич, её в «нулёвку»? – спросили санитары.
– Погодите пока, – попридержал их Рим и обратился к Карине Львовне: – Что произошло?
– Она начала все крушить, всех бить и… вообще.
– Она при этом что-нибудь говорила?
– Не знаю, – всё вылетело из головы Липутиной.
– В спецпалату! – распорядился Рим.
– А Сажин?
– Выписать сегодня же! Пусть побудет в коридоре несколько минут.
Эвелину отвели в палату.
– Доктор, сколько она у вас пробудет?
– Мы её госпитализировали.
– А что с ней?
– Пока не могу сказать. Вот, если бы вы мне помогли.
– Я конечно, конечно, чем могу, – с готовностью согласилась Карина Львовна.
– От вас потребуется вспомнить всё, что предшествовало срыву.
Карина Львовна начала сбивчиво рассказывать. Липутиной казалось, что несёт она какую-то околесицу, доктор кивал в ответ и задавал наводящие вопросы. Липутина вконец запуталась и, по существу, ничего путного не сказала. Вдруг она вспомнила!
– Она сказала, что у неё задержка месячных – двадцать два месяца, что её зовут Жанна, что она девственница, так оно и оказалось, кстати. А ещё она спрашивала меня какую-то чушь.
– Что именно?
– Можно ли ехать на лошади в женском платье? Как вы думаете, доктор, с ней это серьёзно?
– Я вам всё расскажу завтра, а пока вы выпейте вот это, – Рим подал Липутиной жёлтую таблетку и стакан воды.
Карина Львовна покорно выпила и получила ещё одну беленькую таблеточку, которую следовало выпить дома.
– Я хоть смогу её посещать? – с ужасом в голосе спросила Карина Львовна. Вдруг она полностью осознала, в каком заведении сказалась. Душераздирающий крик из глубины коридора заставил её содрогнуться.
– Приходите завтра. Тогда мы поговорим.
– А можно ей что-нибудь принести?
– Пока ничего не надо. У нас все необходимое есть, – доктор встал из-за стола, показывая, что беседа окончена.
Карина Львовна с тяжёлым сердцем покинула клинику и понуро поплелась до автобусной остановки.
Эвелину зафиксировали простынями к кровати, и Рим отправился в её палату.
– Слушай, мне сказали, что выписали? – остановил его в коридоре Сажа.
– Да.
– Я могу уже вызвать машину?
– Конечно.
– Слушай, Рим Николаевич, спасибо тебе! И дай нам Бог, больше никогда не встречаться!
– Дай Бог.
Эвелина лежала молча и ни на что не реагировала, лишь застывшая слеза на щеке свидетельствовала о том, что пациентка что-то глубоко переживает. Рим понятия не имел, с чего начать сеанс интровертной психотерапии. Мозг пациентки оказался совершенно недоступным.
– А если, загрузить её для начала? – предложил заведующий отделением.
– Нив коем случае! – крайне отрицательно отреагировал Рим.
– Хорошо, хорошо, как знаешь.
Рим с первого взгляда определил крайнюю тяжесть психоза, но рассказы матери пациентки мало о чём говорили. Необходимо выяснить, кто общался с больной в последние дни перед срывом, поскольку сама Эвелина или Жанна полностью замкнулась в себе. Рим начал соображать, каким образом это устроить и побыстрее, времени терять не хотелось. Карину Львовну он узнал сразу же, даже ожидал от неё нечто, вроде обращения: «Доктор-подонок»! Но, похоже, Карина Львовна, в состоянии аффекта ничего не помнила и не заподозрила в Любимове того подонка из аэропорта. Что ж, тем лучше для всех.
Кажется, Липутина что-то говорила о вечере встречи Нового года с какими-то выпускниками физмата? Что это даёт? Где искать участников вечера? Рим не знал. Немного поразмыслив, он решил обратиться к Вике. Вот уж кто сумеет всё раскопать!
Виктория как будто прочла его мысли и, по мановению волшебной палочки, появилась в кабинете.
– Привет! Не виделись целую вечность! А чем опечален мой Римушка?
– Работа, – уклончиво ответил Рим. Его немножко раздражало появление Вики, а уж спрашивать её, как сумела проникнуть через множество замкнутых дверей, вовсе не хотелось. Вероятно, у Вики с первого же посещения Дома скорби, как она называла клинику, имеется собственный ключ-отмычка.
– Работа, работа! А знаешь, у меня тоже есть одна работёнка!
– Какая? – для приличия спросил Рим.
– Тебе интересно?
– А почему, нет?
– Так, одна шабашка, потом расскажу. Вот тебе кое-что на ночь, чтобы с голоду не протянул ноги, а мне пора! – она чмокнула Рима в губы и мгновенно испарилась.
Как появилась, так и исчезла. Рим не успел её о чём-то спросить, а хотел же! Известие о работёнке-шабашке как-то вышибло его из колеи. Какая ещё работёнка? Где?
Рим заметил, что ему это вовсе не безразлично. Он ревнует? Странно, конечно, но не невозможно. В самом деле, почему бы и нет? Всё-таки Вика его супруга! И уже совсем не та, какой была ещё три дня назад!
– Ну, Рим, успехов тебе! – попрощался заведующий.
– До свидания, – отозвался Рим, занятый личностными рассуждениями. Но подумать, как следует, ему так и не дали.
Звонок из Приёмного покоя заставил дежурного врача спуститься. В дверях стоял Сажа с двумя головорезами.
– Добрый вечер, доктор! Куда занести? – Сажа кивнул на какую-то упаковку.
– Что это?
– Видеодвойка! Несколько кассет, чтобы вы тут не скучали на дежурствах!
– Спасибо, передайте санитарам.
– Тебе спасибо! Просто человеком себя почувствовал, заново родился! А теперь, Рим Николаевич, у меня к вам ещё одна маленькая просьба.
– Ну-ка! – крикнул Рим санитарам: – Несите коробку назад! Такой подарок больнице не нужен.
– Не надо! – приказал Сажа. – Я хотел только посоветоваться. Ты мне ничего не должен! Понимаешь? Только пару минут разговора.
– Хорошо, – нехотя согласился Рим.
– Понимаешь, доктор, у меня дома кое-что случилось за время моей командировочки.
– И что?
– Короче, у моего парня крыша поехала, может, положишь к себе?
– А что произошло? – спросил Рим. Часто родственники перестраховываются, особенно когда диагноз их близким уже поставлен. Таким больным достаточно поддерживающих доз, а в госпитализации не возникает никакой необходимости.
– Да почти такая же история, как у меня, только круче! У сына крыша съехала капитально! Да я его привез, посмотри сам.
– У меня нет свободных коек в мужском отделении! – попробовал отвязаться Рим.
– Да какая разница? Положишь в другое отделение, к другому доктору. Всё равно ложить надо!
– Посмотрим.
Сажа младший, такой же скрюченный, как батя при поступлении, с застывшим взглядом – ничего особенного. Вот тоже, семейка!
– Имя? – громко спросил Рим, пытаясь выдернуть наркомана из ломки в мир реальности.
– Алик, – едва шевеля губами, прошептал наркоман.
– Хорошо, положим.
– Понимаешь, Рим Николаевич, это не всё ещё! Он в квартире всё разрушил – до капитального ремонта довёл! Разве нормальный так сделает? А ещё набрал на компьютере вот что, – Сажа вынул листок с записью, – я скинул на принтер, на всякий случай.
– Доза не берёт. Хлам… мир разрушен…, – зачитал вслух Рим. – Хорошо, я это оставлю у себя.
– И ещё, – добавил Сажа, – он только что вмазался!
– Это достоверно?
– Я когда приехал, застал его с баяном в вене. Так что, это необычная ломка, это что-то с головой!
– Хорошо, понаблюдаем, посмотрим.
– Куда положишь?
– В пятое отделение.
Сажа больше ничего не сказал и уехал. Алик начал извиваться, как змея.
– Ты можешь говорить?
– Ломает.
– Тогда запиши все свои данные на бумаге, – Рим протянул ручку Алику.
Сажин протянул руку навстречу и промахнулся. Алик собрался с силами и сделал новую попытку – на этот раз он нарочито медленно повёл рукой к ручке, почти достал и… плавно обогнул её со стороны. Тогда Рим вложил ручку в ладонь Алику. Тот вычурно вывернул кисть и рассмеялся.
– Гнётся! – сообщил он доктору и отшвырнул ручку в сторону.
– Что?
– Она плавится под пальцами! И вообще, почему всё едет?
– Что едет?
– Всё вокруг – едет и плывёт, – Алик упал со стула. – Ну вот, я же говорил! И стул изогнулся подо мною.
Рим помог пациенту встать на ноги. Алик изогнулся, как шахматный конь и застыл, больше он ничего не говорил.
Рим распорядился отвести больного в отделение.
Спустя полчаса, бесполезно затраченных на Эвелину, Рим вновь вернулся к Алику. Тому стало полегче, его состояние (прав Сажа!) совсем не походило на ломку. Организм больного находился под воздействием наркотика. Что-то настораживало Рима, интуитивным чутьём он полагал, что это не результат наркотического опьянения. Рим попытался испробовать свою методику.
