После этих слов маршал откланялся, сел в карету и отбыл в неизвестном направлении. Тут же встал вопрос о новой кандидатуре командующего. Мостовой предложил губернатору взять командование округом на себя. Французов, немного подумав, согласился.
На другой день губернская Дума подавляющим большинством голосов приняло поправку к закону о статусе губернатора. Теперь эта должность стала называться генерал – губернаторской.
Затем, удалив из зала представителей прессы, депутаты одобрили действия руководителя службы СБ, разоблачившего криминальные преступления маршала, нанесшего непоправимый урон престижу всей армии. А генерал-губернатор предложил Мостовому занять должность вице-губернатора, не покидая пост начальника СБ.
Но как не скрывали власти причину отставки маршала, истина все же проникла на страницы газет. И в некоторых газетах появились статьи, восхваляющие честность и ум вице-губернатора. Опрос показал, что семьдесят два процента населения одобряют действия начальника ГСБ. А в некоторых статьях его даже назвали спасителем армии и совестью народа.
Живчиков передал Самсону требование Киры Арнольдовны о внеочередном созыве руководства блока. Узнав, в чем проблема, Калигула выразил категорический протест.
– А как же демократия? – спросил Самсон, убежденный, что на расширенном заседании сумеет сориентировать соратников на полный запрет оружия. – Мы избраны единодушно, обличены доверием и представляем интересы не только блока, но и всего народа.
– Не надо прикрываться именем народа, вы о нем ничего не знаете и не могли знать, протирая штаны в своей кассе! – Утрата полковничьего чина, за которым может последовать более суровое наказание, заставляла Калигулу действовать решительно и нахраписто, отбросив сторону излишнюю вежливость. – А я только что проехал две страны, видел, как страдает народ, и чем люди вынуждены питаться даже в праздники! Попробовали бы хоть раз тарталетки с салом!..
Самсон принадлежал к числу людей, ощущающих собственную значимость, когда получают поддержку и одобрение окружающих. При малейшем осуждении такие люди теряются, становятся нерешительными и легко управляемыми. Была б рядом Диана, она бы, возможно, поддержала его, вернула бы утраченную уверенность. Но Диана, готовясь вернуться в губернаторский дворец, хоть и сомневалась, что генерал выполнит свое обещание, проводила теперь все свободное время в косметических салонах. И Самсон, повинуясь дерзкому напору Калигулы, стушевался.
– Хорошо, – промямлил он. – Но давайте соберем не руководство, а съезд.
Здесь Калигула спорить перестал, он был уверен, что на съезде получит большинство голосов.
Съезд решили провести у нищих в манеже. Тут же оповестили лидеров всех партий, входящих в блок, Курицу и Зильберлейба. На присутствии Зильберлейба Самсон особо настаивал, надеясь на поддержку интеллигенции, традиционно избегающей силовых методов борьбы. Персональное приглашение послали и ясновидцу, он обещал подумать. В последнее время маг отдалился от бывших приятелей, даже на вокзал, чтобы расписать пулю, являлся теперь не регулярно.
Нюра, узнавшая о съезде с помощью стакана и помнившая приказ генерала соображать, вновь обратилась за советом Афанасию.
– Я тебе такую загадку дам, – сказал Фоня. – Представь, что вечером в магазине погас свет. Что услышишь?
– Кричать будут, – ответила Нюра.
– Нет, молчать будут. Услышишь только, как народ чавкает и упаковки рвутся. Магазину убыток, а людям случайная радость. Поняла?
Нюра вникла и поняла, что съезд – это отличная возможность провести диверсию, подрывающую имидж соперниц. И в назначенный день выставила у манежа столы с дефицитными (читай – дешевыми!) товарами. Торговали готовыми наборами в бумажных пакетах, на которых был отпечатан текст, очерняющий ЛДПр. На тростниковых шестах развевались голубые вымпелы с буквами БИС; из десятка магнитофонов неслась песня «Купите бублички, горячи бублички…» Было весело и празднично. Возле столов тотчас же образовались длинные очереди. В придачу к пакетам, взрослые получали в подарок пластилиновую зверюшку, а дети леденец в виде петушка на палочке. Зверюшек этих тут же, у всех на глазах, лепили дюжие мужчины в рабочих комбинезонах, а леденцы варили плотные тетки с зычными голосами.
К семи часам у Нюркиных столов выстроились огромные очереди.
Устроители съезда волновались, но повлиять на возникшую ситуацию никак не могли. Нюра от самодовольства цвела.
Кира Арнольдовна тоже явилась на съезд. Правда, уже не в качестве лидера партии девственниц, а как подруга одного из руководителей блока. «Шалава!» – подумала она, увидев радостное лицо соседки, снующей между столами. После дефлорации, случившейся в известную ночь, Кира Арнольдовна стала раскованней, рискнула почитать современных писателей, и к своему удивлению обнаружила, что слова, казавшиеся ей ранее матерными и грубыми, сейчас в обиходе среди продвинутой части интеллигенции, и без них не обходится ни одно модное литературное произведение. И стала употреблять эти слова. Сначала про себя, привыкая к их звучанию, а потому и вслух, не стесняясь.
Столы с товарами опустели далеко за полночь, и только тогда устроители смогли открыть работу съезда.
– Начнем, господа! – призвал к тишине Калигула. – На повестке съезда один вопрос: что мы проводим – мирную манифестацию или вооруженный протест? Кто желает высказаться?
Если до этой фразы в зале еще стоял гул, то сразу после вопроса, поставленного, что называется, ребром, возникла тишина.
– Опасно, можно в тюрьму угодить. А время сеять, земля хозяина ждать не может, – нарушил молчание Колунов. – Хотя, с другой стороны, с ружьями, конечно, лучше, спокойнее.
– Лучше без ружей, – запротестовала Мария. – Могут погибнуть мои клиенты!
– Туда им и дорога! – дружно крикнули девственницы. Они считали Машкиных клиентов сволочами, подло предающими своих жен и семейные ценности.
Спор разгорался.
– Если мы будем слушать девственниц, – прокричал Бюргер, – мы никогда не придем к соглашению! Они даже в личной жизни не смогли определиться!
– Девственность – состояние преходящее! – осадила его Кира Арнольдовна, на собственном опыте познавший эту мысль. – Знать надо!
– Или постоянное, если все мужики будут такими, как он! – заявила злопамятная Милочка.
– Без оружия, – сказал отец Арсений. – Заповедь гласит «Не убий!».
– И не блуди! – хором вскричали девственницы, глядя на Киру.
– С оружием! – воскликнула Долорес. – Мы должны отомстить за свое поруганное прошлое!
– Вот когда нам не помешало бы узнать мнение Маэстро на этот счет, – сказал Самсон.
– Скажу, если вы к нему прислушаетесь, – донесся откуда-то сверху голос ясновидца. Присутствующие вздернули головы. Под куполом манежа парил ясновидец.
«Освоил-таки трюк Коперфильда! – завистливо подумал Рыжаков. – Два летающих еврея-фокусника – это даже для всего мира много! А, не приведи бог, еще и соплеменников своему трюку обучат?!.. Мало, что их племя из всех жилы тянет, так они еще и гадить сверху начнут!»
Маэстро медленно спланировал на землю. Самсон обратил внимания, что маг постарел, в волосах появились седые пряди.
– Мы живем с раздвоившимся сознанием, – сказал Маэстро. – Говорим о радости жизни и при этом потрясаем оружием, несущим смерть; выращиваем виноград для веселья, а, выпив вина, превращаемся в сбесившихся зверей; легко разбираемся в интернетной паутине и путаемся в паутине лжи политиков. Задумайтесь, прошу вас.
– Чересчур сложно, Маэстро, – усмехнулся Калигула. – Не могли бы вы высказать свое мнение яснее.
– И так все проще пареной репы! – прокричал ассистент. – Он вообще за то, чтобы мы разошлись по домам и улеглись на диванах, как ожиревшие коты! А иноверцы будут себе летать и дышать нашим отечественным озоном! Хватит прений, спать пора! Ставьте на голосование!
– Хорошо, – согласился Калигула. – Кто за вооруженное восстание?
– Мы! – воскликнул Юрик, и «скифы» дружно вскинули руки. Вместе с ними проголосовали Бюргер, Долорес, мечтающая о мщении за своего погибшего друга, и сам Калигула.
– Пятнадцать, – пересчитал Калигула. – Кто против?
Руки подняли одиннадцать девственниц, Живчиков, отец Арсений и Самсон.
– Мы все-таки скорее «против», чем «за», – заявила крашеная блондинка. – Винтовка сама по себе притягивающий фаллический символ, а запах металла и оружейной смазки вообще афродизиак. Мы, конечно, ценим самое дорогое, что есть у девушек, но с природными инстинктами очень трудно справляться. И существует опасность, что сочетание двух таких сильных факторов отвлечет нас от выполнения основных задач.
– Мы будем носить винтовки за спинами, чтобы вам их видно не было, – успокоил ее Бюргер.
– Голоса разделились поровну. Остальные, надо понимать, воздержались, – подвел итог голосования Калигула. – Что ж, будем искать компромисс.
