Разговорившись, он оживился, у него открылось второе дыхание, его взгляд, устремлённый на Катю, был полон любви и гнева, тоски и муки, и могучей, обжигающей страсти.
– Кать, давай всё забудем! Старикашка, хрен с ним, ну подумаешь, уронила работающий фен в воду, с кем не бывает. Труп можно сжечь, закопать в огороде, со Стройхолдингом тоже можно порешать вопрос. Давай уедем, сожжём мосты, отвернёмся ото всех, кроме нас двоих!
Он говорил с такой страстью, как будто в руках у него находится как минимум факел с олимпийским огнём, и не было никаких оснований не верить, что за каждое сказанное слово он несёт сумасшедшую ответственность.
– Тебе приходилось убивать людей? – внезапно спросила она.
– Нет! Но мне нравится, что ты смогла. Представляю, как обалдел старый пердун, когда его пронзило током. Вот скажи – вода закипела, дым пошёл? – Андрей продолжал горячиться, уже не сомневаясь, что ему удастся уговорить Катю отменить тайм-аут в их отношениях. – Давай уедем в Петербург! Решим вопрос со жмуром, я тут улажу кое-какие свои дела, и уедем!
– Нет, Андрей, спасибо за предложение, но я не могу принять твою помощь, и поехать с тобой в Питер тоже не смогу… пока…
Он быстро поднял взгляд и внимательно оглядел Катю. Поразили её глаза. Они то вспыхивали, как факел, то гасли, как ночной костёр: «нет, никакие уговоры не помогут!»
Глубокое молчание нарушал только треск пылающих головёшек в камине. В пустых бокалах отражались огни свечей.
– Нет, я не смогу… – повторила она.
Уловив колебания в её голосе, он поспешил привести ещё доводы:
– Ты рассчитываешь на своего бывшего бойфренда, Алексея, но у него уже своя жизнь – невеста, все дела. Ты цепляешься за прошлое, но его уже не вернуть. Всё это в высшей степени странно. Во время нашего первого свидания, в «Замке на песках», ты сказала: «у меня много друзей, в том числе противоположного пола, с которыми мне нужно общаться, и если я буду близка с каким-то мужчиной, то этот мужчина должен будет считаться с моими привычками»… и я принял твои условия, хотя до этого был шовинистом-собственником и не позволял своим девушкам иметь друзей-мужчин.
Она ответила холодным сосредоточенным молчанием. Оно несколько усмирило пыл разошедшегося Андрея.
– Я всегда держался дольше других. Все остальные уползали и прятались, а я оставался и говорил: «Эй, вечеринка продолжается!» Сейчас я понимаю, что когда-нибудь вечеринка закончится. И что тогда?
– Твоё обаяние таково, что ни один из инцидентов не нанёс тебе серьёзного урона, – сухо сказала она.
Андрей мельком взглянул на камин, отмечая угасающую красноту и блёклую рыжеватость углей, и продолжил более уверенным тоном:
– Но я знаю, что моё время придёт, пусть в этом и может помочь только чудо. Родители говорят, что всё изменится, когда я пойму, как сильно они меня любят, и начну любить себя сам.
– Слова родителей, полные надежды, полные сомнений и полные страха за своего сына, – живо откликнулась Катя.
Её слова можно было принять за тонкую насмешку, но Андрею показалось, что он добился нужного впечатления; и он торжественно закончил:
– Сейчас я чувствую так уверенно, не побоюсь этого слова, эрегированно, как никогда раньше.
– О… вот это точно!
– «Мы прорвёмся» – разве это не твои слова!? – сказал он, делая акцент на слове «мы».
Он не успел договорить, из прихожей донёсся звук захлопывающейся двери и бодрый голос Алексея: «Кать, ты где?»
– Мы тут! – ответила она, направляясь в сторону холла, не забыв при этом прихватить с собой бутылку.
Андрей с опустошённым лицом посмотрел на потухший камин – чёрные угли словно вещали исход словесного поединка: раньше огонь, потом зола; затем взглянул вверх, в сторону спальни, до которой они с Катей, похоже, так и не доберутся, и поплёлся вслед за ней.
– Рыбки погибли, – с дрожью в голосе сообщила она Алексею.
– Ромео и Джульетта?!
– Да, Лёшь.
– Да что за чёрт побери! Как это случилось?
Она вкратце рассказала. Алексей был сосредоточенно-серьёзен, скорбен, Андрей с удовольствием отметил его бледность и то, как дёргается его лицо.
«Друг семьи» сходил в цокольный этаж и принёс коробку, доверху наполненную новыми свечами. Он зажёг три штуки, поместил их в двухлитровую банку, которую установил по центру стола в гостиной рядом с бутылкой виски.
– Так-то посветлее будет.
Пламя свечей развеяло сгустившуюся вокруг тьму и окрасило желтовато-розовым светом его лицо и руки.
– Как вам могло прийти в голову поставить аквариум рядом с огнём?!
Андрей проницательно подметил: у него с Катей гораздо меньше связующих звеньев, чем у неё с Алексеем. И в свете свечей рассмотрел обстановку гостиной-столовой – мебель в стиле «провинциального барокко», не такая роскошная, как в зале, но достаточно изысканная. Можно было долго ломать голову над вопросом, к какому времени относится интерьер дома – он попросту не имел возраста. Создатель обстановки преподал всем настоящий урок стиля, всё, что оставалось гостям – стать прилежными учениками.
Так думал Андрей, мысленно переносясь в свой строящийся дом и размышляя, как его обставить.
– Кать… ну ты приняла какое-то решение насчёт меня? – вернувшись обратно, спросил он, пока Алексей мыл руки на кухне и пил взятый из холодильника яблочный сок.
Она ничего не ответила, просто молча курила, и он продолжал пытливо всматриваться в её глаза, ничего не обещающие, но ни в чём и не отказывающие. Так они сидели за столом, друг против друга, пока Алексей пил сок на кухне. Допив, он заглянул в злополучную ванную, после чего проследовал в гостиную и устроился во главе стола, за которым сидели Андрей и Катя. Поставил в центре упаковку сока и три стакана.
– На месте? – осведомился Андрей.
Алексей красноречиво кивнул, мол, куда ж ему деться. И прибавил:
– Раз умер, значит, не убежит.
Они с Катей сумрачно молчали, гибель Ромео и Джульетты наложила на их лица печать тяжёлой скорби. Андрей придал лицу долженствующее случаю выражение, на его стиснутых губах не порхала так свойственная ему улыбка. Обрывая тяжёлое безмолвие, он сказал:
– Ну так что мы будем с ним делать? Я бы с удовольствием дал признательные показания, что грохнул Капранова, если бы это была последняя и единственная возможность выгородить Катю, но поскольку есть другие способы… то я бы предпочёл… избавиться от тела…
– Что ты имеешь в виду «выгородить Катю»? – насмешливо оборвал Алексей.
– Если человек роняет работающий фен в воду, в которой находится другой человек, и этот другой погибает, то ситуация расценивается как убийство – умышленное, или нет, это уже другой вопрос. Одно ясно: тот, кто уронил фен, должен как-то объяснить свои действия в милиции, либо избавиться от трупа. В любом случае возникает необходимость решать вопрос – самому ли, либо предоставить кому-то другому.
– Ты расцениваешь ситуацию в меру своей испорченности, – поблёскивая красноватыми глазами, заявил Алексей.
– Обоснуй!
– Я приехал по просьбе Кати – она позвонила и сказала, что у неё проблемы. Открыл дверь, прошёл через кухню в ванную и увидел тебя рядом с трупом.
Андрей негодующе отмахнулся и пытливо посмотрел на Катю:
– Ты знала, что у тебя там в ванной покойник, поэтому крикнула, чтобы я туда не заходил. И Лёша знал об этом.
– Он не знал! – ответила она, и Алексей не замедлил тут же добавить:
– Она ничего такого не говорила, когда звонила, такие вещи не говорят по телефону!
– Я сказала: срочно приезжай, тут с Одиссеем проблема случилась, – подхватила она. – А когда Лёша появился на кухне, я шепнула ему, что Одиссей приплыл… то есть, встал на вечный якорь.
– Ну… любой пустяк кажется проблемой, пока не возьмёшься за него. Поэтому, чего мы ждём, давайте куда-нибудь сплавим его… я предлагаю… – Андрей не успел озвучить свои предложения, потому что Катя его перебила:
– Твоё волнение бальзамом льётся на моё израненное сердце, но позволь нам… – тут она повернулась в сторону Алексея и стала ему объяснять. – Андрей приехал сюда, потому что у меня был отключен телефон, и он стал волноваться. Света уже не было, я попросила помочь снести вниз аквариум. Потом я объяснила ему, что у меня депрессия и мне надо некоторое время побыть одной…
Алексей кивнул, мол, понятно, и она досказала:
– …у нас состоялся разговор и я ещё больше запуталась. Мы прошли на кухню, чтобы выпить, Андрей пошёл в туалет и обнаружил там…
На её лице появилась горькая усмешка, веки чуть вздрогнули и показалось, что отблески горевших на столе свечей затрепетали сильней.
– Всё ясно, – резюмировал Алексей и решительно обратился к Андрею:
– Андрей, ты случайно стал свидетелем нашей драмы, принял какое-то участие в событиях, но сейчас позволь нам самим разобраться в этой ситуации. Кате нужна перезагрузка, и, как только она выйдет из кризиса, то сразу свяжется с тобой.
