– Да-а, ошибку мы совершили в семнадцатом году.
– Это не мы совершили, а те люди, которые тогда жили. Чего Вы, ей-богу, за события столетней давности на себя ответственность берёте? У нас из политиков за беспредел девяностых до сих пор никто ответить не желает, а Вы за казнь последнего русского императора сейчас на плаху пойдёте?
– Я о том, что в большинстве стран и без свержения монарха утвердился республиканский строй – такова историческая неизбежность. Не правящие монархии сохранились в Англии, Бельгии, Нидерландах, Испании. И заметьте, это те страны, где народ хорошо живёт. А у нас царя казнили, и на смену ему пришла такая тирания, что до сих пор в себя прийти не можем. Немцы императора выгнали, и на смену пришёл Фюрер. У итальянцев король сам убежал от Муссолини. Если строй насильно и резко поменять, то ничего хорошего из этого не выйдет: на смену одному тирану явится другой, ещё более кровожадный тиран.
– Правильно. Потому что исторические процессы нельзя ускорять. Это всё одно, что от женщины требовать зачать и родить через месяц. Урод родится при таком ускорении. Мы до Петра Великого от Европы в своём развитии отставали на шесть веков, а Пётр нас взял за шкирку, да и протолкнул к прогрессу, но мозги-то у людей прежние остались. Заморские камзолы да парики на себя напялили, а дремучесть и дикость так никуда и не делись. С тех пор чувствуем себя какими-то несовершеннолетними, незрелыми вечными учениками Запада. Эпоха выдвинула требование иной организации государства, а людишки-то те же остались. Не делись никуда их рабские мозги-то, даже под импортными париками с буклями на французский манер. Камзол перекроить или причёску изменить куда легче, чем себя самого. Так до сих пор хромаем: тела людей живут в двадцать первом веке, а разум где-то на уровне века семнадцатого плетётся. Это всё одно, что ползает карапуз в песочнице, а кто-то начнёт орать на него, что он Вольтера не читает и высшую математику не изучает. Придёт время – дойдёт он до наук, а если его в пять лет сразу в восьмой класс запихнуть, даже если он очень стараться будет, всё одно не поймёт, чего от него хотят. Страны, которые от монархии отказались мирным путём, сейчас живут – не тужат. А у нас опять перескочили через время: царя расстреляли, а жить без царя ещё не научились, потому что сами – без царя в голове. Поэтому нового царя себе создали из Сталина. И из любого другого человека создали бы, потому что время нужно, чтобы разум догнал эпоху. Вы заметьте, что у нас весь двадцатый век самая настоящая монархия была: генсеки сидели на престоле как цари – до самой смерти, по двадцать-тридцать лет, и мало кому в голову приходило их менять! Уж Ельциным насколько все были недовольны, и то на второй срок выдвинули.
– Кого ж ещё было выдвигать? Там же чёрт-те кто баллотировался!
– Да не только поэтому, а просто привыкли.
– Привыкли?
– Конечно. Привыкаем к правителю, как к родному, а нового не хотим, потому что надо будет заново привыкать, присматриваться, изучать его повадки. Царя в самом деле нельзя было ликвидировать, потому что народ до сих пор не созрел для выборной формы правления: с постоянным монархом на десять-двадцать лет ему как-то спокойнее. Уж что говорить, к Путину тоже привыкли. Многие и хотят новизны, но кто там знает: что это за новизна будет. Французы казнили своего короля, а Наполеон занял его место в качестве консула, но в конце концов стал императором. Потому что несвободному народу нельзя свободу давать.
– Чего ж сразу «несвободный» народ? Руководят же разными компаниями и предприятиями люди по многу лет, и никто их не меняет. Что хорошего менять начальников как можно чаще? Чехарда сплошная! Менять человека на посту только ради видимости перемен – глупо. Пусть работает, если у него это получается. И монархические настроения тут совершенно ни при чём.
– Да о чём вы говорите, о какой монархии! – подключился третий голос откуда-то сзади. – Поймите вы, что монархия в России теперь никогда уже не возродится. Хотя бы потому, что русский царь был гарантом Православия. Где ты сейчас таких людей найдёшь, если нынешние «верующие» прямо после церкви могут в кабак завалиться или в притон?
– А то раньше такого не было?
– Было. Всегда было. Но с одной разницей: раньше это скрывали, стыдились, а теперь на этом пиар создают и весьма успешный. Русский царь – это хранитель православной империи, а где у нас сейчас хранители-то? Сейчас все по сути своей до мозга костей сплошь коммерсанты. Хранить ничего не умеют, даже собственную честь, не говоря уж про чужую. Они распродают даже то, что им не принадлежит, и обижаются, когда никто их ловкими коммерческими операциями не восхищается. Ведь почему раньше власть считалась божественной? Да потому что приходилось быть необычным человеком, уметь спокойно относится к тому богатству, которое оказалось в твоём распоряжении, а не хапать обеими руками, не загребать как экскаватор всё, что ты должен разумно распределить между разными социальными группами и институтами государства. В некоторых странах не берут в ювелиры людей, которых при виде золота и драгоценностей начинает лихорадить, зрачки расширяются, температура тела повышается. Не сможет такой человек быть хорошим ювелиром. У него все силы уйдут на лихорадку эту или непроизвольное хищение. Есть такие люди: сознательно воровать не хотят, да руки сами гребут, и ничего человек с собой поделать не может. Вот и к власти таких допускать нельзя, потому что власть – это тот же алмаз или слиток золота для клептомана в прямом и переносном смысле слова. Или есть такое явление, как «звёздная болезнь». Плохо, когда звезда эстрады страдает «звёздной болезнью». Но это неопасно: перебесится, да в себя придёт. Опасно, когда человек у власти заболевает ею, когда он на следующий день после назначения на какой-то ответственный пост уже в упор никого не видит. Не всё актёры и певцы страдают своей «звёздностью». Так и во власть надо пускать людей, которые не склонны к этому «заболеванию». Вот почему мир постепенно отказался от монархии?
– Почему?
– Потому что власть – это как вредное производство. Как рентгенолог постоянно подвергает себя опасности, поэтому рано на пенсию идёт или меняет профиль работы, потому что облучение отрицательно сказывается на здоровье. Политика и власть тоже отрицательно сказываются, поэтому надо человека вовремя отстранять от этой деятельности, пока он совсем в облака не улетел, не оторвался от реальности. Человек у власти постоянно рискует развратиться и пресытиться безграничными полномочиями и возможностями, поэтому его периодически надо менять. Власть, если ею по-настоящему заниматься, это наказание, а не счастье, как дуракам кажется. Это как в балете танцевать: на сцене всё так легко и ажурно выглядит, а на деле у людей сухожилия лопаются, кости ломаются, мускулы рвутся. Если политикой всерьёз заниматься, быстро устанешь. Вот как Ельцин устал. А ведь мог бы отменить третий пункт в восемьдесят первой статье Конституции. Человек неизбежно меняется с годами. В молодости суставы хорошо гнутся, а с годами всё труднее и труднее – отложение солей. И с психикой такое же «отложение солей» происходит. Был политик в начале своей карьеры благороден и внимателен, а с годами стал подозрителен и высокомерен. Власть – это очень тяжёлая нагрузка для организма. Жаль, что многие этого не понимают, а думают только о кортежах с мигалками. Человек иногда от неё сходит с ума, теряет и предаёт себя, меняется на глазах, когда здравомыслящий и сильный в начале своего пути политик за пару лет превращается в развалину с навязчивым желанием постоянно перекраивать кабинет министров.
– Нет-нет, мир отказался от монархии, совсем не поэтому! – не согласился второй голос. – Дело в наследственных качествах. Миру понадобились века, чтобы заметить, что у влиятельных сильных монархов никакие дети. Безвольные, слабые, тщедушные. Сильный император задавит детей своим авторитетом. Македонский, Наполеон, Грозный не оставили после себя сильных потомков, потому что растратили себя на что-то другое. После сильных монархов всегда происходит упадок, потому что на трон сажают их слабых и болезненных сыновей. Но людям надо как-то жить и при таких слабых правителях. Отец был стопроцентным монархом, а у сына нет и сотой доли таких способностей. Какой из него монарх? Капитализм, кстати, тоже страдает от этого. Сильный отец основал завод, работал там, знает каждый винтик, а сын умеет только папашины деньги проматывать и к делу отца совершенно не тяготеет. Такие сыновья всё растащат и, извиняюсь, просрут. У Агнии Барто стихотворение есть: «У дедушки-героя бездельница растёт». Дедушка – герой Соцтруда, а внученька только его льготами умеет пользоваться. Это как вырождение породы. И появляется новая порода – приказчик какой-нибудь ловкий или управляющий. Они-то у таких горе-наследников легко стянут из-под носа и заводы их великого предка, и акции, и недвижимость, и создадут свою новую империю. Апостол Пётр хоть и отрёкся от Иисуса, но Иисус именно его поставил во главе Своей Церкви. Потому что увидел, что именно Пётр с этой задачей справится, даже ценой предательства. Нужен разумный приемник, наследник, который сохранит и преумножит. А среди сыновей монарха не всегда такие сыщутся. Раньше на Руси были мужики, которые из бурлаков могли до капитана дослужиться. И всё только своими силами и рвением. Вот таких живучих и сильных людей и надо во власть продвигать. Они жизнь знают не по кино и глянцевым журналам. Они сами и есть эта жизнь. А что монархия? Отец-король создавал империю с нуля, а сын её может легко продать врагам отца, как Пётр Третий. Его с престола смещали, а он не корону просил вернуть, а только клянчил скрипку и любимую собачку. Разве его великий дед так повёл бы себя в подобной ситуации? Николай Первый был жёстким и решительным монархом, а его родной брат Александр к власти совсем не тянулся и тяготился ею, как геморроем. Даже бытует миф, что он не умер, а попросту сбежал в сибирские леса от власти-то. Их отец Павел Первый всю жизнь терпеливо ждал престол, который его мамаша совершенно незаконно занимала при совершеннолетнем сыне, меняя любовников как перчатки, а из его сыновей только один Николай получился настоящим императором. Что тут поделаешь? Говорят, природа на детях отдыхает. Если чего-то много даст одному человеку, то на его детей может не хватить. У талантливого хирурга дети могут совершенно не тяготеть к медицине, у великого актёра потомки могут не иметь и малейшего таланта лицедейства. Это особенно сейчас хорошо видно, когда у звёзд эстрады в моду трудовые династии вошли.
