– Плевать.
Кирк открыл глаза, увидел сосуд, протянул и взял его в руку, поднес к губам, выругался, когда понял, что сосуд пустой, сунул палец внутрь, облизал.
– Эй, это мое! – Винченцо выхватил из рук Кирка сосуд и положил возле себя. – Не хер на чужое зариться.
– Bastard[121], – выругался Кирк, сунул руку под одеяло и достал сосуд с водой. Сосуд оказался заполнен драгоценной жидкостью едва ли не полностью.
Синьора Полетте утром выдала всем по последней емкости с водой. Теперь они могли надеяться или на скорейшее появление спасателей, или на дождь. Но на спасателей надежды было мало, как и на дождь; небо было девственно голубым без единого облачка на горизонте.
Эбигейл увидела сосуд с водой в руках Кирка и хлопнула того по мускулистой спине.
– Hey! Don't do that! This is the last. You have to endure[122].
– I don't give a shit[123], – вяло отмахнулся Кирк, приподнялся на локте, отвинтил колпачок и приложил горлышко к губам.
– Kirk! Are you nuts?![124] – воскликнула Эбигейл и попыталась вырвать у Кирка из рук емкость.
– Kiss my ass. This is mine[125], – Кирк сделал пару глотков и завинтил крышку.
– Silly ass[126], – буркнула Эбигейл и вернулась на свое место.
– Fuck off. I'm thirsty?[127] – Кирк спрятал сосуд с водой под одеяло, плюхнулся на живот, да так и замер.
– Милая, не обращай на них внимания, – синьора Полетте посмотрела на Эбигейл с кислой миной на лице. – Каждый сам решает как ему распоряжаться собственной водой.
Эбигейл промолчала, зато не смог промолчать Винченцо.
– Это вы правильно сказали синьора Полетте. Каждый сам… Я тут подумал. Может, мочу пить? Какая-никакая, а жидкость.
При этих словах Ангелика заметила, как поморщилась Эбигейл, да и сама она была не в восторге от предложения Винченцо. К тому же, как она успела узнать из инструкции по выживанию, пить мочу в их положении нельзя. Почему, девушка не знала, но проверять правдивость написанного в инструкции не собиралась.
– Мочу пить нельзя, Винченцо, – услышала Ангелика сонный голос синьоры Полетте. – Только хуже будет. Терпи.
– Терпи, – буркнул Винченцо. – Может, угостите глотком воды? Доберемся до Италии, я с вами рассчитаюсь.
Ответа от синьоры Полетте Винченцо не суждено было дождаться. Ангелика повернула голову и посмотрела на женщину. Тихое, ровное дыхание подсказало девушке, что синьора Полетте заснула.
– Она спит, Винченцо, – сказала Ангелика.
– Culone[128], – выругался тот. – Нарочно заснула, чтобы не отвечать.
Тишина после слов Винченцо воцарилась надолго. Никто не хотел продолжать бессмысленный разговор, да и жарко было для разговора, даже под навесом. Каждого посещали мысли перелезть через борт и искупаться в океане. Но никто не решался, так как на небольшом отдалении от лодки из воды выглядывали два акульих плавника. Это были две длиннокрылые акулы. Так их определил Стивен, когда те однажды подплыли ближе. Нападать не нападали, только кружили вокруг лодки, рыскали, будто волки у кошарища. Но большей частью держались в отдалении. И непонятно было, то ли выжидают перед нападением, то ли просто любопытны. В отличие от синих акул, виденных ранее, длиннокрылые акулы были меньшего размера – не более полутора-двух метров в длину, имели длинные и широкие грудные плавники. Глаза у них были круглые, нос округлой формы, тела серые за исключением белого брюха, вытянутые, обтекаемой формы. На концах плавников виднелись белые пятна. Ангелика видела этих акул только раз, когда те кружили у самой лодки. Это было тогда, когда они только появились из бездны. Два дня назад. Появились поодиночке, и сейчас плавали поодиночке, не приближаясь друг к другу, а заодно и к лодке.
Большую часть времени Ангелика проводила на своем месте рядом с синьорой Полетте, не хотела лишний раз двигаться, да и на солнце не было никакого желания появляться. Благо надобности такой с каждым днем становилось все меньше – даже походы в туалет стали такими же редкими, как и облака на небе. Ела Ангелика мало, из-за жары часто и не хотела даже. Основной прием пищи свела к раннему утру и позднему вечеру. Когда солнце или только всходило, или, наоборот, заходило.
Пила Ангелика также нечасто, больше терпела, часто посасывала за неимением леденцов лямку от бюстгальтера (бюстгальтер Ангелика сняла, но теперь все время носила футболку – так телу было свободнее, да и кожа не так страдала от солнечных лучей). Во рту у нее давно пересохло, губы потрескались, время от времени кружилась голова, подташнивало. Когда уже становилось невмоготу, доставала сосуд с водой и пила маленькими глотками, подолгу удерживая ее во рту, пила немного, благодаря чему у нее появился небольшой личный запас воды.
Ангелика слушала тихое дыхание синьоры Полетте над ухом и чувствовала, как и ее сон треплет за плечо. За последние дни Ангелике даже начало нравиться спать. Как и остальные спала она часто. Что еще делать в лодке посреди океана? Да и сон помогал отвлечься от настоящего. Хотя часто бывало так, что отголоски настоящего давали о себе знать и в стране иллюзий. Как тот же океан. Сопровождал девушку наяву, а когда она убегала от него в страну сновидений, он следовал за ней, находил ее и там. Океан ей часто снился, даже чаще чем родители и Леопольдо. К сожалению, а может и к счастью. Проводить все время наедине с мыслями о любимых, которых уже никогда больше не увидишь – не самая завидная участь.
Ангелика вздохнула и закрыла глаза.
Она проснулась от крика: "Птица!". Сон трусливым зайцем устремился прочь, оставляя после себя лишь послевкусие из сковывающей члены расслабленности и легкой растерянности. Девушка потянулась. Просыпаться совершенно не хотелось, не хотелось возвращаться к реальности, суровой и жестокой. Особенно после такого сна. Ей снился Леопольдо. Они вместе гуляют по улочкам какого-то маленького городка. Возможно, Ареццо. Большего Ангелика сказать не могла, так как местность, где они находились с Леопольдо, она запомнила плохо, а вот самого Леопольдо… Нет. Его она бы ни с кем не спутала. Как жалко, что сон ушел. Она хотела бы остаться в этом сне навсегда, это было бы лучше, чем испепеляющее солнце, бескрайний пустынный океан и жажда, которые ее ждали в настоящем. Нет. Просыпаться она не хотела, только как вернуть сон, когда его уже и след простыл?
Ангелика услышала шорохи и взволнованные голоса. Девушка открыла глаза. Синьора Полетте, Эбигейл и Стивен направились в центр лодки, где стоял Алессандро и смотрел куда-то за борт. Под навесом остались только Ангелика, спящий синьор Дорети, Винченцо и Кирк. Последние двое лишь повернули головы в сторону остальных, но, не увидев для себя ничего такого, ради чего стоило бы подниматься, вновь положили головы на одеяла и продолжили спать.
Заинтригованная, Ангелика поднялась на ноги, но тут же снова опустилась на одеяло, почувствовав головокружение и легкое подташнивание. Достала сосуд с водой, отвинтила крышку и приставила горлышко к губам, влила чуть воды в рот, подержала немного и проглотила. Какой же вкусной может быть вода. Сейчас она казалась Ангелике лучшим из напитков. Как бы она хотела, чтобы этого напитка у нее было много, намного больше, чем сейчас, тогда бы ей не пришлось экономить каждую каплю. И тогда она не была бы такой вялой и немощной, будто старуха, доживающая свой век. А ей-то всего двадцать пять лет. Ангелика прогнала грустные мысли и влила в себя еще чуть воды. Хотела бы выпить всю, да только страх остаться совсем без воды пугал нещадно. Без воды, да на таком солнцепеке. Нет. Смерть от обезвоживания организма – не самая лучшая смерть.
Ангелика завинтила крышку и вернула сосуд под одеяло, затем поднялась и, пошатываясь, вышла из-под навеса. Оказавшись на солнце, девушка захотела вернуться назад на свое место, но передумала. Под навесом было не лучше, жарко, а еще душно. Здесь воздух хоть и прогретый, но свежий, солоноватый, а вот воздуху в их убежище явно не хватало свежести и это несмотря на то, что они часто проветривали навес.
– Что случилось? – спросила Ангелика, приблизившись к остальным.
– Алессандро увидел птицу. Стивен говорит, что это буревестник, – ответила Эбигейл и показала в сторону. – Вон, смотри.
Ангелика посмотрела в указанном направлении и увидела метрах в десяти от лодки сидевшую на поверхности океана птицу. Птица была небольшой и была похожа на чайку, но в отличие от последней имела темно-коричневое оперение.
До чего же было странно Ангелике видеть здесь эту птицу. Даже радостно. Пустошь вокруг, а на тебе. Откуда-то прилетела эта птичка, села на воду и смотрит на них с неменьшим удивлением, чем они на нее. Будто весточка с земли. С земли! Ангелику осенило.
– Если птица здесь, значит, рядом должна быть земля.
– Мы тоже так поначалу подумали, милая, – сказала синьора Полетте. – Обрадовались. Но Стивен говорит, что эта птица может удаляться от земли на тысячи километров.
– Как жалко, – вырвалось у Ангелики.
