Что же мне теперь делать, как вернуть утраченное в пылу семейных разборок душевное равновесие?! Может, обратиться к врачу? Такие специалисты, как психолог, невролог и психиатр, за границей сегодня самые популярные. Первая моя попытка попасть на прием к такому доктору потерпела крах. Меня записали в лист ожидания, а передо мной маялись аж целых 400 человек, но это к русскоговорящему врачу. К немецким же специалистам надо записываться вообще за год, за два. Таких, как я, «с приветом», немало и тут, не говоря уже о России.
Очень это страшно, когда на свободе разгуливают по-настоящему больные люди. За рубежом к сдвигу по фазе приводит, в первую очередь, потеря рабочего места. Когда вся жизнь зависит только от имеющейся у тебя работы и на фундамент твоей зарплаты нанизываются, как ингредиенты для шашлыка на шампур, бесконечные кредиты за дом, автомобиль, оплата за содержание семьи и так далее, поистине сойдешь с ума, услышав от начальника, что в твоих услугах больше не нуждаются. Поэтому простые люди, проживающие здесь, на Западе, не имеют силы духа противиться жизненным невзгодам. Когда у меня были сложные времена, мне еще долго снились и чудились звонки в дверь судебных исполнителей, и даже по прошествии стольких лет эта паранойя преследует меня. Кто-то может это пережить, подав заявление о личном банкротстве, которое в Германии погашается через семь лет, а кто-то принимает совершенно ужасные радикальные меры, например, убивает себя и свою семью.
До сих пор с содроганием вспоминаю жутчайший случай, произошедший здесь, в очень спокойной, цивилизованной стране. Женщина-адвокат, не знаю, что ее сподвигло на такое, взорвала квартиру вместе с мужем и сыном и отправилась в больницу, убивая всех, кто попадался на пути. Точку в этом страшном путешествии поставила снайперская пуля. Не сумев пережить какое-то сильное потрясение, человек просто сошел с ума. Нам, конечно, это не грозит, потому что, пережив все, что только можно, в нашей стране, мы не только не чокнулись, но и с успехом преодолеваем здесь, за рубежом, с завидной периодичностью возникающие проблемы.
Поздно вечером в мою комнату пришел Ефим. Смущенно потоптавшись у порога, осторожно сел рядом со мной на кровать и погладил по голове.
– Олечка, родная моя, – начал он нежно, – что случилось? Забудь обо всем. Не было ничего и больше не будет. Этот ребенок в нашей семье не появится никогда, поэтому очень прошу тебя, дорогая, не нужно так расстраиваться. Чтобы как-то наладить жизнь, может сходим к психотерапевту? Если, конечно…. захочешь.
Не зря говорят: «муж и жена – одна сатана». Мозги у нас с ним работали в одном направлении.
– Не знаю, Фима, – сказала я, постепенно приходя в себя после сегодняшней истерики, – скажу откровенно: хоть и счастлива, что мы вместе, но морально мне очень тяжело. Пока то, что случилось, не забывается. Очевидно, чтобы все пришло в норму, нужно время.
Он тяжело вздохнул.
– Я все понимаю. Знаю, как ты переживала. Такое не забудется никогда, сколько бы лет ни прошло, но ведь твои терзания не сделают нашу жизнь лучше. Надо вернуться к гармонии, которая была между нами. А хочешь, я расскажу тебе, как получилось так, что в моей жизни оказалась эта женщина? – я обратила внимание, что он не назвал ее по имени. – Чтобы покончить с этой историей раз и навсегда? – он вопросительно посмотрел на меня.
Я промолчала, и Фима, приняв мое молчание за знак согласия, начал исповедоваться передо мной, как перед батюшкой в храме, вот только грехи-то его я отпустить ему, увы, не могла. «Ну что же, расскажи, может и впрямь мне станет легче», – подумала про себя.
– Познакомил нас Толик Смелковский. Помнишь, ты лежала с Гришей в больнице, а у Смелковского тогда устроили благотворительный вечер, и я должен был присутствовать там непременно. Теперь-то я понимаю, что сделал он это не случайно, как потом узнал, решил спихнуть кому-нибудь надоевшую и навязчивую любовницу. Мне она понравилась сразу, вела себя достойно, ну и все было при ней…
Я прикусила губу от обиды и ревности. Нет, конечно же, нет никаких шансов на искреннюю и долгосрочную любовь со стороны мужчины у нас, женщин глубоко бальзаковского возраста. Наглость и в первую очередь молодость соперниц всегда побеждает и кладет нас на обе лопатки. Как ты ни хорохорься, как прекрасно ни выгляди, как хорошо ни одевайся, нам их никогда не победить!
Фима продолжал:
– Когда я подвозил ее домой, она рассказала о своей жизни, чем вызвала у меня чувство глубокой жалости. Дочь родителей-алкоголиков, чего только не видела она в своей еще юной жизни: и вечно резвящихся в пьяном угаре предков, и побои, и голод, и отсутствие элементарных человеческих условий жизни…
Я подумала, что у мальчишки, родившегося у такой матери, должна быть кривая генетика и, возможно, когда-нибудь она проявится. У одной моей приятельницы отец был очень пьющим человеком, дедушка за всю свою долгую жизнь в рот не взял ни грамма, зато прадедушка – гармонист и первый парень на деревне – просто не просыхал. Моя приятельница не только не выпивает, даже не переносит алкоголь на дух, но ее сыночек уже начал водить дружбу с «зеленым змием». Вот и вся генетическая история. Негативные отклонения чаще всего проявляются через поколение, и бороться с этим уже невозможно! Где гарантия, что если сам ребенок успешно избежит таких проблем, его дети не получат вот такой «подарок» по линии предков?! Ведь как ни воспитывай малыша – генетику не переломишь! Ну и вляпался ты в историю, Ефим, подумала я с досадой и раздражением. К действительности меня вернул голос мужа:
– …так стало жалко девчонку! Хотел ей чем-то помочь, поверь, даже в мыслях не держал сделать ее своей любовницей, но она пригласила меня на чашечку чаю… Вот там все и произошло…
Тебе, Фима, надо было самому вместо меня лежать со своим сыном в больнице, тогда хоть занимался бы чем-то полезным, а не сексом с первой подвернувшейся под руку сучкой! Вот ведь мужчины всегда так: стоит им почувствовать свободу – все, капец, сразу же тянет на любовные приключения! Правда, для них есть оправдание: «Сучка не захочет – кобелек не вскочит». Инстинкт обуздать сложно. Если «дают», невозможно с гордо поднятой головой пройти мимо, надо обязательно «взять»! Такими, я уверена, являются почти девяносто девять процентов мужиков, не способных проследовать без последствий мимо аппетитной телки, которая, расставив сети, с завидным терпением ожидает свою долгожданную жертву.
Ну, а поскольку мужчин для половой жизни в мире не хватает, потому что почти половина из них страдает импотенцией, а треть грешит гомосексуализмом, то за оставшийся мизер нормальных, которые еще могут шевелиться в постели, в женском мире идет настоящая битва. И уже неважно, какой ценой достигнута эта победа – ценой искалеченных судеб детей, оставшихся без человека, носящего гордое звание «отец», или слез и переживаний соперниц, из рук которых вырвали любимых мужчин. Самое страшное, что эта война никогда не закончится и будет продолжаться до тех пор, пока существует наш мир.
Рассказ шел своим чередом, но ничего нового он мне не принес.
– Скажу тебе честно, дорогая, – продолжал Ефим, – за все время общения с тобой, как до свадьбы, так и после, у меня не было других женщин, поскольку ты всегда меня устраивала и устраиваешь во всех отношениях, и более чем, – он сделал мне комплимент, – ты потрясающая женщина! – добавил с восторгом, – но понимаешь, потянуло на что-то новенькое, захотелось других ощущений, свежих чувств…
Он предусмотрительно промолчал о юном возрасте, вернее, теле своей возлюбленной, чтобы вновь не вызвать во мне приступ агрессии, потому что эта главная причина измен всех мужчин – самая большая головная боль для нас, пятидесятилетних женщин! Промолчал об этом, но ведь подумал!
– А потом всё закрутилось! Мне казалось, я не могу принести еще одно разочарование в ее и без того несчастливую жизнь и раз встречаюсь с ней и сплю, значит, должен уйти из семьи и жениться на ней…
«Что ты с успехом и проделал, но вовремя опомнился», – констатировала я случившееся.
Никакого облегчения его рассказ мне не принес, только вернул воспоминания о том дне, когда они резвились в нашей спальне, совершенно не думая, что этот порнографический спектакль может кому-то принести огромные боль и разочарование. Стало противно, однако дослушать историю о том, как он докатился до жизни такой, мне просто необходимо.
– Она мне нравилась, но я чувствовал в ней стерву. Никогда эта девица не останавливалась ни перед какими обстоятельствами. В какой-то момент подумал: «Что я делаю? Ведь потеряю единственную ценность в своей жизни – мою семью», но закончить отношения с ней не хватало духу. Возможно, если бы ты тогда была рядом и помогла мне, я бы разрубил этот «гордиев узел», но ты уехала, оставив меня один на один со всеми этими проблемами, – горько закончил он.
