курилку. Через несколько минут появился Дима и сел рядом.
– Что случилось? – встревоженно спросил он.
– Дурацкая история, – взволнованно проговорила Рива, вспоминая ночной разговор с мужем. – Вчера я рассказала о нашей с тобой связи моей подруге – помнишь, я тебе говорила, что ждала ее вечером?
– Помню.
– Так вот. Вдруг захотелось мне хоть с кем-нибудь поделиться! – оправдывалась Рива. – И вот, мой муж повез ее домой, потому что было поздно и в это время автобусы редко ходят. Представь себе, эта стерва все рассказала мужу! – Дима широко раскрыл глаза от удивления.
– Как такую суку земля носит, – пробормотал он. – Что же теперь будет? Теперь тебе из-за меня достанется.
– Будь, что будет, – отозвалась Рива, но в ее тоне не было обреченности.
– И что тебе муж сделал? Скандалил? Ударил? – тревожно спросил Дима.
– Я тоже этого ожидала. Но все было гораздо хуже. Он стал плакать.
– Плакать? – изумился Дима. – Прямо-таки слезами плакать?
– Представь себе, – подтвердила Рива. – Плакать, как истеричная женщина, со слезами и всхлипываниями.
– Ты не засмеялась? – спросил Дима. Рива строго на него посмотрела.
– Нет, не засмеялась, – с нотками осуждения в голосе ответила она. – У меня сердце сжалось от сострадания.
– От сострадания, – насмешливо повторил Дима. – Ты ведь говорила, что не любишь его.
– Это правда. Но ты не представляешь, какое чувство возникает, когда делаешь близкому человеку больно. Ведь он же любит меня, а в ответ я причиняю ему боль. Знаешь, как это тяжело? Как можно жестокостью отвечать на любовь, да еще близкого человека, с которым прожила около десяти лет! Это не легко.
– И он разжалобил тебя? – спросил Дима.
– Я ему сказала, что нам нужно разойтись. Ничего уже не склеить, не собрать. Прийдется пройти сквозь эти пытки. Надеюсь, что все это скоро кончится.
– Какая размазня, этот твой муж, – заметил Дима. – Плакать! Ха.
– Я не могу понять, что с ним произошло, – продолжала Рива удивляться вслух. – Я не знала его таким размазней.
– Хоть в чем то это должно было проявляться, – рассудил Дима. – Ты просто ничего не замечала. Наверное, любила его, – ревниво предположил он.
– Не в этом дело. Он не был раньше таким. Он любил грубые виды спорта, занимался борьбой и боксом. В боксе он не имел больших успехов, но по самбо имел второй разряд. Занимался он и стрельбой, он говорил, что в Израиле каждый мужчина должен быть хороший солдат, а он с юношеских лет мечтал жить в Израиле. Но я его встретила уже в зрелом возрасте, он на десять лет старше меня, такая же разница, как у меня с тобой. Однако в обращении с окружающими он всегда был мягкий и уступчивый. Может, в этом и проявлялась его сущность? Вот, живешь много лет с человеком и, оказывается, не знаешь, с кем живешь.
– Одно дело – заниматься спортом, а другое – когда попадаешь в обстоятельства, где нужна сила духа, – рассудил Дима. – Он в тяжелых ситуациях не бывал, а потому ты и не знала, какой он размазня.
– Не торопись делать выводы, – недовольно приструнила его Рива. – Эйтан принимал участие во всех акциях, которые предпринимали евреи когда боролись за выезд в Израиль. Он был один из самых смелых, ничего не боялся.
– Знаем мы этих смелых, – презрительно сказал Дима. – Каждый второй в Израиле, оказывается, был герой в Союзе и не боялся КГБ. Вон, посмотри, что рассказывают приезжающие. Все герои.
– Сейчас много таких героев, – согласилась Рива. – Но в конце шестидесятых и начале семидесятых их не было. Они все держали кукиш в кармане. Тогда смелых было немного, и Эйтан был один из них, уж я то это знаю, на моих глазах все происходило.
– На чем же все закончилось у вас вчера? – поинтересовался Дима.
– Он ушел в мелуим, не попрощавшись.
– Слава Богу. Я предлагаю это отпраздновать, – предложил Дима.
– Как?
– Давай, съездим на два дня на Мертвое Море. Снимем гостиницу и проведем время вдвоем.
– Когда ты хочешь поехать?
– Сегодня. До туда немного больше часа езды. Уйдем пораньше с работы и прикатим, пока еще светло. А? Я заплачу за гостиницу. – Рива весело улыбнулась в ответ.
– Заказывай гостиницу, богач, – одобрительно согласилась она. – Расплатимся пополам. Иначе ты не доживешь до следующей зарплаты. Кстати, забыла спросить; как твоя машина?
– Хорошо, что ты позвонила моему другу. Едва доехали до города. Сейчас в ремонте.
– Тебе повезло, – успокоила его Рива. – Мой муж оставил мне машину. Возьми ключи и встреть меня в час дня там же, возле фалафеля.
К часу дня Рива закончила все дела, вышла из здания и, завернув на маленькую стоянку, запрыгнула в машину, где уже сидел Дима. Они стали тискать и трепать друг друга, рискуя быть замеченными.
Как это можно быть таким красивым? – негодующим и восхищенным тоном упрекнула его Рива, отодвигаясь. – Такие, как ты, представляют опасность для общества. Женщины, как и все остальные жизненные блага, распределяются не равномерно, и таким, как ты, достается больше, чем другим.
– В этом нет никакой опасности, – заметил Дима. – Женщина – это предмет многократного использования. Она, как хорошая посуда, может приносить радость разным.
– Ты! Обнаглевший юнец! – почти серьезно прикрикнула на него Рива, призывая к порядку. Потом откинулась назад и осмотрела обнаглевшего юнца осоловелыми от любви глазами. – Заводи моторы, шофер, и поехали, – приказала она весело. – Мне еще нужно договориться с соседкой, чтобы она присмотрела за сыном.
Подъезжая к дому, Рива увидела во дворе своего сына, игравшего с соседскими ребятами.
– Отъедь чуть-чуть, и подожди меня, – скомандовала она. – Я скоро вернусь.
Рива вышла из машины и сын, заметив ее, с радостным криком побежал к ней. Она его обняла и прижала к себе.
– Арон, – спросила она сына, – ты останешься на два дня у Рахили, если она согласится? Мне нужно уехать по делам.
– А мне нельзя с тобой?
– Нет, сыночек. Но я не надолго. Завтра вечером вернусь.
– Хорошо, – согласился Арон. – А кто со мной будет?
– Я попрошу Рахиль. – Рахиль была их соседка, у которой они иногда оставляли Арона, если была необходимость.
У подъезда, легка на помине, появилась Рахиль в воинственном настроении. Подперши руки в бока она грозно рассматривала раскормленного мальчика лет шести, который, очевидно, был неслух и хулиган. Рахили было очень трудно с внуком. Каждое утро в их семье разыгрывалась трагедия, типичная для еврейской семьи: «Ребенок ничего не ест!» В борьбу с этим недопустимым явлением и вступила Рахиль, когда ее дальние родственники приехали в Израиль. В вопросах питания она была беспощадна. Рахиль приехала в Израиль очень давно и забыла те
