— Нет, — помедлив, отозвался Фрэнк. — В нашем деле много неприятного… Как и во всяком другом, мне кажется. И многое делается не так, как следовало бы. Но ведь делаться-то это должно, так или иначе, не правда ли?
— К сожалению, к сожалению, — сказал Делонг, рассеянно оглядывая комнату. Помолчав, он спросил: — Вам известно что-нибудь о наших переговорах с немцами?
— Бойд говорил что-то, но он и сам толком ничего не знает. По-моему, это несерьезно. Я не совсем представляю себе, о чем мы можем с ними договариваться.
Делонг налил себе еще пива и медленно выпил, двигая кадыком.
— В принципе, мы можем договариваться с ними о чем угодно, — сказал он, не глядя на Фрэнка. — Вплоть до передачи лицензий на постройку наших машин. И вплоть до сотрудничества в разработке новых — на немецких заводах.
— Бред какой, — фыркнул Фрэнк. — Чтобы мы с ними сотрудничали? Никогда не поверю. Явная сплетня, сэр. Я никогда не был шовинистом, но…
Он пожал плечами. Делонг помолчал, дымя трубкой, потом заговорил о лыжах, спросил, не собирается ли Фрэнк побывать в Канаде, и посоветовал одно хорошее место для слалома, еще не разнюханное туристами. Фрэнк ответил, что скорее всего проведет отпуск в родных местах в штате Мэн.
— Вы там где жили? — спросил Делонг.
— О, такой крошечный городишко, Мэплз-Вэлли. В четверть этого, хотя в детстве он мне казался большим.
— Мэплз-Вэлли… — мечтательно повторил Делонг. — Сынок, знаете, о чем я вас попрошу? Привезите мне кленового сиропа — такую здоровенную банку галлона на два. Здесь в лавках не найдешь ничего похожего, сплошная подделка. А вы привезите мне именно оттуда, хорошо?
— Считайте, что банка уже у вас в кладовой, — улыбнулся Фрэнк. — Вы тоже любите оладьи с сиропом? Мальчишкой я ими просто обжирался. А помните, как весной собирают сок, а? Совсем ранней весной, когда еще всюду снег…
— Не говорите, — подхватил Делонг. — Все-таки идиотство с моей стороны — полжизни проторчать на этом проклятом Юге. Как здесь живут, вы мне скажите? Ни снега, ни зелени, ничего! Песок да колючки. А в Калифорнии меня от тамошних расписных красот просто тошнит… Не страна, а сплошной «техниколор»… По-моему, творцу явно изменил вкус, когда он создавал южную природу.
— Да, у нас там хорошо… Знаете, я недавно пожалел, что не остался дома. Был бы каким-нибудь лесорубом, жил бы в лесу…
— Увлечение Торо? — Делонг усмехнулся. — Или начало разочарования?
— Ни то, ни другое, — сказал Фрэнк. — Торо я читал еще в колледже и сейчас не помню ни строчки, а насчет разочарования я вам уже сказал. Почему вы всякий раз спрашиваете об этом?
— Да нет, мне просто показалось, что вы в последнее время утратили часть своего былого энтузиазма.
— Я устал за этот месяц. И потом… Эта новогодняя катастрофа с «Локхидом» меня несколько… ошарашила.
Делонг пожал плечами, иронически глядя на Фрэнка:
— Не предполагали, что самолеты иногда разбиваются?
— Не в этом дело, сэр. Я не предполагал, что их разбивают сознательно… или почти сознательно, скажем так.
Делонг поковырялся в трубке, посмотрел мундштук на свет, подул его.
— Вы не совсем правы, сынок… в данном случае, — сказал он. — Прежде всего, гибель прототипа обходится фирме в слишком солидную сумму, чтобы можно было идти на это «почти сознательно»… Конечно, «Локхид» торопился со сдачей машины, и скорее всего торопился потому, что им грозила какая-то неустойка. Но это все же недостаточное основание для подобных… обвинений. — Он строго посмотрел на Фрэнка из-под кустистых бровей. — Кроме того, не забудьте, что погибший пилот был служащим фирмы, несомненно знал испытываемую машину, знал ее характер и, уж разумеется, представлял себе размеры опасности. Это была деловая сделка, сынок, каждая сторона шла на сознательный риск. Так что, вы сделали не совсем правильный вывод из этой новогодней истории… несомненно поучительной, добавлю от себя.
— Какой же вывод сделали бы вы, сэр?
Делонг спрятал трубку в карман, посмотрел на часы и поднялся, устало потягиваясь.
— Я этот вывод сделал много лет назад, — сказал он, — когда впервые столкнулся с подобными фактами. Пожалуй, нет смысла излагать его перед вами… сейчас. Мне все же хотелось бы, чтобы вы доходили до всего своим умом. Ну ладно, сынок! Так вы завтра едете?
— Утром, — ответил Фрэнк, пожимая ему руку.
— Да, поезжайте утром, и чтобы вас никто из наших не видел, А то застрянете до лета, как я!
Делонг подмигнул, хлопнул Фрэнка по плечу и вышел. Снизу, из холла, он крикнул, чтобы Фрэнк не забыл про кленовый сироп.
Фрэнк посидел, покурил, допил пиво, потом решительно вытряхнул из головы все мысли, связанные с работой, и стал думать о снеге, о лыжах, о бледно-голубом небе над лесистыми холмами Мэна. Ему так захотелось домой, что он вскочил и стал лихорадочно собираться, швыряя в чемодан скомканные сорочки.
Покончив со сборами, он поехал к Рою. Тот встретил его в пижаме, вполголоса заорал от восторга, но в комнату не пустил, загораживая собою полуоткрытую дверь.
— Ладно, я понимаю, — догадался Фрэнк, — выйди тогда сюда, поговорим на лестнице.
Рой вышел с бутылкой, тщательно притворив дверь; они сели на ступеньках, выпили, обменялись новостями.
— Ты знаешь, — сказал Фрэнк, — боюсь, нам с тобой тунца не удить. Я уже получил отпуск и завтра утром качу на Север.
— Ты что, спятил? — подозрительно спросил Рой.
— Да нет, просто мне все здесь осточертело. Хочется наконец понюхать снега. Так что, старина, ты меня извини за то, что срываю план…
— Уж не думаешь ли ты, что я не найду тебе замены? — Рой пренебрежительно сплюнул. — Я наберу себе таких девочек, что ты еще побежишь за моей машиной, скуля от зависти.
— Кстати о машинах, — сказал Фрэнк, — мне сейчас придется забрать твою. Я на своей развалине не доеду и до Кентукки, а здесь в городе она тебе послужит. В случае чего, поездишь пока с кем-нибудь из наших парней.
— Ничего себе придумал! — недовольно проворчал Рой, недавно купивший новый «крайслер». — На твоем шарабане и до завода не доберешься!
— Я же добираюсь, — возразил Фрэнк. — Все-таки восемь миль или три тысячи — разница?
Баттерстон, ворча, принес ключи.
— Ты что, сразу утром и уезжаешь? — спросил он. — Я бы на твоем месте заехал на завод, по-моему, там были о тебе какие-то разговоры…
— Обо мне? Тем больше оснований не заезжать. Старого зануду сцапали в последний момент — мы должны были ехать вместе, он только заскочил на завод сдать документацию. Потом приходит и говорит, что у него сорвалось. Нет, я удираю! Слушай, а что обо мне говорили?
— Не помню точно, — сказал Рой, разливая остатки из бутылки. — Но что-то хорошее. Держу пари, ты скоро обскачешь меня на два корпуса. Черт с тобой, скачи, я независтлив. За твои успехи!
— И за твои, — подмигнул Фрэнк, ткнув большим пальцем через плечо, на закрытую дверь.
— В этом смысле ты за меня не беспокойся, — хвастливо сказал Рой. — Еще увидишь, какой экип я сколочу для поездки во Флориду!
— Охотно верю. Но только твоя рыбная ловля кончится тем, что на крючке повиснешь ты сам. И как повиснешь!
Рой ударил себя кулаком в грудь;
— Нет еще такого крючка, на котором можно подвесить старого Баттерстона! Ну ладно, проваливай, меня ждут. Напиши, как там ваш Мэн. Да, а ключи от твоей развалины?
— Держи. Тоже мне, «развалина»! Посмотрим, в каком состоянии вернется твоя красотка.
— Воображаю, — сказал Рой. — Уж что-что, а портить машины ты мастер. Гений! Кстати, насчет маршрута, — я бы тебе посоветовал так: езжай сейчас через Ловингтон, Хоббс, Эндрюс, а в Одессе вырвешься на восьмидесятую — и жми прямо на восток, через Даллас — Монтгомери. До Саванны, а потом наверх вдоль побережья, а? Немного дальше, зато теплее. И можно не бояться заносов…
— Да нет, куда такой крюк! Я лучше поеду по Шестьдесят шестой, напрямик. Оклахома, Миссури, Иллинойс, а там вдоль озер — и дома. Я тебе говорю, сыт Югом по горло. Ну, счастливо!
Утром он выехал совсем рано, когда только всходило солнце. На виадуке, переброшенном через ведущее к заводу шоссе, он притормозил и опустил запотевшее боковое стекло. Плотный поток машин неторопливо двигался внизу в одном направлении — через полчаса на заводе заступала утренняя смена. Машины останутся на громадном бетонном поле заводского паркинга, а шесть тысяч человек, одетые в одинаковые голубые комбинезоны, неся в руках одинаковые алюминиевые ящички с захваченным из дому завтраком, разойдутся к плазам и сборочным конвейерам, к испытательным стендам, к термическим печам, к прессам и молотам, к фрезерным и токарным автоматам. А час спустя оживут помещения лабораторий, конструкторского бюро, вычислительного центра, автобусы выгрузят перед административным корпусом пеструю щебечущую толпу девушек, и несколько длинных черных «паккардов» с достоинством займут свои обведенные цветными полосами и пронумерованные места у главного подъезда. Начнется новый рабочий день, а он сам, Фрэнк Хартфилд, будет тем временем преспокойно катить на северо-восток, к снегу и кленовым долинам штата Мэн. Хорошо!
