— Наконец-то прибыл последний, самый ценный груз, — с облегчением говорит Раковский, здороваясь с нами.
К обеду, когда в реке начинает прибывать вода, кунгасы» один за другим отчаливают и уплывают вслед за передним лоцманским «судном» Степана.
Меня назначили «капитаном» кунгаса. В моем подчинении команда из пяти человек. С нами плывут Наташа и Вера.
В последний раз я хозяйским оком оглядываю кунгас: все ли на месте? Проверяю кормовые и носовые весла: хорошо ли они ходят в гнездах, крепки ли они, есть ли длинные шесты. Пробую, как качает воду деревянная помпа.
Впереди, примерно метрах в трехстах, где начинается перекат, виднеется несколько уже севших на мель кунгасов. Около них по колено в воде копошатся люди. Мимо нас проплывают остальные кунгасы.
— Мы поплыли! Счастливо вам оставаться! — насмешливо раскланивается с кормы Михаил Лунеко.
— Ну, ну! Не сядьте на первом же перекате! Пловцы! — громко и насмешливо кричит им вслед наш прораб Мика Асеев, высокий, с копной каштановых волос. Рядом с ним машет рукой низенький Ваня Ушаков.
— Чего же мы выжидаем? — нервничает Наташа..
— Наш лоцман знает, что делать, — хитро сощурив глаза, отвечает ей Мика. — Все уплывшие вперед кунгасы рассядутся на мелких местах, и мы по ним, как по бакенам, уплывем дальше всех…
— Вот это ловко! Верно, Ната? — смеясь, говорит Вера.
— Что, хитрите или боитесь плыть? — кричит со своего кунгаса Сергей. — Вы последние, сзади уже идет на лодках аварийная команда.
— Давай отчаливай, Александр! — командую я, и наш кунгас отходит от берега.
Проплываем мимо сидящего на первом же перекате Михаила Лунеко. Мика насмешливо кричит:
— Ну, мы поплыли! А вы, кажется, сидите?
Тот только махнул рукой, сталкивая кунгас с мели.
За перекатом тихий плес, плывем медленно. Я стараюсь держаться подальше от нависших с обоих берегов подмытых деревьев.
На следующем перекате, более широком и мелком, сидит еще больше кунгасов. В одном месте они стоят в ряд и, как плотиной, перегораживают речку. Между ними по узкой глубокой протоке проплывает идущий впереди кунгас. Мы плывем вслед за ним и, не задерживаясь, проскальзываем между кунгасами.
— Ишь, чужими руками жар загребают!» — обиженно кричат нам.
— Спасибо, ребята, за подмогу! — с мальчишеским озорством, раскланиваясь в обе стороны, благодарит Мика сидящих на мели.
Но за следующим плесом нас ожидает широкий, разбившийся на ряд проток перекат. Почти все ушедшие вперед кунгасы уже сидят здесь на мели.
Я теряюсь: не знаю, куда плыть. Идущий впереди кунгас неожиданно цепляется дном о гальку и, загребая в кучу утюгообразным носом мелкие камешки, останавливается. Мы обходим его справа, задеваем дном гальку, но срываемся с мели и плывем дальше.
— Влево струя пошла! — кричит Александр. — Бей влево!
Но уже поздно. Тяжелый кунгас не может выйти на середину протоки и основательно садится на мель.
— Заводи «оплеуху», Александр! — командую я.
Спущенную в воду плаху течение ставит перпендикулярно к кунгасу. На ее ребро вскакивает Александр. Но это не помогает. Кунгас мелко дрожит, но не двигается. Его заносит мелкой галькой. Со стяжками в руках дружно прыгаем в ледяную воду. Девушки, свесив с кунгаса ноги, тоже собираются последовать за нами.
— Куда! Куда вы! Сидите! Кунгас сейчас пойдет, — кричат Мика и Александр.
Но те, не послушавшись, уже шлепнулись в воду. Облегченный кунгас как будто этого только и ждал. Вздрогнув, он быстро плывет вниз.
Побросав моментально стяжки, хватаемся за борта и прыгаем в кунгас.
— Ну вот, видите, только и ждал, чтобы мы слезли. Сразу поплыл, — смеется Наташа, свешивая с борта свои ноги в легких ичигах. Из пробитых носков струйкой стекает вода.
— Смотри, Вера, какая красота! Вода вытекла, и ноги уже согрелись…
— Наталья Ивановна, вы мне сегодня вечером дайте ваши ичиги, я вам их подремонтирую. А то вы об острые камни ноги изуродуете, — басит Александр.
— Нет, спасибо, пожалуй, так лучше, — отмахнулась было Наташа, но, взглянув на выглядывающий палец, вдруг смутилась и согласилась на предложение Александра.
Впереди снова широкий веер переката. Кунгасов впереди уже не видно. Сколько я ни смотрю вперед, повсюду мелко.
Плывем на «авось». Несколько раз задеваем дном гальку и, наконец, садимся основательно. Не помогает даже и то, что все соскочили в воду. До глубокого места метров триста. Все мы дружно, под команду Александра «Еще раз взяли!» метр за метром толкаем кунгас.
С завистью смотрим на проплывающие мимо кунгасы. От холодной воды немеют ноги. Зябнут мокрые руки. Со стяжков холодная вода бежит по плечам.
Подплывает на лодках аварийная команда. Она начинает энергично и умело помогать нам. Мы быстро стаскиваем свой кунгас на глубокое место и плывем дальше.
К вечеру вода прибывает, и мы благополучно, незаметно для себя проскальзываем узкий порог Сюрпризный, которого все ожидали со страхом.
На третий день плаванья все кунгасы причаливают против юрты Дмитрия Заики.
Дмитрий с радостью встречает своих старых знакомых.
— Ну, смотрите, товарищи лоцманы, дальше держите ухо востро, — инструктирует нас Степан. — Аварийная команда со своими лодками там не пройдет.
Утром мы с трудом сталкиваем свой тяжелый, севший за ночь на мель кунгас. Плывем в середине каравана. У всех напряженное и нервное состояние.
Мы входим в ущелье, промытое рекой в гранитных скалах. Берега почти совсем сблизились. Вся долина и русло завалены огромными гранитными валунами, закрытыми большой весенней водой.
— Ну, начинается! — побледнев, глухо говорит Мика, крепко обхватив большими руками кормовое весло.
Я напряженно слежу за сливом воды. Стараясь направить кунгас по фарватеру реки, командую:
— Бей вправо! Бей влево! — и тяжелый десятитонный кунгас медленно двигается то вправо, то влево, обходя торчащие из воды валуны и подозрительные белые буруны.
На кормовом весле трое: я, Мика и Ушаков. На переднем — Егоров с промывальщиком Наташиной партии Ткаченко, флегматичным, грузным украинцем.
— Мы с Верой хотим вам помогать, — не совсем уверенно говорит Наташа.
— Знаете что, девушки? Давайте-ка в свой носовой отсек и не мешайте нам, — протестую я решительно. — Видите, что впереди!
Наш кунгас со страшной быстротой несется среди бурунов прямо на скалу. «Ивановский перекат, — мелькает мысль. — Только бы уловить момент и отбить вовремя нос кунгаса от скалы».
Девушки, взглянув вперед, молча забираются в свой носовой отсек. Ушаков, как завороженный, смотрит на страшный порог. Вдруг он бледнеет, бросает кормовое весло и молча, на четвереньках, лезет в отсек к девушкам.
— Ты куда? — кричит Мика.
— Не могу! Мне дурно! Кружится голова, — отвечает слабым голосом геолог и скрывается в отсеке.
Я выжидаю момент, и когда мы почти вплотную подходим к скале, громко кричу:
— Бей влево!
Мы с удвоенной силой бьем веслами, направляем нос кунгаса по струе и мчимся вдоль скалы, отброшенные упругой волной.
— Смотрите! Смотрите! Кунгас на камне!
Быстро приближаемся к потерпевшим аварию. На борту затопленного, как бы накинутого на валун кунгаса, лежат вровень с бушующей водой люди и, как безумные, кричат:
— Держи влево! Держи вправо!
В середине я вижу жалко улыбающуюся толстую Васильевну, цепляющуюся за борт.
Всего лишь в метре проскакиваем мы мимо кричащих и беспомощных людей.
— Чуть не разбились, — облегченно вздыхает Мика. — Как вы думаете, спасет их наша аварийная команда?
— Если на них до этого не налетят такие пловцы, как мы, и не утопят, — мрачно отзывается Егоров.
Мы проплываем мимо еще нескольких сидящих на камнях кунгасов.
— Ну, товарищи, приготовься! Степановский порог…
Кунгас начинает крутить. Мы упорно работаем веслами и держим нос по струе. Впереди нас плывет кунгас.
«Не столкнуться бы», — лихорадочно думаю я и направляю кунгас ближе к берегу. Встречная волна обдает нас брызгами с головы до ног.
…Перед носом мелькает что-то большое, черное. Раздается треск, резкий толчок. Но мы мчимся дальше.
— Стукнулись, наверное, о камень? — выглянув, спрашивает бледная Наташа.
— Ничего, все благополучно, сидите пока…
Последний, самый длинный перекат мне кажется бесконечным. Река, изгибаясь, как желтая змея, мчится вся в пене, среди огромных разбросанных в шахматном порядке валунов. На выходе из порога торчит, как жук на булавке, налетевший на чуть прикрытый водой валун кунгас. Его захлестывает вода…
Сильный удар веслом по боку сбивает меня с ног, и я лечу вниз головой в бушующую реку. Мимо меня мелькает белый борт кунгаса. Инстинктивно плыву к берегу, захлебываясь в набегающих волнах. Больно ударившись несколько раз, скользя по валунам и преодолевая быстрое течение, с трудом выбираюсь на берег. С моей отяжелевшей телогрейки льется вода. На мое счастье, когда меня сбросило в реку, мы находились близко к берегу.
