Романенко. Разве армии нужны были твои ноги? Твоя голова, твой опыт нужны. Ну, а хождение в парод? Ничем? Блажь какая-то. Голышев мне рассказывал, да я не верил.
Воропаев. Ты подожди, Роман Ильич, пойми… Я считаю, что спуститься к истокам жизни — это значит спуститься не потому, что нравственно оскудел, а как бы для нового разбега.
Романенко. Это какой же разбег — табаки выращивать! Ну, возьми командировку, отпуск, проветрись, а то что это? Академик, военное перо — и рассада!
Воропаев. Писать можно и здесь, и вообще ты как-то смешиваешь в одну кучу…
Романенко. Иди-ка лучше ко мне начальником штаба, новое дело дают, перспективы огромные, за год нагонишь все, что упущено, а то что это, войну вместе начинали майорами…
Воропаев. А теперь, ты хочешь сказать, дистанция огромного размера? В мою пользу, Роман Ильич. Бывают положения, когда, меняя сложившиеся условия, ты пробуешь себя в ином измерении и становишься сильнее, чем был.
Романенко. Это ты-то? Сильнее? Сейчас?
Воропаев. Месяц тому назад я был здесь прохожим, сейчас — работник, который нужен. Я не могу оставить тех, кто мне поверил. Это было бы подло. Подло по существу, хотя внешне не подло.
Романенко. Нет, брат ты мой, как ты хочешь, а я о тебе доложил Василию Васильевичу, он как раз здесь.
Воропаев. Не опекай меня, Роман Ильич!
Входит Корытов.
Корытов. Ты еще здесь, Воропаев? Ай, беда! Иди ищи этого Гарриса… Вы ко мне, товарищ генерал?
Романенко Нет. Вот старого друга разыскал.
Корытов. Он сейчас на одну минуту сбегает кое-куда. Такая суета, знаете… уж извините…
Романенко. Погоди, Алексей… (Корытову.) Не будет он у вас на побегушках. Это уж слишком.
Корытов. Товарищ генерал… Такие дни сейчас, что я сам…
Романенко. Я знаю, какие сейчас дни. И Воропаева у вас заберут. Считайте дело решенным.
Корытов. А я не отдам, товарищ генерал.
Романенко. Я как узнал, что ты здесь, так сразу и доложил Василию Васильевичу.
Корытов. Если меня спросят, не отдам…
Романенко. Будто так его любите.
Корытов. Конечно, человек он тяжелый и с фасоном в мозгах…
Романенко. Вот видите. Вам легче будет.
Корытов. Мне легче не будет. Такая у меня работа, что легко не бывает. А отдать Воропаева нельзя. Прижился с народом. Не ломайте дела, товарищ генерал.
Романенко. Человек заболел и потерял себя, а вы этим пользуетесь, вместо того чтобы ему мозги вправить. Отберу — и никаких!
Воропаев. Что же это, меня здесь нет или меня не спрашивают?
Романенко. И спрашивать не будут. Тебя заберут. Получишь сегодня официальный вызов.
Воропаев. Я тебя не понимаю, Роман Ильич. Я ведь еще не твой подчиненный.
Романенко. Завтра будешь.
Воропаев. И у меня собственная голова на плечах. Ты не имеешь права.
Романенко. Не горячись.
Входит военный в кожаной куртке, с ним Ленка, в руках ее букет фиалок.
Ленка. Вот они, Воропаев. Который красивый.
Человек в кожанке (подходит к Романенко). Разрешите обратиться, товарищ генерал, я прислан…
Романенко. Приказано обоим?
Человек в кожанке. Никак нет, приказано одного.
Романенко. Ну, ты тогда подожди меня, Алексей…
Человек в кожанке. Приказано доставить полковника Воропаева.
Романенко (растерянно). А, так! Ну, ну!
Воропаев. Куда?
Человек в кожанке. Не имею указаний сказать — куда.
Воропаев. Меня одного?
Человек в кожанке. Так точно.
Воропаев. Ну, ты извини, Роман Ильич, придется ехать.
Романенко. Валяй, валяй, не задерживаю. Получишь по первое число.
Ленка. Дядя Алеша! А вы не к товарищу Сталину поедете?
Воропаев. Что ты, дурочка!
Ленка. Ой, вас к нему везут… Машина оттуда, я знаю.
Воропаев. Будет тебе. Ну, иди, не задерживай.
Ленка. Возьмите мои цветы. Если увидите — так от меня передайте. Скажите — Лена Твороженкова, пионерка, собирала.
Воропаев. Ладно.
Воропаев машинально кладет букет в карман и выходит вместе с военным. Ленка бежит за ним.
Романенко. Ему там не до цветов будет, ему там вправят мозги.
Корытов. Перебросят, думаете, товарищ генерал?
Романенко. А что тут делать? Вместе в Москву поедем. Вопрос ясен.
Корытов. Жуткое дело!..
Стеклянная веранда дома Софьи Ивановны, выходящая в зацветающий сад. Эта веранда, вероятно, служит Воропаеву рабочим кабинетом. Стены в книжных полках, кипы газет на полу. Лена сидит за столом, который завален томами энциклопедии. Софья Ивановна перебирает рис.
Софья Ивановна. Я тебе, Лена, всегда говорила, что так получится. Вот по-моему и вышло. Вызвали-то не зря, пошлют куда-нибудь в центр, поверь мне.
Лена. Оставьте, мама. Никогда вы мне ничего не говорили и не могли говорить.
Софья Ивановна. Это почему же? Глупа, значит, стала?
Лена. Да о чем вы могли говорить? Ну, о чем?
Софья Ивановна (вздыхая). О господи, господи… Ты ему кем, по совести говоря, приходишься? Скажи матери.
Лена. Никем.
Софья Ивановна. Ну, так и знала… Как же теперь с домом быть? Полдома его, а уедет, продаст кому — не наплачешься… Кто мы ему? Чужие.
Лена. Да бросьте вы, мама.
Софья Ивановна. Бросьте. Спасибо вам, товарищ Журина, спасибо. А ссуда? Он уедет, ему что… а я как же?
Вбегает запыхавшийся Юрий, за ним Городцов.
Юрий. Еще не вернулся? Долговато.
Городцов. Да… меняется наш график жизни.
Софья Ивановна. Вам что! Вот я засыпалась — это да. Тупик, ой, тупик!
Появляется Наташа.
Наташа. Леночка, ничего еще не известно?
Лена. Ничего.
Софья Ивановна. Да тут собственно и гадать нечего. Если человека начальство вызывает, значит направят куда-либо.
Юрий. Вы думаете?
Софья Ивановна. Да тут и думать нечего.
Городцов. Да, меняется наш график жизни. Рановато его от нас забирают. Рановато. Еще б годок. Пока рассада подымется. (Кивает на молодежь.)
Влетают, тарахтя по лестнице, Варвара и Виктор Огарновы.
Огарнов. Как в дозоре залегли. Курить можно?
Софья Ивановна. Кури.
Огарнов. А может, у вас засада и огонька вздуть нельзя?
Варвара. Зашутился ты что-то не ко времени. Сядь, отдохни.
Софья Ивановна. Это у него, видать, нервное.
Наташа. А интересно, куда его теперь — опять в армию или в Москву?
Софья Ивановна. Одно из двух.
Варвара. Это все генерал Романенко обстряпал. Я, говорит, доложил там, куда надо. И чего лез? Сам выдвигается, ну лады. Так нет, надо ему еще людей срывать…
Огарнов. Не партийная точка зрения.
Варвара. Это у меня, что ли? Дома мне об этом напомни.
Голос Ленки (из сада). Идет, идет!
Все переглядываются. Бросают курить, мнутся и, наконец, встают. Входит Воропаев.
Молчание.
Воропаев (останавливается). А-а, все уже здесь.
Городцов. Говори сразу, не мучь.
Воропаев. Вы понимаете, что… со мной произошло? Я сейчас был у товарища Сталина.
Лена. Ой, что ж это?
Наташа. Я так и знала! Ну, ну, ну! Что же теперь будет?
Воропаев. Даже сам себе не верю, что был…
Лена. Значит, уедете? (Закрывает лицо руками.)
Воропаев (не замечая ее волнения). Я сегодня помолодел на тысячу лет!
Лена. Что?
Воропаев. Моложе стал на тысячу лет!
Городцов. Нечего ходить вокруг да около — рассказывай, Витаминыч. Я, брат, тоже не из железа.
