— Завидую вам, молодой человек! — сказано было после паузы, и сейчас это обращение не казалось обидным. — Ну, а дамбы, плотины и даже малые арыки — от этого, от прямой практики, все же не отрывайтесь.
— Вы правы, Сергей Романович. И вот увидите, осенью возьму участок или прорабство на строительстве третьей очереди канала, затем — плотины на Аму-Дарье, а если силенки найдутся, и еще раздвинем горизонт… — доверительно и словно бы незадумываясь проговорил Таган.
Возле общежития остановились. И тут за воротами послышались чьи-то торопливые шаги; звякнула щеколда, калитка распахнулась, и в ее невысоком проеме показалась Ольга, сияющая, в легком сером платье без рукавов; пышные волосы были пронизаны светом солнца и отливали золотом.
— Ой, Таган! Как я рада!.. — От ее певучего голоса все внутри содрогнулось, и Таган, точно виноватый, покраснел, не умея скрыть свои чувства.
— Позвольте, а вы почему, собственно, здесь? — Скобелев уставился на Ольгу. — Работу бросила, примчалась не спросясь?
— А если я влюбилась, дорогой Сергей Романович? — лукаво блеснув глазами, сказала Ольга, тоже заметно смущенная. — Сейчас такая пора… Ну разве вы запретили бы?
— Ах, плутовка! — добродушно забасил начальник экспедиции. — И еще издевается… Правда, чего ради вы явились?
— Во-первых, Сергей Романович, я исполнила все заданное на нынешний день, можете проверить. Во-вторых, завтра утром буду там, вместе с вами уеду, если возьмете. А в-третьих, я собираюсь на Первое мая в гости к одному молодому человеку и хочу сшить себе новое платье. Такой отчет удовлетворяет вас?
— Выходит, я вроде Акмурада с его деревенскими прожектами — кругом бит! — сдался Скобелев.
— Знаете что, можно вас попросить? Ведите к нам инженера Мурадова и не отпускайте его. Я скоро вернусь. Портниха здесь рядом. — И Ольга, не дожидаясь ответа, исчезла, а Скобелев посмотрел ей вслед и сказал:
— Вот моя слабость. Очаровательная девушка. И прекрасный топограф!.. Ну что ж, остается исполнить приказ. Идемте!
Во дворе, против веранды, сторожиха кипятила чай на мангале. Она узнала молодого человека и поклонилась ему по-старушечьи низко. На веранде по разложенным на столе деловым бумагам и папкам бродил цыпленок.
— Злодей! Попирает мои труды. Кши!.. — Скобелев шумно захлопал в ладоши. Цыпленок, пискнув, соскочил со стола и юркнул в листву виноградника, оплетавшего веранду. — Садитесь, Мурадов, где вам удобно, а я, извините, займусь своею прозой. — Он повесил шляпу на гвоздь возле двери, сел к столу, надел очки и, ощетинив усы, погрузился в работу.
Стоя в углу веранды, Таган смотрел в сад, уже отцветший и полный листвы, курил и старался взять себя в руки, усмирить волнение, охватившее его при Ольге. Он снова подпал под ее обаяние, а в то же время не мог избавиться от мысли, что все уже бесполезно. И чего он тут дожидается? Вести веселый разговор, когда совсем не весело… Впрочем, она-то чувствует себя неплохо, шьет новое платье. Неизвестно, к Первому ли мая или еще к какому торжеству. Не лучше ли до ее возвращения уйти?..
— Помогите-ка мне, голубчик, — сказал Скобелев, спугнув его мысли. — Кажется, я где-то напутал. — Он встал, щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампа, заливая светом веранду и отбрасывая в сумрак двора еще нерезкие тени. — Вы слышали: портниха рядом… А ее все нет. Вот и верь им! — ворчал про себя старик, усаживаясь опять за стол.
С другого края сел Таган, взял бумагу, карандаш и принялся выверять подсчеты, оказавшиеся довольно сложными. Он провозился минут двадцать.
— Все верно, Сергей Романович.
— Гм!.. А не сходится. Должно быть, в исходных напутано. Проверьте-ка вот по этим шпаргалкам все замеры. Среди начальников отрядов есть такие рассеянные люди, они могут помножить тракторы на верблюдов.
В одном из подсчетов действительно обнаружилась нелепая ошибка. И, в общем, работа рассеяла тоскливые мысли Тагана, тревога его улеглась.
Стукнула калитка. Ольга появилась на веранде, все такая же сияющая, беспечная.
— Мы не будем мешать вам, Сергей Романович, — еще с крыльца заявила она. — Пойдемте, Таган, в сад!
— Он помогает мне, — возразил Скобелев, не отрывая глаз от бумаг. — А впрочем…
В саду было тихо, сквозь густую темную листву светилось звездное небо. Таган чувствовал, как присутствие Ольги его сковывает. Она тоже притихла. И только когда приблизилась к виноградной беседке, сказала:
— Вы чем-то опечалены. У вас ничего не случилось?
— Нет, все по-прежнему, — деревянным голосом ответил он.
— А мне, как я увидела вас, показалось, словно вы переменились. — Таган закурил и ничего не сказал. — Как у вас с сооружением в вашем селе?
— Там — в порядке. Завтра утром начнем. — По привычке Таган посмотрел на часы. Циферблат чуть белел, а стрелок не было видно. — Мне уже домой бы надо… — Ольга взглянула на него в упор и молча села на скамейку возле беседки. Он сел рядом, докурил папиросу и бросил.
— А как живет красавица Айнабат?
— Ничего.
— Вы еще не влюбились в нее?
— Что вы. Я слышал, она — как это по-русски? — помолвлена с другим. — И опять замолчал. Разговор рвался, как тоненькая, слабая нитка. С веранды доносился стук посуды. Сторожиха выносила чайники, а Скобелев заложил руки за спину, шагал из угла в угол и напевал вполголоса, думая совсем не о песне.
— Нет, не обманывайте: у вас что-то случилось, — сказала Ольга, пристально глядя на Тагана. — Я так обрадовалась, а вы — вы не только не обрадовались… И сейчас не рады. Вы от меня скрываете… Почему? Ну скажите откровенно!
В ее голосе было столько сердечности, что Тагана бросило в жар. Он заговорил с болью:
— Поздно теперь и не надо. Вы же выходите замуж!
— Кто вам сказал?
— Я был у вас позавчера. Я чуть коня не загнал, скакал как сумасшедший. Готов был жизнь отдать, чтоб только посмотреть на вас! Вы ушли к жениху…
— Ах, глупый верблюжонок! — с той же самой чарующей нежностью сказала Ольга, взяв Тагана за руку и как бы невольно потянувшись к нему. Между тем на дорожке, посыпанной гравием, давно уже раздавались четкие шаги, а теперь из-за деревьев слышался и голос Скобелева:
— Оленька, Мурадов, где вы там? Чай пить!
— Ау, идем! — торопливо отозвалась Ольга, порывисто отстраняясь, но все еще держа за руку и увлекая Тагана за собой.
Как будто и немногое изменилось на веранде: пиалы, вазы с вареньем вместо бумаг — но все вокруг выглядело иначе. За столом Скобелев подтрунивал над топографом-щеголихой и рассказывал о смешных происшествиях во время скитаний по Средней Азии. Таган был счастлив и боялся, что все это опять мираж и он обманывает себя, — так мало надо человеку!..
Выйдя за ворота, он задержал взгляд на дереве, у которого вчера привязывал лошадь, постоял бесцельно несколько минут, потом, как пьяный, зашагал по сонному городу.
Шел к Мереду. И представлял себе, как сейчас застучит в ставню и объявит брату о великой удаче. Но вдруг вспомнил, что Меред с Левой отправились в рейс, и решил ночевать, в гостинице.
По иронии судьбы, в единственной здешней гостинице ему могут предложить номер, в котором обитал Завьялов. Худо это или хорошо? Пожалуй, ни то, ни другое. Все равно к Тагану никак не приклеивается магическое русское слово «жених» и, разумеется, нужно фантастическое стечение обстоятельств, чтобы Ольга оказалась у него в гостинице сегодня вечером. Ее и пригласить так, запросто не отважишься, если ты не блистательный Завьялов, не друг детства.
Он шагал дальше. Из густой тени деревьев, росших над арыком по краю тротуара, вышел невысокий мужчина в шляпе и с портфелем в руке. Мужчина приблизился к калитке, взял свободной рукой за кольцо, но, оглянувшись, увидел Тагана и сказал:
— Ого, вот встреча! Откуда и куда так поздно бредешь? — Это был Каратаев.
— От Скобелева.
— В гостиницу, разбойник, сознавайся! И не стыдно — мимо моего дома! Это уж совсем не по-товарищески. Все меня обходят. Все предают. Скоро, наверное, родная жена откажется, — горько пошутил Таганов учитель.
— Да я собирался зайти, но подумал: у вас уже спят, — покривил душой Таган, не хотелось обижать его.
— Э, брат, меня так наскипидарили, что не до сна, — качая головой, признался Каратаев.
Он распахнул калитку и пропустил Тагана вперед.
На джаре механизмы пустили в две смены, горы материалов укладывались в тело сооружения. Вначале не хватало цемента нужной марки, но вскоре удалось добиться бесперебойной доставки цемента. Было еще затруднение с подвозом технической воды, но такие мелочи Мергенов брал на себя.
В СМУ обещали закончить подпор в три недели.
Прорабом направили сюда юнца, по фамилии Довлетов, и хотя парень считался технически грамотным, нераспорядительным он был на редкость. Довлетов кончил институт позже Тагана и, по молодости, нуждался не только в инженерной помощи, но и в самой элементарной. По части организации труда малый вовсе оказался слаб, и его начальство, спекулируя на срочности объекта, исподволь припрягло к джару Тагана.
