— Ой, что вы, Сергей Иванович!
Не успев осмотреться, они остановились прямо перед Соболем.
— Олечка! — произнес он многозначительно. — Прошу внимания. Следующий выход на круг мой.
— Нет, нет, я уже обещала.
Она заговорщически поглядела на Мельникова. Тот поддержал ее:
— Да, Михаил, ты опоздал.
— Тогда занимаю очередь, — подчеркнуто произнес Соболь. Ольга Борисовна смутилась.
— Извините, не то слово попалось. Немедленно беру обратно и покорно исчезаю.
Но исчез он ненадолго. Попросив дирижера сыграть какой-то мало кому известный замысловатый танец, Соболь опять предстал перед Ольгой Борисовной:
— Теперь, надеюсь, пойдете со мной?
И, взяв ее за руки, он победно кивнул Сергею: «Вы обезоружены, уважаемый коллега».
Перед уходом домой Ольга Борисовна подошла к Мельникову и тихо сказала:
— Сергей Иванович, не покидайте меня, проводите.
Расходились из клуба шумно. Все пели, смеялись, толкали друг друга в снег. Дуся Степшина дважды подбегала к Соболю, что-то шептала ему, потом резко повернулась и одна ушла домой.
Соболь не отходил от Ольги Борисовны. Он был явно недоволен присутствием друга. Мельников хорошо понимал это, но не показывал виду, старался держаться непринужденно. Развеселившись, он стал бросать снежки в густо заиндевевшие деревья. Осыпающийся снег сверкал при лунном свете, как битый хрусталь, и Ольга Борисовна просила:
— Сергей Иванович, киньте еще!
Соболь язвил:
— Сергей, ты явно попал не в ту компанию. Твои приятели давно спят.
— А старикам тоже пора спать, — смеялся Мельников.
— Правильно, — торжествовала Ольга Борисовна. Она тоже схватила горсть снега, но сейчас же бросила его и спрятала пальцы в рукава пальто.
У дома Ольга Борисовна пожелала спутникам доброй ночи и скрылась за дверью так быстро, что Соболь не успел поймать ее за руку.
— Олечка, ну подождите, скажу кое-что по секрету.
— В компании секретов не бывает, — послышался ее веселый голос. Затем щелкнул замок и все стихло.
— Эх, дружба, — вздохнул Соболь, повернувшись к Мельникову. — Испортил ты мне весь вечер. От Дуси утащил. А эту под личную охрану взял.
Мельников громко и раскатисто захохотал.
— Ну тебя к черту, Михаил. Ты еще в соперники меня зачислишь.
— При чем тут соперники? Ты ведешь себя, как настоятель женского монастыря.
— А еще что?.. Эх ты — дружба!
Постояв с минуту, они медленно побрели по узкой тропке. Мороз усиливался. Хруст снега разносился по всему городку.
* * *
Утром, когда Мельников пришел в батальон, Джабаев передал ему письмо от Наташи. В конверте вместе с тетрадным листком, исписанным знакомым почерком, лежала газета «Вечерняя Москва». Он посмотрел на обведенный красным карандашом фотоснимок и заулыбался: «Неужели Наташка? Ну конечно она. Вот молодец, в Кремле побывала».
Под фотоснимком тем же красным карандашом было написано:
«Сережа, взгляни и позавидуй».
— Конечно, позавидуешь, — вслух произнес Мельников и перевел взгляд на письмо. Прочитав о встрече и разговоре Наташи с начальником академии, он сразу почувствовал, как грудь его наполнилась горячим радостным волнением. Ведь столько времени прошло, а генерал все помнит и, главное, уверен, что книга должна получиться.
Дочитав письмо, Мельников задумался: зря он все-таки отмахивался от советов Наташи. Нужно было давно познакомить генерала с планом книги. Может, и в самом деле человек подсказал бы что или сделал какие замечания. Ну ничего, он сообщит ему через пару дней содержание того, что уже написано, а потом, через полгода, когда все будет готово, вышлет рукопись. Вышлет именно ему, начальнику академии. Ведь отдать рукопись в руки человека, которому веришь, — это очень и очень важно.
Но в тот же день планы пришлось изменить. Около двенадцати Мельникову принесли из штаба телеграмму:
«Редакцию журнала интересует ваша рукопись тчк Высылайте отрывок размером три печатных листа тчк Редколлегия».
Ошеломленный Мельников долго не мог собраться с мыслями. Такое неожиданное предложение редколлегии и обрадовало его и встревожило. Шутка ли — выслать отрывок. А какой? Чему из написанного отдать предпочтение? Хорошо бы, конечно, выбрать несколько глав из первой и второй части. Нет, из первой он даст лишь две главы. В журнале и без него многие делятся опытом прошлой войны. А его материал посвящен действиям войск в условиях современного боя. Значит, отрывок должен освещать главным образом этот вопрос.
Придя домой, Мельников сразу же взялся за рукопись. Он перелистал ее и остановился на разделе «Техника и тактика». Почти полгода пришлось ему потрудиться, чтобы вскрыть характер современного боя, понять, какие могут произойти изменения в использовании техники по сравнению с прошлой войной.
Внимательно прочитав этот раздел, Мельников заложил его белым листком бумаги с надписью: «Перепечатать». Затем походил по комнате, выкурил папиросу и снова склонился над тетрадями.
Дня через два после бала Ольга Борисовна позвонила Мельникову по телефону в штаб и сообщила, что получена новая литература. Она стала было перечислять названия книг, но Мельников остановил ее:
— Прошу, пожалуйста, не трудиться. Я сейчас приеду.
Он быстро оделся и позвал шофера.
Мягко подпрыгивая на выбоинах дороги, «газик» пробежал между рядами заснеженных деревьев, свернул круто в сторону и остановился возле клубного крыльца. Мельников, не раздеваясь, вошел в библиотеку. Ольга Борисовна всплеснула руками:
— Вы уже здесь? Какая оперативность!
Свежее лицо ее было, как всегда, приветливым. В широко открытых глазах прыгали неуловимые искорки. Под пристальным взглядом Мельникова она смутилась, но через минуту сказала уже спокойно:
— Ну вот, смотрите, — и подала несколько новых книжек.
В библиотеке было тихо. Лишь в читальном зале кто-то шуршал страницами журналов. Мельников заглянул в приоткрытую дверь и громко воскликнул:
— А, знакомая, Танечка! Здравствуй!
Девочка улыбнулась и стыдливо наклонила голову. Передней на столике лежала большая стопка «Крокодила» и несколько журналов «Советский Союз».
— Просвещаешься? — шутливо спросил Мельников.
— Я совсем не просвещаюсь, — сказала Танечка. — Я картинки читаю. Поглядите, какой поросенок. А почему у него усы?
— Где усы? О, правда! Значит, выросли.
— А зачем?
— Старый уже стал.
— А почему старый?
Из библиотеки донесся смех Ольги Борисовны:
— Ой, не могу! Доченька, ты же замучаешь дядю Сережу.
— Нет, нет, — сказал Мельников. — Мы сейчас договоримся. Знаешь что, Танечка, ты смотри картинки, а я вот здесь тоже займусь делом.
Он сел за соседний стол и начал перелистывать книги. Одни интересовали его, и он откладывал их вправо, другие — влево. Затем левую стопку передал Ольге Борисовне.
— А вот эти, — сказал он, удерживая несколько книг в руке, — хочу унести денечка на три-четыре, если можно.
— Конечно. Такому аккуратному читателю...
Пока Ольга Борисовна делала записи, Мельников снова заговорил с Танечкой. Она охотно показывала ему картинки и задавала свои неизменные вопросы: «Зачем?», «Почему?». Под конец беседы вдруг восторженно хлопнула в ладошки:
— А у меня уже день рождения!
— Когда? — спросил Мельников.
— Сегодня, сегодня, сегодня, — лепетала Танечка, продолжая размахивать ручонками. — Мамочка купит мне подарок.
— И я куплю, — пообещал Мельников. — Хорошо? Девочка смутилась и, оставив журналы, убежала к матери.
— Эх ты, болтушка, — постыдила ее Ольга Борисовна. — Все секреты наши выдала.
— И правильно, — сказал Мельников. — Иначе дядя не знал бы. А подарок я непременно приготовлю. Надеюсь, мама позволит? — Он перевел взгляд на Ольгу Борисовну.
— Зачем беспокоиться, Сергей Иванович!
— Какое же тут беспокойство? Мне очень приятно поздравить Танечку с днем рождения. Мы же с ней друзья. — Он тронул ее за руку и спросил: — Правда, что мы друзья?
— Правда, — шепотом ответила девочка.
— Вот. Значит, жди подарок.
Поблагодарив Ольгу Борисовну за книги, Мельников вышел из библиотеки. Встреча и разговор с Танечкой взволновали его. Сразу припомнилось расставание с семьей на Дальнем Востоке. Большой белый пароход уходит в океан. С высокой палубы Наташа и Володя машут вслед уходящему катеру. Людочка трет кулачком глазенки. А синеватая океанская дымка неумолимо заволакивает родные фигуры, густой стеной встает между скалистым берегом и пароходом.
Садясь в машину, он снова подумал о Танечке. Судьба этой девочки тронула его сердце с первой встречи. Он не мог спокойно слушать ее слова об отце и смотреть в чистые детские глаза, полные наивной доверчивости. Ему все время хотелось сделать для нее что-нибудь хорошее, приятное.
Во время обеденного перерыва Мельников зашел в магазин и выбрал большую куклу. Коробку с подарком он занес в штаб, рассчитывая после службы сразу же направиться в библиотеку. Но появившийся в батальоне Жогин задержал его на полтора часа.
