Свердлов и Трофимов весело переглядываются.
— К вашему сведению, я их никогда не кончу!
Трофимов весело командует:
— Ставь сундук, разворачивай мешок!
— Это твой знакомый, Трофимов? — удивляется Свердлов.
Трофимов хитро смеется:
— И твой, Михалыч…
Свердлов присаживается на край стола, он заинтересован:
— Погоди… Погоди… — Что-то знакомое чудится ему в лице парня. — Погоди! Не говори кто…
Трофимов, смеясь, машет рукой:
— Теперь заело… и надолго! Дело чести твоей памяти!
Свердлов вздыхает:
— Нет. Голову на отсечение — с этим парнем никогда не встречался.
Парень в восторге, он торопливо разворачивает секретный сверток и достает огромную цветистую чашку с надписью золотом «На добрую память».
Парень протягивает Свердлову чашку. Свердлов быстро подходит к парню и взволнованно, крепко обнимает его.
— Ленька! Ленька Сухов! Сразу вспомнил чашку.
Ленька взволнован встречей с Михалычем. Он выпаливает одним духом:
— Это мать прислала чашку в подарок, просила простить ее, просила кланяться тебе, Михалыч, и в гости просила приезжать!
Свердлов растроган:
— Да! Это подарок, Николай, со смыслом. Та самая чашка, из которой меня хотели кипятком обварить. Жива, значит, мама?
— Мать жива и девчонки обе живы.
Свердлов задумался:
— Да, Екатеринбург… Пермь… тюрьма… смерть Сухова… ссылка… Сибирь… Какое недавнее и какое далекое прошлое…
Ленька торопится, он осторожно перебивает Свердлова:
— Михалыч, а ты обещание свое помнишь?
Свердлов смеется:
— Еще бы! Три пистолета и пост главного начальника. — Ленька очень доволен. — Ладно, Леня, едем со мной в Нижний порядок наводить или вот с Трофимовым в армию — на Украину?
— Нет, с тобой, Михалыч, в Нижний! — твердо решает Ленька.
— Ну, быть по-твоему, в Нижний так в Нижний! — с веселой торжественностью говорит Свердлов.
ПРИЕЗД СВЕРДЛОВА В НИЖНИЙ-НОВГОРОД
Кулисы театра. На переднем плане — часовой-матрос. Из зала доносятся шум и говор.
Из глубины кулис к часовому идут Свердлов, Ленька и небольшая группа рабочих.
Матрос задерживает их.
— Куда? Куда?
— А что такое? — удивляется Свердлов.
— Не велено! — отрезает матрос.
— Не велено?
— Товарищ Миронов приказал никого не пущать.
Свердлов лукаво оглянулся на товарищей.
— Ну, а как же нам быть? Нас сюда приглашал сам председатель ВЦИК товарищ Свердлов.
Матрос грубо винтовкой отталкивает людей:
— Это пущай он в Москве у себя приглашает, а тут Миронов хозяин…
Свердлов возмущен:
— Ах, вот как! Ну, а вот мы к самому твоему хозяину и приехали в гости.
— Чего? — изумлен матрос.
— Ну да, да! — Отстраняя его, Свердлов и его спутники проходят в зал.
Матрос, обвешанный бомбами и патронами, не знает, что ему делать: то ли бежать за вошедшими, то ли оставаться охранять вход.
В зале идет объединенное заседание губкома партии, президиума губисполкома и президиума горисполкома. Среди присутствующих Миронов и Зина.
Выступает матрос, который был у Свердлова во ВЦИК. Он говорит «на надрыве», жестикулирует, и иногда кажется, что разорвет свою тельняшку.
— Что же это такое получается, хочу я знать?..
В зал входят Свердлов, Ленька и сопровождающая их группа людей.
Матрос кричит:
— Приезжает наш товарищ в центр — из него веревки вьют?! — Матрос распинается: — И то не так и это не так. Что же это, опять на нас ездить хочут? А? Когда мы шли на приступ и голыми руками хватали за горло дракона, их не видно было…
Свердлов откуда-то из рядов спокойно басит:
— Где?
Мгновенная пауза. Все оглядываются, ищут спросившего. Но матрос быстро находит прежний тон:
— Всюду мы шли на приступ. Всюду проливали свою кровь…
Громко поддразнивает матроса Свердлов:
— Когда? С кем?
Матрос растерялся, оглянулся на Миронова.
Голос:
— Товарищ, не мешай оратору.
Матрос продолжает, но менее уверенно:
— Я же говорю, с драконом. Со старым режимом, душа из него вон! Веры нету нижегородскому пролетариату!
Свердлов встает и во весь голос кричит:
— Чорт знает что за ерунда такая!
Матрос неистовствует:
— Нам еще рот затыкать. А мы есть советская власть на местах! И хочем — верим центру, хочем — не верим!!
Свердлов идет по проходу между стульями к президиуму.
Миронов узнал Свердлова. Узнала его и сидящая в президиуме Зина. Матрос тоже узнал и исчез с эстрады.
В зале шум, все головы поворачиваются к Свердлову. То там, то здесь вспыхивает:
— Свердлов… Свердлов…
Некоторые встают, чтобы лучше видеть. Кое-где раздаются аплодисменты.
Миронов звонит в колокольчик.
К столу президиума подходит Свердлов. Миронов теснится и дает ему место рядом с собой.
— Очень рад… Очень рад. Сейчас я торжественно объявлю. Товарищи!..
Свердлов морщится, тянет Миронова за руку, усаживает на стул.
— Не надо, не надо, веди деловое собрание! — указывает на пустое место, откуда говорил матрос. — Твоя работа?!
Миронов готов резко ответить, но сдерживается:
— Голос масс… — говорит он уклончиво.
— Дай мне слово! — говорит Свердлов.
— Товарищи, слово имеет председатель ВЦИКа Яков Михайлович Свердлов, — объявляет Миронов.
Гремят аплодисменты.
— Подождите, подождите, товарищи, хлопать, — начинает Свердлов. — Может, то, что я скажу, вам совсем не понравится. Товарищи, с местничеством надо кончить. Мы никому не позволим на местах своевольничать! У нас есть Конституция, у нас есть законы, и извольте им подчиняться…
Свердлов продолжает:
— Вот тут кто-то выступал от нижегородских пролетариев…
Матрос вскакивает с места и, хлопая себя по ляжке, где висит наган, вызывающе кричит:
— Я выступал от нижегородских пролетариев!
Матрос стоит и красуется. Ленька незаметно пробирается и садится позади матроса на стул.
Свердлов повелительно приказывает матросу:
— Сядьте!
Матрос моментально садится, но… место занято. Он оглядывается, видит сидящего Леньку, хочет поднять шум, но у Леньки и окружающих такой угрожающий вид, что он, пригибаясь, молча уходит в задние ряды.
Ленька торжествует.
Миронов раздраженно стучит по стакану.
Свердлов так же спокойно продолжает:
— И зря выступали! Никакой вы не нижегородец и не пролетарий. Я нижегородцев знаю. К сожалению, здесь их мало вижу. А насчет пролетариев, насколько мне память не изменяет, вы сами каялись у меня в кабинете, что на съезде вы были среди левых эсеров? И моряком вы тогда не были. Да на вашем жаргоне ни один уважающий себя моряк говорить не станет — фальшивка. Не моряк вы, не нижегородец и не пролетарий, так какого же чорта вы беретесь тут выступать от имени нашей партии?
Шум возмущения. Аплодисменты. Матрос украдкой выбирается из зала.
— Товарищи, Владимир Ильич Ленин учит нас так: «…все своеобразие переживаемого момента, вся трудность состоит в том, чтобы понять особенности перехода от главной задачи убеждения народа и военного подавления эксплуататоров к главной задаче управления… И это — самая благодарная задача, ибо лишь после ее решения… можно будет сказать, что Россия стала не только советской, но и социалистической республикой». Так мыслит Ленин. А ваш губком, во главе с Мироновым, мыслит давно уже не по-ленински. Вот почему вся политика управления в его руках является чуждой линии партии, чуждой советской Конституции, чуждой советскому закону, а поэтому мы здесь будем ставить вопрос о снятии Миронова и всего бюро губкома.
Шум в зале.
Миронов бледнеет. Рука, державшая карандаш, дрожит и мелкой дробью бьет карандашом по стакану. Зина, нахмурившись, быстро отодвигает стакан. Миронов, не в силах сдержать себя, поднимается и выходит. За ним выходит Зина.
Ленька не спускает глаз со Свердлова.
Свердлов заканчивает:
— И я уверен, товарищи, что мои земляки-нижегородцы достойны лучшего руководства, что они это руководство сумеют выделить из собственных своих рядов, а я здесь для того, чтобы помочь вам эту операцию проделать безболезненно и быстро.
Аплодисменты. Возгласы:
— Да здравствует товарищ Ленин!
Пустынный бульвар на берегу Волги. Ветер. Лужи. Обветшалые арки с лампочками.
Миронов, подняв воротник, быстро идет по бульвару; его сопровождают отголоски овации и аплодисментов.
Зина догоняет Миронова. Некоторое время они молча идут рядом. Наконец она мягко берет его под руку. Он не оборачивается, лишь машинально хлопает ее по руке.
Они молчат. Зина пробует заговорить:
