— Я не полицейский. Я познакомился с вашим отцом, когда вы жили в Германии. — Светозаров поведал Ие о первой встрече с Борисом Адамовичем, напомнил, как она угощала его с Ривасом черным кофе, и, чтобы окончательно успокоить девушку, сказал: — Я приехал в Нью-Йорк из Советского Союза.
— Вы русский? Вы правда русский? Мама говорила, что они когда-то жили в России. Я умею говорить и читать по-русски.
— А что случилось с отцом и братом?
— Я буду с вами откровенной, — заговорила Ия на русском языке. — Это мне не повредит?
— Нисколько.
— Отец торговал опиумом и втянул в это дело Яна. Их арестовали. Был суд. Отец продал ресторан «Белые березы», фотоателье и уплатил большой штраф. Это нас разорило. Отец умер в тюрьме. Ян через три года вернулся домой и тоже умер.
— Печальная история, — посочувствовал Виктор. — И как вы теперь живете?
— Ужасно, — всхлипнула Ия. — На работу никак не устроюсь. Идти в публичный дом я боюсь…
«Вот она, настоящая Америка, — подумал Светозаров. — Выдыбай, конечно, был подлец. Но Ия… Она-то не виновата».
— Виктор Алексеевич, — спросила Ия, — что вы делаете в Нью-Йорке?
— Закупаем станки для Советского Союза.
— Может быть, у вас найдется для меня работа? Я могу мыть санузлы, натирать паркет, чистить ковры…
— А пищу готовить?
— Пищу?.. Этого мне никто не доверит.
Светозаров вырвал из блокнота листок, записал Ие свой телефон и попросил позвонить в десять утра.
Надежда избежать публичного дома преобразила Ию. Она красивым жестом поправила шапочку, одернула кофточку и сияющими глазами посмотрела на Светозарова.
Специалисты Советской закупочной комиссии ожидали падения акций на бирже уцененных станков и оборудования. Андрей Кулиш иногда позванивал. Светозаров старался запасаться терпением, но все оставалось по-прежнему. Коммерсанты фирмы Джойса, встречаясь со Светозаровым, были озабочены одним: оттяжкой поставок. Один раз мистер Джойс вроде бы заикнулся о продаже уцененного оборудования оптовому покупателю и сразу начал о другом:
— Мистер Светозаров, почему так скоро вышли из строя проданные Советскому Союзу станки нашей фирмы?
— Ваши станки работают в сутки шестнадцать часов, наши — двадцать четыре.
— Но наши станки за это время износились на двадцать — тридцать процентов.
— Износ станка зависит от нагрузки.
— Советские металлисты работают лучше?
— Выдают продукции в два раза больше.
Мистер Джойс умолк. Светозаров снова потребовал подписать договор на поставку запасных деталей. Коммерсанты предложили перенести деловую встречу с пятницы на понедельник. Светозаров попытался продолжить разговор. Не вышло.
По дороге из Детройта в Нью-Йорк Светозаров заехал на биржу.
— Акции Джойса упали на десять процентов!
— Верно?
— Плохо следите за прессой. — Андрей Кулиш вручил Виктору газету. — Прочтите объявления на первой полосе.
Светозаров схватил газету и заторопился ехать в Нью-Йорк.
— Мистер Светозаров, — окликнул Кулиш. — Я хотел… Мой труд приносит вам экономию…
— Вы о деньгах?
— Мне срочно нужны триста долларов. Я отработаю честно. Тут намечается еще одно крупное дело.
— Какое?
— Будете платить?
— Выгодное дело?
— Миллионы! — в глазах Кулиша заплясали чертики. — Миллионное дело!..
— Хорошо. Угощаю вас столичной.
— Послушайте. — Кулиш предложил Светозарову стул. — Помните, мы говорили об алмазах?
— Помню.
— Завтра одна фирма объявляет продажу акций на семь миллионов. Акции продержатся недели две-три и начнут падать. Вы можете их скупить и продать с огромной прибылью.
— Мы подумаем.
— За успех ручаюсь головой! — заверил Кулиш. — Только вам придется кое-кому уплатить…
— Это не в моей компетенции, — твердо заметил Виктор.
— Могу назвать цифру! — торопился Кулиш, с надеждой поглядывая на Светозарова.
— Преждевременно!..
— Слово коммерсанта! Если бы я имел сто тысяч долларов, я бы на все купил акции.
— И не боитесь прогореть?
— Жалею, что мало наживу.
— Спасибо за совет. Мне пора ехать.
— Надеюсь, вы успели отобрать нужное оборудование и станки?
— Завтра увидим.
В гостиницу Виктор вернулся только в десятом часу вечера. Из Детройта он заехал в контору Советской закупочной комиссии и, узнав о неожиданном согласии фирмы Джойса продать Советскому Союзу на пятьсот тысяч долларов запасных деталей, воскликнул:
— Победа, братцы! Победа!
— Да ты толком объясни, — попросили Виктора друзья. — Какая победа?
— Завтра американцы нам предложат купить уцененное оборудование и станки. Прочтите, о чем пишет эта газета.
— Приглашение на деловую встречу мы действительно получили, — подтвердили инженеры. — Но о продаже оборудования и станков мистер Джон Джойс ничего не говорил.
— Завтра предложат, — предсказал Светозаров. — Мы должны выиграть большое сражение.
План действий советские специалисты обсудили до мелочей, наметили по копии описи, какое стоит закупить оборудование, станки, прикинули, что из запасных деталей, которые фирма Джойса наконец согласилась продать, можно собрать семьдесят новых станков, и только тогда разъехались по гостиницам.
Наташа встретила Виктора улыбкой. Ее радости, казалось, не было границ. Она с восторгом рассказывала о первом дне работы, перечисляла сотрудников закупочной комиссии, которые побывали у нее на приеме, но больше всего гордилась домработницей:
— Посмотри, как Ия выстирала белье! А полы… Полы у нас сияют, как зеркало!
— Молодец, курносая! Наши дела тоже поправляются.
— Виктор, Ия с матерью живут в подвале. Старушке нельзя находиться в сыром помещении. Ты не обижайся, я Ие выплатила зарплату авансом. Они снимут сухую комнату и будут по-человечески питаться.
— Ребята привыкают к ней?
— Еще как! Нам надо решить вопрос с Марийкиной учебой. Не хочется мне определять ее в школу русских эмигрантов. Там учатся дети бывших благородий, сиятельств, светлостей…
— Что ты предлагаешь?
— Нанять преподавателя.
— Домработница… Преподаватель…
— Моей зарплаты хватит на домработницу и преподавателя. На твою будем жить.
— Да я не об этом. Мы тут прямо по-господски размахиваемся. А сколько сейчас в России людей не имеют даже крыши над головой…
Наташа вздохнула и тихо всхлипнула.
Мистер Джон Джойс, покачиваясь в мягком кресле, старался говорить спокойно, но его выдавали бледность и чуточку дрожащий голос. Он часто затягивался голубоватым дымком сигары и снова говорил об Америке как о надежной союзнице Советской России, о симпатии рядовых американцев и правящих кругов к русскому народу, намекал об открытии второго фронта и бросал быстрые, пронизывающие взгляды в сторону Светозарова.
«Сегодня ты по-другому запел, — радовался Виктор. — Выкладывал бы карты на стол — и точка!»
— Коммерсанты нашей фирмы, — перешел к делу мистер Джойс, — обещали подумать о конкретной помощи Советскому Союзу. Мы понимаем: восстановить вам промышленность без нашей помощи невозможно. Вы, мистер Светозаров, много раз обращались к нам с просьбой заключить торговую сделку. Мы все предложения приняли к сведению, посоветовались и должны вас огорчить…
«Неужели опять начнут волынить? — встревожился Светозаров. — Если стараются набить себе цену — дураки! Если нашли какую-то лазейку, наши дела плохи».
Мистер Джойс опрокинул в рот стопку коньяку, лениво пососал золотой ломтик лимона и с прежней нудностью продолжил свою речь.
— Наша фирма выполняет сейчас государственный заказ, — подчеркнул он. — Госзаказ оплачен авансом, и фирма обязана его выполнить в срок. Если бы вы пораньше обратились к нам с деловыми предложениями, мы бы подумали, как вам помочь. В настоящее время продать Советскому Союзу, несмотря на его платежеспособность, новое оборудование и станки мы не можем.
«Сейчас ты заноешь по-другому! — догадался Светозаров. — И начнется настоящий бой».
— Мы не хотели вас огорчать таким ответом, — продолжил мистер Джон Джойс. — Но мы все же нашли выход из положения. Наша фирма, отказав другой державе, решила продать вам уцененное оборудование и станки. Мы надеемся: Советский Союз достойно оценит нашу помощь и расплатится наличными.
«Вот и спета твоя песенка! — улыбнулся Светозаров. — Сигнал к атаке подан!»
— Какой вы располагаете суммой? — уточнил мистер Джойс. — Опись оборудования и станков вы получите после перерыва.
— Мистер Джон Джойс, — напомнил Светозаров, — первым вопросом мы должны уточнить сроки поставок Советскому Союзу запасных деталей.
