– Ты меня совсем заинтриговала.
– Мы едем в родительский дом Марии Бартолини. Может быть, там найдутся образцы ее кружев. Попытка – не пытка.
На элегантной, ровно урчащей машине Пьеро отвез их в горы. Местечко, куда они прибыли, находилось сразу за Ангьяри. Неподалеку, в соседней деревне жили дедушка и бабушка Патти, те самые крестьяне, которые во время войны укрыли Родди. Узкая дорога поднималась вверх и вверх, пока не привела их в маленькое селение – горстку сложенных из камня хижин, прилепившихся к горному склону. При появлении чужаков куры и утки бросились врассыпную, залаяли собаки, из окошек и дверей стали выглядывать люди. Пьеро спросил, где живет семья Капрезе, и им указали на крохотный, чуть больше комнаты домишко с лестницей, которая вела на чердак.
Женщина, одетая во все черное, открыла дверь, выслушала Пьеро, вкратце пересказавшего историю, и, улыбаясь беззубым ртом, пригласила зайти. Внутри было так темно, что гости едва различили стол, печь и фигуру в углу – дряхлую, согбенную старуху.
– Это мать Марии, Алессия. Она совсем глухая и плохо видит, – сообщил Пьеро. – А это Катерина, жена ее покойного сына. Катерина говорит, что никогда не видела невестку. Сейчас попытаюсь узнать, есть ли в доме кружево работы Марии, хотя, боюсь, старушка меня не слышит.
Несмотря на все старания, Пьеро ничего не добился.
– У них есть фотографии? – попросила перевести Элла.
Катерина показала на шершавую стену, обвешанную желтовато-коричневыми фотопортретами давно умерших предков, мужчин в военной форме, степенных дам в строгих платьях. Когда-то семья знавала лучшие времена, а сейчас две вдовы, как и многие другие сельские жители, перебивались с хлеба на воду.
В дальнем углу висело фото молодой девушки. Рамкой для фотографии служили засушенные цветы, обрамлявшие ее, точно светлый нимб. Снизу была прицеплена открытка с хорошо знакомым Элле рисунком. С бьющимся от волнения сердцем она подошла ближе и узрела то, чего не надеялась узреть. Глаза Марии притягивали ее, словно магнит, – глаза, которые она узнала бы где угодно, которые каждый день видит в зеркале. А еще – изгиб губ и маленькая впадинка над ними. Лицо Марии когда-то было ее собственным, а теперь это лицо Клэр.
Пьеро всмотрелся в фотографию, а потом отступил назад, перевел взгляд на мать и дочь и широко улыбнулся.
– Не надо никаких кружев, верно? Стоит только посмотреть на вас троих. Катерина, ну-ка, скажите, что вы видите?
Катерина обвела взором Эллу и Клэр, потом тоже заулыбалась, сняла со стены фотографию, сунула ее в руки старухе и что-то прокричала ей на ухо. Обе женщины перекрестились и закачали головами, плача и смеясь одновременно. Элла, чувствуя подступающие слезы, опустилась на колени перед родной бабушкой.
– Нонна, я дочь Марии…
Старая женщина приветственно простерла к ней костлявую руку.
Ошеломленная открытием, Элла молча уставилась на Пьеро, мысленно благодаря его за вмешательство. Катерина метнулась к шкафу за стаканами и бутылкой вина. Клэр потрясенно разглядывала фотографию.
– Вот где все началось, – тихо промолвила она. – Просто невероятно.
Элла кивнула. Началось, но не закончилось, – подумала она.
Глава 129
Нью-Йорк, декабрь 1959 г
– Ну же, папа, одевайся. Мы ведь не хотим опоздать к встрече гостей. – Патти легонько похлопала отца по плечу, побуждая встать из кресла перед камином. – Надевай новую сорочку и костюм. На улице холодно, так что не забудь шарф.
– Времени еще полно, – пробормотал Анджело, не желавший покидать уютное местечко.
Ему вовсе не хочется тащиться в порт и встречать «Куин Мэри» – лайнер, прибывающий из Саутгемптона. Да, на нем плывет семья Родди. Ну и что? Почему нельзя оставить Анджело здесь, в тепле? Добрались бы и сами. Хватит и того, что праздновать Рождество придется в доме у Патти. Как суетится эта молодежь!
Еще с осени, с самого возвращения из Италии, в доме только и разговоров что об отпуске – где они побывали, кого повстречали, чем занимались да как грустно, что он, Анджело, не смог к ним присоединиться. В доме горы итальянских кружев и дорогих сувениров из стекла. Ему и вправду жаль, что он не съездил к родне, а тут еще сердце опять начало шалить. С наступлением зимы кости ноют сильнее. Кэтлин и Патти, наверное, хотят свести его в могилу, раз посылают в сырость, к воде. Анджело в этом возрасте нужен покой и тишина, а не полный дом гомонящих ребятишек и чужестранцев, которые даже не говорят на его языке.
Гавань вызывает у него только дурные воспоминания. Пароходы все одинаковые, похожие друг на дружку. Просто забрали бы Анджело по пути в Спрингфилд, а еще лучше – оставили бы дома, зябнуть у камина.
Так нет, его усадили в многоместный фургон, набитый подарками и едой – разнообразными праздничными блюдами, над которыми колдовала Кэтлин. Жена задорно ему подмигнула:
– Увидишь, в этом году сочельник тебе запомнится надолго!
Чем этот год отличается от любого другого? Сперва все слишком много едят и пьют, потом зарабатывают несварение желудка и отсыпаются, а снаружи опять навалит по колено снега, который не растает до самой весны. Анджело, конечно, любит жену и дочку, но сегодня они явно перебарщивают.
– Ты хорошо побрился? Ты должен выглядеть молодцом.
– Еще чего! – фыркнул Анджело. – Что такого особенного в сегодняшнем дне? Погодите, вот подхвачу простуду на сыром пирсе и умру, тогда будет вам праздник!
– И тебя с Рождеством, папочка, – рассмеялась Патти.
* * *
Элла и Клэр стояли у леера, с нетерпением ожидая, пока судно пройдет Нью-Йоркскую гавань. В немом восхищении они смотрели на открывающиеся их глазам виды – статую Свободы и остров Эллис. Многое изменилось после их путешествия в Италию.
У Клэр, которая изучает историю в Даремском университете, рождественские каникулы. Возвращаясь из Европы в Личфилд, Элла знала, что, обретя себя, не задержится дома надолго.
Селеста, Арчи и Селвин были поражены открытиями, сделанными Эллой, а Родди и Патти с Кэтлин проявили самую сердечную доброту. Ради одного человека – того самого недостающего звена в этой цепочке – все пока держали в тайне.
Будь ее воля, Элла сразу прыгнула бы в самолет и полетела к отцу, но, во-первых, ее ждали заказы, а во-вторых, требовалось время, чтобы привыкнуть к своей новой личности и уже в спокойной домашней обстановке изучить все обстоятельства.
Уроки итальянского, которые брала Элла, очень пригодились. Она отправила в Италию оставшиеся кусочки кружева – установить авторство работы. Патти прислала свадебную фату Марии как еще одно доказательство того, что эти кружева сплела одна и та же мастерица.
Элле довелось своими глазами увидеть список пассажиров «Титаника». На борту лайнера была лишь одна пассажирка из Тосканы – Мария Бартолини с новорожденной дочерью, Алессией Элизабетой. Других женщин, подходящих по возрасту и описанию, не нашлось. Элла с восторгом обнаружила, что в действительности на несколько месяцев моложе, чем считалось по документам Элен.
Пьеро Марселлини по-дружески помогал ей, переводил письма к Катерине и старой Алессии, передавал им подарки и фотографии, на которых были запечатлены все вместе. Откровенно говоря, Пьеро уже стал для Эллы гораздо ближе, чем друг, однако это дело будущего, а не настоящего.
Сейчас, стоя у борта лайнера в окружении живописных пейзажей и звуков оживленного водного пути, Элла думала о своем первом путешествии – в чужой одежде, на руках у чужой женщины. История не знает более скорбного прибытия, чем приход «Карпатии» в Нью-Йорк в далеком 1912 году. Проплывая недалеко от места катастрофы «Титаника», Элла не могла не помолиться за упокой души своих матерей – настоящей и приемной, за всех, кто погиб в катастрофе, и за любовь, которая сделала возможным сегодняшнюю встречу. Мэй совершила свой поступок во имя любви, и Элла давно простила ее, так же как простила Энтони, ушедшего раньше времени.
Прошлое нужно оставить в прошлом. Волнующее путешествие подходит к концу, впереди – самое главное. По спине Эллы пробежали мурашки. Она встретит своего настоящего отца! Она уже тысячу раз прокрутила в голове, что скажет, тысячу раз повторила приготовленные слова.
Не расстроится ли Анджело, не будет ли разочарован? А может быть, совсем ей не поверит? Лишь бы только потрясение не сказалось на его здоровье.
Жизнь Эллы – словно затейливое кружево: чтобы выяснить, кто она такая, понадобилось много лет и странных событий, которые в конце концов соединили всех вместе. Капитан Смит спас ребенка, Мэй забрала ее, Анджело не терял веры, что его дочь жива. Фрэнк пожертвовал собой ради Родди, и это привело к знакомству с Патти: из всех этих причудливых переплетений соткалась история Эллы, а началось все с крохотных детских башмачков.
* * *
Поначалу Анджело смотрел на приближающийся пароход без эмоций, однако запахи дыма и мазута, крики чаек и обычная портовая суета вновь пробудили в его душе невыносимое чувство одиночества. Зачем его заставили прийти сюда, ведь знали же, как он расстроится! И почему их английские гости не прилетели самолетом?
