За этим круглым столиком пил на большой перемене чай и кофе весь класс. Каждый считал своим долгом принести немного печенья и положить его на стол. Больше всех приносил Олег, поэтому девочки с ним разговаривали чаще всего. Яна всегда за обедом сидела около большого шкафа с книгами и ела яблоки. Большой круглый стол стоял около стены между шкафами с книгами классиков и большими папками, в которых директор их класса планировала хранить все вырезки из газет про успехи учеников.
Янка долго смотрела на яблоки. Потом на печенья на столе. Ее мама почему-то считала, что в день нужно съедать по три яблока и три огурца, тогда будешь здоровой и стройной. Наверное, мама была права, но Янка уже видеть не могла эти яблоки. Она отрезала тонкие кусочки ножиком, долго держала их в руке и только потом клала их в рот. Она много читала на выходных, много времени проводила за партой. И от постоянного сидения у нее очень болела шея. Яна незаметно от других повела плечами и откинулась на стену.
Круглый стол был напротив двери в коридор. И Янке нравилось смотреть, кто, куда и зачем выходит из класса. Она положила ногу на ногу, отмахнулась от Руслана, который хотел показать ей какие-то рисунки из немецкого издания Кафки. Не ответила Кате на вопрос о Лермонтове и вдруг увидела, что в класс зашел кто-то новый.
Это была странная девочка. С огромными глазами и ангельским лицом, в ней было что-то мужское. Даже не то, что одета она была в потертые джинсы и мужскую рубашку. И не то, что ее волосы были подстрижены под каре, какие делали себе парни из школьной панк-группы. Все не то…
Девочка незаметно прошла в учительскую, где пили чай преподаватели их литературного класса, и провела там около десяти минут. Яна подумала про себя, что никогда еще не видела такого красивого человека. Пока незнакомка негромко разговаривала с их завучем, Яна успела съесть два яблока из трех, посмотреться в зеркало, очередной раз отказаться смотреть иллюстрации с Русланом и даже полистать учебник по английскому языку. Домашнюю работу она, как всегда, не успела выполнить. Весь вечер она слушала по телефону Катины рассказы о литературных образах мальчиков в «Повелителе мух» и о разнице между двумя киноверсиями этой, конечно, замечательной книги. Но Катя была слишком умной, и зачастую Яне приходилось притворяться, что она понимает все термины, которые употребляет в своей обыденной речи ее лучшая подруга.
Наконец новенькая девочка вышла из учительской, за ней шла Надежда Васильевна в своем длинном бордовом платье. Они обе подошли к обеденному столу, и все школьники разом замолчали. Яна незаметно ото всех выдвинула рядом с собой стул в надежде на то, что новенькая сядет рядом с ней, если, конечно, решится сразу сесть в «логово» их класса. Тогда можно будет первой узнать, откуда она пришла, за какие заслуги ее приняли в литературный класс, в который попасть было очень сложно. Янке это удалось с легкостью, потому что к моменту объявления конкурса у нее уже была целая подборка рассказов, пусть и написанных от руки в красивом блокноте, и даже одна публикация в школьной газете.
Надежда Васильевна улыбнулась всем, как умела это делать только она, наклонив голову направо и откинув с плеча темные волосы.
— Позвольте представить вам, ребята, нового человека в нашем дружном коллективе. Будьте к нему добры, ведь всегда сложно переходить в новый класс.
Надежда Васильевна снова улыбнулась. А новенькая стояла, опустив глаза в пол, и хмуро засовывала руки поглубже в карманы джинсов. «А с ней не так легко будет подружиться, — подумала Янка. — Зато она выглядит умнее и таинственней многих в нашем классе».
Она открыла рот, чтобы спросить имя новенькой, но противная Ирка ее опередила. Ира сидела ближе к выходу, но для того, чтобы спросить первой, она даже подскочила на своем стуле и облокотилась на стол.
— А тебя как зовут? — спросила Ира, и Яна обреченно начала придумывать следующие вопросы.
— Дима, — произнесла новенькая низким, с хрипотцой, голосом. Яна громко поперхнулась яблоком, Руслан, оказавшийся откуда ни возьмись рядом, хлопнул ее по спине, отчего Яна поперхнулась еще сильнее и начала кашлять.
Дима с каким-то презрением посмотрел на нее и сел на стул рядом с Ирой.
Яна отвернулась ото всех, чувствуя, как яблоко встало глубоко в горле и медленно двигается куда-то вниз и даже вбок. На глазах появились слезы от кашля. Она, не глядя, взяла со стола кружку с чаем, чтобы запить весь этот кошмар, и тут же в придачу ко всему обожглась.
— А ты еще более неуклюжая, чем Белла, — усмехнулась рядом Ира и замолчала под пристальным взглядом Надежды Васильевны.
— Девочки, мы с вами разве не договаривались не упоминать эти… вульгарные вещи… у нас в классе? — строго спросила она Иру. В этот момент Яна была благодарна ей. — Здесь нужно говорить о высоких материях! О литературе! Ты слышишь меня, Ира? О литературе! Читая эту вульгарную книгу, ты навсегда испортишь себе художественный язык, который, как мне казалось, у тебя был!
Янка наконец осмелилась посмотреть на Диму.
Тот сидел, прикусив нижнюю губу, и, казалось, не замечал того, что происходит вокруг. Оля налила ему чая, Олег подвинул пакет с «наполеонами». Яна вдруг подумала, что у них замечательный класс. Нигде на свете так душевно не принимают новеньких.
Пока Дима задумчиво глядел на вафли, Янке удалось рассмотреть его поближе. Глаза у него и правда были волшебные, огромные и серые. Нежная бледная кожа и тонкие губы. Роста он был не очень высокого, как и многие мальчики в их возрасте. Худой, даже, наверное, слишком худой. Будто вырос всего за одно лето и еще сам не понял, что с ним произошло.
Прозвенел звонок, и девчонки стали лениво подниматься из-за стола, чтобы успеть забежать перед уроком в туалет. Уроки у них, как в институте, длились по полтора часа. Сначала это было утомительно, но потом все привыкли, потому что преподаватели были заинтересованные в предметах и давали материала столько, сколько, наверное, другие классы и за четверть не проходят. Надежда Васильевна тоже поспешила зайти в учительскую, Ира тут же воскликнула, обращаясь ко всем:
— Нет, ну вы слышали, да?
Кто-то хмыкнул, Катя пожала плечами с таким видом, мол, ты попалась, ты и не жалуйся теперь.
А Яна начала пододвигать к себе чашки, чтобы помыть их. Есть любили все, но как только дело доходило до посуды и окончания чаепития, все сразу испарялись. Обычно Яна тоже убегала в класс, но иногда мыла за всеми кружки, когда сталкивалась с умоляющим взглядом Надежды Васильевны. К тому же, пока ты моешь чашки и занимаешься общественным делом, можно задерживаться и приходить на урок попозже.
А сегодня чашки почему-то валились из рук, одна опрокинулась на стол и разлилась. Яна чертыхнулась и посмотрела на Диму. Он сидел на прежнем месте, будто звонки его не касались, и, прищурившись, пил чай.
— И ты собираешься все это в одиночку утащить в раковину? — вдруг спросил он своим низким голосом, от которого у Яны почему-то закружилась голова. Стараясь не касаться Диминых тонких рук, она выхватила кружку, пробормотала что-то нечленораздельное и пошла в туалет.
«Вот я дура!» — оперлась она о раковину обеими руками, когда поставила шесть чашек под струю воды. И посмотрела на себя в зеркало. Лицо пылало.
Сначала она принимает мальчика за девочку, потом неадекватно реагирует на его имя, моет за всех кружки. Что он должен о ней подумать? Что она подрабатывает уборщицей? Или что ей больше всех надо? Что она кому-то что-то проспорила?
А она просто хотела познакомиться, и так глупо пропустила подходящий момент.
Она снова посмотрела на себя в зеркало. Да, она страшная. С таким толстым носом и широкими скулами, длинными и не уложенными в прическу волосами. Придется ей гулять с прыщавым Стасом или состариться в одиночестве, накручивая на палец волосы и пересматривая банальные романтические комедии, как другим страшным девочкам.
Янка домыла наконец-то эти несчастные шесть чашек и вышла из туалета.
Димы за столом уже не было. Зато там стояло еще много таких же грязных чашек. Яна всхлипнула, схватила свою сумку и пошла в класс.
Дима так и не обратил на нее никакого внимания. Он занял крайнюю парту около двери, за которой никто не сидел. На всех занятиях у него была всегда одна тетрадка, в которой он ничего не записывал. Он смотрел в окно, в которое от ветра бились обледеневшие ветви деревьев. Он подпирал подбородок рукой и стучал пальцами по щеке, когда открывал тетрадку. На тетрадке было нарисовано что-то черное и мрачное. Видно было, что он не особо следит за современной модой. Хотя кто из мальчишек из их класса за ней следил? Стас носил серый костюм и иногда даже носил галстуки. Он давно разочаровался в литературе и хотел быть оператором на телевидении. Олег год назад был эмо, но теперь об этом напоминали только дразнилки, которыми его до сих пор потчевали девочки, и небольшая красная прядь волос. Надевал он какие-то обтягивающие модные брюки, но они настолько не шли ему, особенно под цветные рубашки, которые он носил, что лучше бы он вообще ходил в джинсах. Как Дима. Руслан не вылазил из свитеров, связанных его мамой. И, казалось, даже причесывал редко свои кудрявые волосы.
