Из воды выбираться было страшно. Из воды я видела, кто это сделал. Это был Альгис.
Он сидел на корточках у воды и улыбался.
Меня поймали. Меня опозорили. Надо выбираться отсюда.
Мокрая трава прилипла к лицу. Я пыталась выбраться на берег, а Альгис внимательно смотрел, как я цепляюсь на водоросли.
— Твое лицо мне знакомо, — сказал он и протянул руку.
Нет уж. Сама выберусь.
— Ты откуда? Ты местная?
Я помотала головой и показала на лес.
— Ты в лесу живешь? Маугли, что ли? Говорить можешь?
Вот дурак.
— Я… в Камбодже живу. С папой.
— А… — сказал Альгис и посмотрел на дом. — Пап!
— Не кричи! — Сейчас с Соседом придет мама, и мне конец. Она расскажет об этом всем своим подругам. Те разнесут эту новость по всем своим подругам… А когда приедет папа, он подумает, что его дочка сошла с ума. — Ты не видел здесь ящериц?
— Не-е… — усмехнулся Альгис. — Я видел только попугая. Он мне чуть палец не откусил. Во!
Альгис снова протянул мне свою руку и показал палец в пластыре.
Я вежливо улыбнулась.
Надо убегать.
И я побежала к лесу. Но у меня ничего не вышло. Альгис схватил меня за плечи и больно развернул к себе.
— Не… Так не пойдет. Сначала я покажу тебя папе. И дам полотенце. А то увидят пацаны такое чучело мокрое в моем доме, и все… Придется школу менять!
И он повел меня в дом. Мама с Соседом куда-то ушли. С дороги доносилось ворчание Броньки.
Если у нас дом деревянный и старый, то у Альгиса — кирпичный и совсем новый. Во дворе вода бьется из земли и поливает короткую траву. Дом большой, хотя в нем всего два этажа, поэтому из-за деревьев его не видно с дороги.
Альгис кинул мне большое полотенце. На стене в гостиной висело много оружия. Винтовки, карабины, револьверы… Может быть, что-то еще висело, но я в оружии не разбираюсь. Папа говорит, что люди, у которых есть оружие, плохие. Потому что они ездят в лес и убивают животных.
А Сосед еще хуже, чем я думала.
В дверь постучались. В гостиную вошли два мальчика того же возраста, что и Альгис. Я думала, они будут надо мной смеяться. Альгис тоже напрягся. Он сидел напротив меня на деревянном стуле. Я сушила полотенцем волосы, вытаскивая из них траву.
Но мальчишки не смеялись. Они сели на диван и посмотрели на Альгиса.
— Что у вас?
— Можно мы снова у тебя переночуем?
Альгис пожал плечами.
— Думаю, отец будет не против. А что у вас случилось?
И тут они сказали что-то странное. Они будут ночевать у Альгиса потому, что их «папа пьет и бьет ногами холодильник».
Я подумала, что лучше, если папа далеко. Наверное, это ужасно, когда он близко и бьет ногами холодильник.
Я почему-то вспомнила, как год назад папа вернулся из поездки больной, с поломанной ногой. Он месяц лежал в городе. В больнице. Мама говорила, что это какая-то странная восточная болезнь. И ее не могут опознать. Но он выздоровел. А потом снова уехал в горы. Или в степь. Там, где чистый воздух и нет людей. Зато есть животные. Папа занимается разными змеями, ящерицами, черепахами и их поведением. Он написал по ним докторскую.
— А я папу уже год не видела, — вдруг сказала я.
Мальчики и Альгис обратили на меня внимание.
— Он остался в Камбодже. И не хочет возвращаться ко мне.
Мне казалось, что мальчикам стало немного легче. Я поджала ноги и укуталась в полотенце. Дом Соседа теперь не казался таким уж страшным. А Альгис был не таким уж дураком. Хотя, наверное, он пишет с трудом. И делает много ошибок.
— А ты тоже жила в Камбодже? — спросил один из мальчиков.
— Нет, я была однажды в Киргизии. И в Лаосе. Но я этого не помню. Это было давно. Когда мама еще меня ждала.
— Ты родилась в Лаосе?
— Нет, здесь. Но папа остался в Лаосе, и меня родили без него.
Мне почему-то хотелось, чтобы Альгис меня пожалел. Но вместо этого он спросил:
— Так это был твой попугай?
— Нет, это мамин попугай. Она с ним разговаривает, — ответила я и вздохнула.
Я увидела, что Альгис ничего не понял. Это и хорошо.
— А где твоя мама? — спросила я.
Мальчики смотрели то на меня, то на стену. Они о чем-то думали.
А Альгис на меня не смотрел. Потом сказал:
— Она умерла.
И я поняла, что мне пора уходить.
Я показала в сторону своего дома.
— Если хочешь, забегай к нам. У нас редко гости бывают.
— И ты приходи, — сказал Альгис и забрал полотенце.
Когда я, наконец, перелезла через забор и открыла дверь в нашем доме, то увидела маму. Она стояла посреди комнаты. И у нее были черные волосы.
* * *
Когда я просыпаюсь, уже жарко. И солнце пробивает тяжелые шторы насквозь. Я слышу, что мама с кем-то разговаривает и смеется. Мама смеется? Я скидываю одеяло, невнятно здороваюсь с Княжной и бегу к лестнице. Слышу, как бабушкины книги шепчутся друг с другом. Как будто они тоже чувствуют, что скоро что-то случится.
Мама в ярком красном платье стояла у забора и улыбалась Соседу. Он высокий, у него очень светлые, почти желтые волосы. Как у мамы раньше. Я и раньше встречала его у магазина, но я никогда не смотрела ему в лицо. Всегда отворачивалась и закрывала глаза. А его глаза похожи на сливы.
— А вы никогда не думали отдать Алену в нормальную школу?
— Нет, что вы. Мы с Лешей всегда считали, что для нее будет лучше учиться дома.
— Но как же вы одна справляетесь со всем?
Мама улыбалась, но ее спина напряженно пошевелилась. Но Сосед этого, конечно, не заметил. К нему-то она стояла лицом. Мама просто откинула волосы с голых плеч.
— Вы знаете, я решила даже имя поменять. Я больше не могу так…
— Волосы, теперь имя… Вы скоро всю свою жизнь поменяете?
— Как вы думаете, какое имя мне подойдет больше?
— Вам нужно что-то… экзотическое!
— О, нет, хватит с меня экзотического… — И мама вновь засмеялась.
Это так странно. Обычно мама по утрам говорит с попугаем. А я говорю с Княжной. А по вечерам мы говорим друг с другом. А теперь все изменилось.
Я разозлилась и пошла кормить жаб и разговаривать с черепахами.
— А ты знаешь, что наш сосед — киллер?
Мама довольно ежится, когда видит мои глаза. Я так и думала, что с ним не все нормально.
— С чего ты так решила? — спрашиваю я и сцепляю руки.
— Все сходится! — Мама вытаскивает из холодильника курицу и уходит на кухню.
Я молчу. Я знаю, что мама не выдержит и расскажет все, что она знает.
Так и есть. Мама выглядывает из-за угла, ее странные черные волосы свешиваются вниз. Ее руки в соли и в выжатом лимоне.
— Ну… — Она прислоняется спиной к печке и задумывается. — Он не ездит каждый день в город. Значит, не офисный служащий. Он говорит, что работает этим… как его… — мама взмахивает руками. — В тире! Да! У него собственный тир!
Я вспоминаю стену с револьверами в его доме. И во рту появляется противный вкус, будто я облизала собственную царапину, чтобы из нее не шла кровь.
— И — ву-а-ля! Я — гений! Он скрытный, следит за собой, у него почти никогда не бывает дома гостей. Он ничем не выделяется. Но у него всегда много денег.
— У него есть противный сын, — говорю резко я, хотя понимаю, что мое мнение сейчас ничего не стоит. И разве я сама вчера не пригласила Альгиса в гости?
— И что? — мама засовывает курицу в печку. — Все мужчины такие. Вспомни папу, когда он живет в городе больше двух суток! Ррр…
Мама умолкает и уходит к себе в комнату.
Я чувствую, что начинается гроза. Ветер бьется к нам в окно. К нам снова заходил Сосед. Его зовут Лев. Дурацкое имя. Он сказал, что огромное дерево упало в овраг, и его корни разрыли асфальт. И дорога обрушилась вместе со старым мостом. Там, где родник. И теперь к нам никто не сможет проехать на машине. Потом он ушел.
Когда папы нет — все рушится и ломается. Если бы он был здесь, то закопал бы дерево, выгнал всех собак, кроме Карны, из дома. Забрал бы к себе наверх свой диван. Он бы отремонтировал дорогу и нашел ящериц.
Мама сидит у шкафа, разбирает черепа, засушенных мышей. Когда-то она училась в университете и даже закончила аспирантуру. И ездила с папой по всему свету. Но появилась я. И мама решила сидеть дома. А папа должен был ездить по свету с их общими друзьями и зарабатывать деньги.
Вдруг моргнул и потух свет. Мы зажгли свечи. Мама выскочила на улицу, чтобы занести Броньку в дом, и вымокла. Она распустила волосы и снова села разбирать свои старые сокровища.
Крыша гудела. Крысы бегали под полом. Собаки лаяли на каждый удар грома.
Я со страхом посмотрела в окно. В нашем дворе, на склоне, растет столетнее, почти тысячелетнее дерево. Собаки каждый день играют — роют под ним норы.
Мама подумала о том же, о чем и я.
— Боюсь, дерево упадет, — сказала вдруг мама, отрываясь от коробок с мышами.
