— Почему это я дикая? — возмутилась Брыся. — Никакая я не дикая!
— Тогда почему ты лаешь на всех незнакомых людей? Ругаешь вот «зазаборных», а сама так же точно себя ведешь, между прочим!
— Так это ж люди… — протянула Брыся. — Я на них не поэтому лаю.
— А почему? — спросила я. — По-моему, ты их просто боишься.
— Я?! Боюсь?! Я никого не боюсь! Я их предупреждаю, чтоб близко не подходили!
— Зачем?
— А вдруг они меня обидят? — Брыся показала зубы и зарычала.
— Ясно! — улыбнулась я. — Если я правильно поняла, ты их об этом предупреждаешь, потому что совсем их не боишься? Так?
— Так! — гордо ответила она. — Поэтому в ри-ста-ране я буду сидеть под столом и лаять! А то вдруг они захотят ко мне подойти?! А так — никто и не захочет!
И она заплясала на диване, предвкушая новые впечатления.
— Нет, Брыся, — сказала я специальным педагогическим голосом, — в ресторане лаять строго запрещено. Тогда мы лучше тебя не возьмем.
— Ну, если лаять нельзя, можно мне рычать из-под стола? — и она продемонстрировала, как именно она будет это делать.
— Нет, Брыся, так тоже не пойдет, рычать там тоже запрещено. Если хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой, пообещай или сидеть тихо, или ходить по ресторану с дружелюбным выражением лица. Выбирай.
— Тогда я выбираю лицо. Дружелюбное — это какое? — спросила она и растянула рот в подобии улыбки. В ресторан ей, видимо, хотелось.
— Не совсем, но похоже, — в моем голосе прозвучало сомнение. — Ну-ка, попробуй еще раз!
Брыся растянула рот на максимальную ширину.
— Нет, так все подумают, что ты зеваешь, и никто не захочет с тобой общаться. Еще попытка!
Потренировавшись минут десять и добившись нужного выражения лица, мы выехали в ресторан.
— О! Какие гости! — воскликнула Жозетт, увидев нас на пороге. — Добро пожаловать!
Брыся на всякий случай спряталась за меня.
— Смотри, какая она милая! Приглашает тебя войти! — сказала я и потянула за поводок.
— А вдруг она меня… — промямлила Брыся, уперлась лапами в пол и замотала головой.
— А что это ты такая пугливая? — спросила Жозетт, протягивая Брысе ладонь.
— Я — пугливая? Я никого не боюсь! — заявила Брыся из-за моей ноги.
— Ладно, давайте я вас провожу за стол. — Жозетт махнула рукой вглубь ресторана. — Я вашего мужа посадила вон туда, в угол.
Мы прошли за стол. Жозетт принесла меню и заботливо спросила:
— Может, вашему щенку воды принести?
— Никакой я не щенок! Я — взрослая собака! — возмутилась Брыся и шмыгнула под стол.
— Брыся! — нахмурилась я. — На тебя никто не нападает! Перестань обороняться!
— А вдруг она меня… — начала было Брыся, но заметила под соседним столом огромного черного лабрадора, ойкнула и нырнула в дальний угол. Через минуту из-под стола донесся еле слышный шепот: — А можно к тебе на колени?
— Нет, Брыся, в ресторане никто ни у кого на коленях не сидит. Ни дети, ни собаки. А в чем дело?
— На меня эта собака смотрит, огромная… А вдруг она меня… — прошептала Брыся и прижалась к моей ноге, дрожа, как осиновый лист.
— Ты лучшей пойди, познакомься, — предложила я. — С виду — вполне симпатичный песик, старенький… Смотри, совсем седой! Кстати, кусачих собак в рестораны не берут.
Она вылезла из-под стола и, поджав хвост, медленно направилась к лабрадору. Тот прижал голову к полу, улыбнулся и заколотил хвостом по полу, всем своим видом показывая, что рад неожиданной встрече.
— Иди сюда! Не бойся! — позвала Брысю его хозяйка. — Он не кусается!
— Вот видишь, — сказала я, — тебе уже все сказали, что он не кусается.
— Не кусаюсь, это точно! — подтвердил лабрадор.
— Ладно, — согласилась Брыся, — тогда я подойду. Но смотри, если ты меня укусишь, я буду визжать! А визжу я так громко, что любые ухи закладывает, даже такие длинные, как у меня!
— Не ухи, а уши, — поправил лабрадор. — Но мне все равно, я старый и совсем глухой. Визжи, не визжи — ничего не слышу. Я по губам читаю.
— А как это? — заинтересовалась Брыся и подошла чуть ближе. — Например, если я скажу «м-я-я-ясо», ты поймешь, о чем речь?
— Нет, — ответил лабрадор, — если ты скажешь просто «мясо» — не пойму. А вот если откроешь холодильник и спросишь «Хочешь мяса?», тогда точно пойму!
Брыся зачарованно смотрела на лабрадора. Она еще не видела собак, читающих по губам.
— А давай играть! Я буду говорить слова, а ты отвечать — что ты понял, а что нет! — предложила она, тщательно растягивая рот и тем самым облегчая понимание.
— Давай! — согласился пес. — Какая тема? Еда?
— Ежи и мыши!
— Ладно, — кивнул лабрадор. — Начинай!
К нам подошла Жозетт, и мы сделали заказ. Брыся, больше не обращая внимания на окружающих, играла с лабрадором в слова:
— Норка!
— Корка?
— Нет! Ежик сидел в норке!
— А-а-а… Норка!!!
— Корка!
— Горка?
— Нет! Ежик жевал дынную корку!
— А-а-а! Корка!!!
— Бревно!
— Сама ты — бревно!
Глядя на них, я, конечно, радовалась, но и размышляла, как еще ей помочь. Случайно встретить в ресторане старого доброго пса — это, конечно, удача. Но как быть на улице? Не каждый же день на нашем пути встречается такое симпатичное существо…
Ужин закончился десертом и кофе. Пришло время собираться домой. Брыся не без сожаления попрощалась с новым знакомым, и мы вышли на улицу, ежась от влажного холода. ЖЛ поспешил за машиной, а мы с Брысей пошли встречать его на ближайший перекресток.
Собака быстро семенила рядом и думала о чем-то своем, совсем не замечая бьющего прямо в морду ледяного ветра. Ее белый хвост развевался в темноте, как флаг.
— Ну как? — спросила я ее.
— Хорошо! Интересно, где он живет? — отозвалась она. — А то мне понравилось в слова играть!
— Не знаю, — ответила я сочувствующе. — Может, мы его еще когда-нибудь встретим…
— Хорошо бы! — мечтательно произнесла Брыся. — А то у меня, кроме йорка, никого и нет. Познакомиться бы с кем-нибудь, таким, как я… чтобы было о чем поговорить… о нашем, о собачьем. Например, почему никогда не удается схватить ворону за хвост. Или почему кошки считают нас рабами. Или почему белки могут бегать вниз головой, а мыши — летать ночью. Да много всякого разного! Поскорее бы друга найти! Столько всего надо обсудить!
— Что-нибудь придумаем. Я же тебе обещала.
— Ладно, я подожду…
Когда мы вернулись домой, в камине еще тлели поленья, а в гостиной стояло приятное сухое тепло. ЖЛ стал сочинять новую песню, а мы с Брысей уютно устроились на диване. Я начала гладить ее, и вскоре она задремала. Ее брыли смешно подергивались — наверное, ей снился старый лабрадор, с которым она продолжала играть в слова…
11.
Обо что вытирают рот зайцы?
Дни бежали своим чередом, наступил ноябрь. На праздновании моего дня рождения Брыся собрала рекордное количество угощений и игрушек. Заметно подобрев к концу праздника, она позволяла погладить себя даже тем, кто входил во вторую категорию. Гости аплодировали.
Надо заметить, что, благодаря моим настойчивым и подробным объяснениям некоторые наши друзья всерьез увлеклись Брысиной социализацией, и каждый успешный результат теперь приравнивался к наиважнейшим семейным событиям.
Если раньше Брыся лаяла на людей и собак, чтобы их напугать, то теперь, осмелев, она сменила регистр и просто оповещала всех о своем присутствии. Лаяла она подолгу, самозабвенно, причем, в самых неожиданных местах — в гостях, в магазине, на улице. Да и к нам в дом теперь никто не мог войти бесшумно. Сдерживалась она только в ресторанах: это было обязательное условие ее присутствия.
И тогда я решила навести порядок. Случай представился довольно скоро: друзья пригласили нас на обед. Я объявила Брысе, что в гостях лаять запрещено, иначе она туда не пойдет.
— Но это же правила для ри-ста-рана, а сейчас мы идем в гости! — заупрямилась Брыся. — Можно, я все-таки полаю? Ну, хотя бы раза три!
— Нет, Брыся, — сказала я и погладила ее по голове, — лаять категорически нельзя.
— Но почему? Так нечестно! — возмутилась она. — Ты же говорила, что это правила для ри-ста-рана, а про гости ничего не говорила!
— Потому что правила твоего поведения устанавливаю я, — ответила я строго, — и они, увы, не обсуждаются.
— Да?! Значит, я больше никогда не смогу лаять? — расстроилась Брыся.
— Почему никогда? — удивилась я. — Кто тебе это сказал?
— Ты! Ты сказала! — она чуть не плакала. — Ты же все время говоришь, что лаять нельзя! Ни дома! Ни в ри-ста-ране! Ни в гостях! Где же тогда я могу лаять?
— Ясно! — кивнула я и распахнула дверь в сад. — Вот с этого и надо было начинать! Если очень надо, можешь лаять в саду. Иди вон и лай, сколько влезет.
