— Так-то оно так, но уж больно она худая!
— Никакая она не худая! — сказала я, критически осмотрев мышь. — Она, скорее, спортивная.
— А может, дать ей сыру? Смотри, у нее даже щеки ввалились!
— Брыся! Я читаю серьезную книгу, а ты мне мешаешь. — сказала я как можно строже.
— Ну, мам-а-а! — загнусавила Брыся самым противным голосом, на который была способна. — Я хочу посмотреть, как она е-е-ест! Давай дадим ей сы-ыра-а! Может, она рот вытирать умеет? А то мы зайца так и не нашли, чтобы спросить про ро-от! А тут — хоть посмотрим!
Она так смешно ныла, что я сдалась:
— Ладно, дадим ей сыра…
Я сходила на кухню, отрезала кусок сыра, кинула маленький кусочек в банку, а остальное отдала Брысе. Та опять легла на ковер наблюдать, а я вернулась к чтению.
— Мама, смотри, она его ручками держит… М-а-ама! Ты совсем не смотришь!
— Смотрю, смотрю! — кивнула я, пытаясь вникнуть в смысл того, что только что прочитала. — Все грызуны так делают — и крысы, и белки, и хомяки, и зайцы…
— Ой, смотри! — вдруг радостно завизжала Брыся и запрыгала вокруг банки. — Смотри-и-и! Она рот вытирает! Ручками!
Я оторвалась от книги, понимая, что Брыся все равно не даст мне дочитать самую интересную главу.
— Ручками! — продолжала восхищаться Брыся. — А я ведь так и чувствовала, что мне мышь для чего-нибудь да понадобится! Я теперь тоже буду рот о лапы вытирать! Видишь, как правильно я сделала, что уговорила тебя оставить ее сушиться?
— Ты хочешь сказать, что больше не будешь вытирать рот о ковер? — спросила я, все еще не веря своему счастью.
— Ага! — закивала Брыся. — Я теперь знаю, как зайцы делают!
— Отлично! — обрадовалась я неожиданной возможности наконец-то привести в порядок ковер. — Кстати, а мышь-то высохла! Надо ее в сад отнести, а то она у нас уж больно засиделась!
— Ничего не засиделась! — возмутилась Брыся. — Смотри, у нее подмышки еще мокрые!
— Брыся! — рассмеялась я. — Не выдумывай!
— А может… — тут же заныла Брыся.
— Никаких «может», — твердо ответила я. — Выпускаем!
Мы взяли банку с мышью и вышли в сад. Из леса тянуло промозглой сыростью. Брыся поежилась и посмотрела на меня.
— Ей, наверное, холодно будет ночью… А домой ее взять ты все равно не разрешишь. Я тут подумала… а можно, я ей мое одеяльце отдам?
Я потрепала ее по ушам и подумала, как мало люди понимают в психологии собак. Мы почему-то считаем, что они так сильно любят нас за то, что мы им все время что-то даем — еду, дом, ласку… На самом деле, собаки похожи на людей и ведомы по жизни тем же парадоксом: мы больше любим тех, о ком заботимся мы, чем тех, кто заботится о нас. Но люди упорно продолжают приравнивать безусловную собачью верность к условному рефлексу Павлова, тем самым, видимо, навсегда избавляя себя от чувства вины.
— Интересно все-таки… — сказал ЖЛ. — Я ведь не верил, что она победит. Она же всего боится, от всех шарахается… — А я верила, — твердо сказала я. — У Брыси с самого начала было все, чтобы выиграть. И вообще, талант есть у каждого. Надо только помочь ему поверить в то, что он способен на большее, и тогда он обязательно выиграет… — Брыся, — говорила я, — я уже собрала весь твой скарб: подстилки, инструменты, документы, ошейники и поводки. Зачем ты таскаешь в дом мусор? — Ты ничего не понимаешь! — возмущалась Брыся. — Видишь, пружинка? Очень нужная вещь!Весь остаток осени я ломала голову над тем, как сдержать обещание и найти Брысе друзей. Идея взять вторую собаку была отложена на неопределенное время, а точнее, до покупки собственного дома. На прогулки в лесу рассчитывать особо не приходилось: мы встречали там лишь старушек-болонок, которых прогуливали на коротких поводках их старушки-хозяйки. Болонки с Брысей не играли, да и старушки тоже были против.
Существовал еще один вариант, но он вызывал сомнения: у моих русских друзей, живших совсем неподалеку, был замечательный палевый лабрадор Чарли. Он был младше Брыси всего на два дня, но страдал от врожденной дисплазии локтевых суставов. Играть в салочки и носиться по пляжу, а также многое другое, положенное нормальному щенку, было ему строжайше запрещено.
Поначалу Чарли рос умным и здоровым, хозяева не могли на него нарадоваться. Но когда ему исполнилось шесть месяцев, он вдруг сильно захромал. Врачи, быстро поставив диагноз, приговорили его к малоподвижной и неинтересной жизни и намекнули, что такую собаку проще усыпить, чем лечить. Но разве можно усыпить друга?…
Мы часто общались по телефону, но никак не могли решиться познакомить наших собак: чрезмерно подвижное общение грозило травмой, после которой Чарли мог вообще потерять способность передвигаться. Но потом мы все-таки нашли интересное решение.
Лишенный нормальных щенячьих игр, Чарли обожал воду. Попадая в пруд, он часами не вылезал оттуда, мастерски нырял, охотился за палками и вырывал с корнями кувшинки. Вода вполне годилась для первого контакта: Чарли ни за что оттуда не вылезет, а пугливая Брыся не полезет в незнакомую ей среду. И мы договорились встретиться на ближайшем пруду.
— Брыся, собирайся, мы едем на пруд, гулять с Чарли! Ты рада? — сказала я Брысе как можно более радостным тоном.
— Ой! — неуверенно отозвалась Брыся и на всякий случай поджала хвост. — А это кто такой?
— Лабрадор! И, между прочим, ты на два дня его старше. Так что веди себя, пожалуйста, хорошо и перестань трястись, как осиновый лист!
— А он какого роста? Как я?
— Чарли гораздо больше тебя, но он пока тоже щенок.
— Я не щенок! — обиделась Брыся. — Почему ты меня все время щенком обзываешь? Как куда ни пойдем — «Не бойтесь, это — щенок!», «Не пугайтесь, это — щенок!». А я, может, хочу, чтобы меня все боялись!
Я решила воспользоваться случаем и заставить Брысю изменить поведение.
— Брыся, а ты знаешь, как определяется собачий интеллект? — спросила я.
— Ин-ти-лект? Это еще что такое?
— Интеллект — это то, что в голове. Вот как определить, умна ли собака?
— Не знаю, — пожала плечами Брыся, — может, ее можно об этом прямо спросить?
— Ну, пойди спроси у йорка.
Брыся побежала спрашивать. Вскоре она вернулась, расстроенная.
— Он сказал, что не знает. Как быть?
— Так вот, интеллект собаки определяется, исходя из ее способности принимать во внимание контекст и соразмерять с ним свое поведение.
— Как-текст? — переспросила Брыся, наморщив лоб. — А это что?
— Сейчас объясню! Например, если ты увидишь, как кто-то входит к нам в дом, что ты сделаешь?
— Для начала я его облаю, а потом ущипну за ногу! — сказала Брыся и гордо щелкнула зубами.
— Почему?!
— Как, почему? А чего он тут ходит?! Может, это чужой? Или грабитель?! — она вздыбила шерсть и оскалилась.
— А если мы готовим праздничный ужин, и к нам пришел человек?
— Все равно облаю! — чувствуя подвох, упрямо пробубнила Брыся. — И ущипну! А там посмотрим.
— Этот твой ответ и говорит о том, что ты — глупая собака. Ну, или пока еще не очень умная.
— Почему? — насупилась Брыся.
— Потому что ты не учитываешь контекст! Раз мы готовим праздничный ужин, значит, люди, пришедшие к нам в дом, вероятнее всего, наши друзья. Так?
Она кивнула.
— Ты пока совсем не различаешь, кого надо облаивать, а кого — нет. Потому что не думаешь о контексте. Понятно?
— Понятно, — грустно кивнула Брыся, — а как о нем надо думать? И когда? А то я каждый раз не успеваю! Я сначала лаю, а потом думаю.
— А ты сначала думай, а потом лай.
— Хорошо, — вздохнула она. — Я попробую. Но при чем тут Чарли?
— При том, что даже если ты знаешь, что это щенок, ты все равно будешь от него спасаться бегством, как от всех остальных собак! Ведь ты сначала делаешь, а потом думаешь!
— А вот и не буду! Я все поняла! Про как-текст! — возмутилась Брыся. — Спорим?
— Спорим! А на что?
— Давай так: если я проиграю, то я… то я… верну тебе тушь, которую украла в прошлые выходные!
Моя тушь в золотистом тюбике была пределом ее мечтаний, и на прошлой неделе ей, наконец, удалось ее украсть прямо у меня из-под носа. Теперь она прятала трофей в саду и категорически отказывалась его возвращать.
— А если ты проиграешь, ты отдашь мне старый халат! — продолжила она, как ни в чем не бывало. — Ты все равно себе новый купила! А старый мне пригодится, я буду в него ночью заворачиваться, а одеяльце мышке отдам. Я про нее все время думаю — может, ей холодно там, в саду?
— Согласна. По рукам?
— По рукам! — радостно закричала она и, довольная сделкой, побежала за мячиком, чтобы грызть его в дороге.
