В итоге, разложив всё по полочкам, мы с Михаилом и Павлом решили, с учетом диагноза, выставленного директрисе Аудит-Стандарта, какую работу ей можно доверить, а какую нельзя, и распределили текущие задания. Я попросил Павла найти для Экссона адекватного главбуха.
В конце нашего совещания Михаил спросил за выписки Внешторгбанка и документы, подтверждающие мои командировочные расходы — железнодорожные и авиабилеты, гостиничные квитанции, и так далее. Я вынул из портфеля конверт, в котором были сложены требуемые документы. Михаил взял его в руки, раскрыл… и сказал:
— Это что, взятка?
И вернул мне конверт. Я заглянул в него — там были деньги. Десять тысячерублевых купюр. Что за чертовщина?! И тут я вспомнил: Лейнер! Меня прошиб холодный пот. Я стал лихорадочно рыться в портфеле, но безрезультатно — другого конверта, с банковскими выписками и билетами, там не было. Вспомнив шаг за шагом свои действия и перемещения, я вычислил, что вместо денег отдал Лейнеру конверт с означенными документами. Рассказав об этом Павлу и Михаилу, я сорвал бурные аплодисменты. Это же материал для фельетона! Но мне было не до смеха — я с ужасом думал о том, что будет, если выписки попадут в руки компаньонов — а Лейнер обязательно пожалуется на меня Владимиру и отдаст ему конверт. Если у сильного игрока не оказывается достойных противников — он побеждает себя сам. У меня были все… скажем так, достаточно шансов выйти с честью из данной ситуации, но я самолично заблокировал все выходы. Как сложатся взаимоотношения с Лейнером, равно как судьба проекта с отходами и цветными металлами на Октябрьской железной дороге — меня это уже совершенно не волновало. Надвигалась гораздо более серьёзная опасность.
Глава 100,
О злополучном конце и исходе моих плутаний
Вебер прилетел в Волгоград вслед за нами. Мы с Ренатом пересекались с ним в кардиоцентре, и я ехидно поинтересовался у представителя Сименса, не слишком ли много времени отнимает у него Волгоград (Вебер как-то жаловался, что у него большой регион и во многие города он просто не успевает заехать). Он лишь чертыхнулся в ответ. И надо же такому случиться, что регионал Сименса позвонил мне на трубку и назначил встречу в день приезда Коршунова. Стрела была забита в вестибюле гостиницы «Волгоград», в которой проживал Вебер. Мы втроём устроились в баре. Он вёл себя необычайно энергично, с напускной деловитостью: долго устраивался на стуле, рыскал по портфелю, смотрел бумаги, что-то проверял на своём мобильном телефоне, откашливался, прополаскивал рот минералкой, настраивал челюсть. Наконец, вскинув голову, Вебер положил передо мной отпечатанный лист бумаги.
— Это что? — спросил я недоверчиво.
Он произнес с особой лихостью, присущей трусам:
— Ознакомься!
Пожав плечами, я принялся изучать документ. Ренат подвинулся ко мне поближе, чтобы посмотреть. По мере того, как я вникал в смысл написанного, всё моё существо наполнялось негодованием.
Вот полный текст:
«ООО „Совинком“, в лице генерального директора Разгон А. А., ООО „Юнитекс“ в лице генерального директора Махотина Г. А., и ООО „Югмедсервис“ в лице коммерческого директора Паперно П. И., заключили соглашение о нижеследующем:
1. ООО „Совинком“ обязуется не принимать участие в открытых конкурсах на поставку медицинского оборудования в волгоградскую Областную клиническую больницу, Волгоградский областной кардиоцентр, и в волгоградский Областной онкологический центр, в течение всего 2005 года. Допускается участие в этих конкурсах на условиях, согласованных с участниками данного Соглашения.
2. ООО „Юнитекс“ и ООО „Югмедсервис“ обязуются не участвовать в открытых конкурсах на поставку медицинских расходных материалов в волгоградский Областной кардиологический центр, в течение всего 2005 года. Допускается участие в этих конкурсах на условиях, согласованных с участниками данного Соглашения.
3. Исполнение данного соглашения контролируется г-ном Давиденко И. Г.»
В разделе «Подписи сторон» свои автографы и печати уже поставили руководители «Юнитекса» и «Югмедсервиса». Иосиф Давиденко свою подпись пока не поставил. Когда я поднял свой удивлённый взгляд на Вебера, тот нетерпеливо спросил:
— У тебя печать с собой?
Мы с Ренатом даже не нашлись, что сказать — столько ругательств и непристойностей пришло на ум, сложно было выбрать самое едкое и непристойное.
— А позволительно спросить: руководство Сименса знает, чем тут занимается его представитель? — Ренат всё же нашел в себе силы оставаться в рамках приличия.
Вебер начал медленно заливаться краской. По его носу прошла судорога. Пытаясь придать голосу угрожающие нотки, он спросил меня:
— Ты не будешь подписывать? Ты внимательно прочитал?
Ответил опять же Ренат:
— Пойдёмте-как снимем копию, а еще лучше сразу передадим по факсу на Сименс! Копию — господину Ермилову и господину Маланюку!
Вебер выхватил у меня из рук Соглашение, над составлением которого, очевидно, долго трудились указанные в нём лица, и, отшвырнув к стене стул, побежал на выход и через секунду скрылся за дверью — под наше с Ренатом улюлюканье и задиристые выкрики.
Некоторое время Ренат хохотал и комментировал поведение представителя Сименса, украшая речь ласкающими слух сравнениями. Я сказал: «Не понимаю, как мог святой Иосиф так низко пасть, все эти блудни со всякими придурками — это же совсем не его уровень! ЮМС, Юнитекс — эти нищеброды никогда не будут ему платить 150 тысяч в месяц. Да они и денег-то таких никогда не держали в руках! И как они втянули Вебера во всю эту клоунаду — просто уму непостижимо!»
Отсмеявшись, Ренат скомандовал:
— Святой Иосиф за Паперно думает, потому поглупел. Ладно, звони ему, поедем пообщаемся.
Было около двух. Коршунов прилетел утренним рейсом, но сопровождавшие его люди, которые должны были позвонить Ренату и назначить время и место встречи, еще не вышли на связь. И Ренат позвонил сам. Ему ответили, что вся компания в данный момент находится в районе Камышина, на территории исправительного учреждения — Коршунов навещает на зоне некоего друга.
Мне позвонил Артур Ансимов и тоном, не терпящим возражений, сказал, что мне нужно срочно быть в Петербурге — снять три миллиона наличными, сделать Алексею доверенность на распоряжение всех счетов во Внешторгбанке, находящихся в моём ведении, и возвращаться обратно в Волгоград разблокировать счет Совинкома… и что-то тревожное, леденящее сердце, было в его тоне. Я ответил, что завтра буду в Питере, и конечно же, выполню всё что нужно; и отключился. Для человека, которому грозит расправа, я выглядел на редкость жизнерадостным.
Скрыв беспокойство, с притворной веселостью я поехал с Ренатом в офис Волга-Трансойл — официальное место работы Иосифа Григорьевича Давиденко, шакала, почему-то зовущегося начальником юридического отдела. Он был сама учтивость — вышел из-за стола для приветственного рукопожатия, предложил чай-кофе. Ренат знал о нём почти всё, но лично столкнулся с ним впервые. Представившись «другом Андрея», он заговорил со старым седым полковником с той непосредственностью, которая могла сойти за тонкую насмешку. Изложив своё видение ситуации, в котором победа Совинкома на предстоящем конкурсе выглядела неоспоримой, мой брат добавил:
— …в этой сделке я представляю интересы одного известного в стране человека. Сейчас он в Волгограде, хотелось бы, чтобы вы с ним встретились, раз уж есть такая возможность.
— Отчего же не встретиться, — кивнул святой Иосиф, и мне показалось, что он немного побледнел и как-то вдруг сник.
Ренат продолжил так, будто отказ во встрече был просто невозможен:
— …и ещё, Иосиф Григорьевич… Мы только что встречались с одним кексом, по фамилии Вебер, уж не знаю как его на Сименс принимали. Он вздумал с нашими конкурентами корефаниться, Юнитексом и Югмедсервисом, про вас говорит, что вы за них мазу тянете. Дал он нам на подпись соглашение, по которому мы должны отказаться от участия в тендере по Сименсу. Если подписываем, его кенты не лезут в кардиоцентр с поставками расходников. На бумаге стоит ваша фамилия с припиской: «соглашение контролирует господин Давиденко». Я так понимаю, что за базар они ответят?!
Не слишком убедительно изображая удивление, старый седой полковник ответил:
— Впервые слышу. Не играю я в такие шуры-муры.
Ренат развёл руками, мол, «я так и думал», и добавил:
— Собственно, это всё, что я хотел выяснить. А так, по текущим вопросам, мы будем к вам обращаться.
Святой Иосиф не только подтвердил, что можно обращаться, но и развил целый проект долгосрочного продуктивного сотрудничества. Строя это воздушное государство, он придумывал для него справедливые законы, приумножал его богатство, ревниво защищал его границы… к этому его толкали обязанности, которые он вынужден был принять на себя, ибо образ жизни его в том и заключается, что он ищет несправедливости, борется с ними, выпрямляет кривду и заступается за обиженных.
