Джекки обозлилась сама на себя:
– Какой у меня несносный характер! Не сердитесь, Антон Михайлович, я понимаю, что вы принесли цветы с самыми добрыми намерениями, но я... ну, не могу не укусить!
– Это я вижу, – улыбнулся Каштанов. – Но у вас еще не все потеряно. Я купил еще кое-что, лошадь этого не ест.
Доктор вынул из телеги целлофановый пакет.
– Здесь купальник, чтоб вам было в чем купаться, и махровое полотенце, чтобы было чем вытираться...
– Начали тратить награбленное? – иронически спросила Джекки, опять не справившись с собственным нравом.
– Да, я кучу, транжирю деньги, швыряю их на ветер, то есть на вас.
Владик, взирая на происходящее, задумчиво констатировал:
– У него уже не два миллиона, а меньше!
А «богач» в это время предстал перед Джекки уже с другим пакетом, больше прежнего.
– Здесь шампанское, виноград, крабовый салат, киви, ветчина, ананас, конфеты, шоколад и еще… а, да – сыр из Франции! Поехали кутить!
Тут встрял мальчишка-кучер:
– А моя лошадь шоколад любит!
– На то она и графиня! – Каштанов взял шоколад, содрал обертку, поделил плитку пополам, половину отдал пацану, а половину предложил кобыле. Опытным путем было подтверждено, что лошадь шоколад ест.
Джекки улыбнулась:
– Вы, похоже, за мной ухаживаете?
– Не обольщайтесь, я ухаживаю за лошадью!
– Спасибо большое за все! – от души произнесла Джекки.
Телега, куда набилась вся компания, резво ехала по лесной просеке.
Из кустов выполз милицейский автомобиль и замер. Варвара Петровна отдала водителю приказание:
– Мы едем за ними, едем бесшумно и незаметно, смотри не отставай!
Телега въехала в деревню, вежливо уступила дорогу стаду коров, затем продолжила движение и остановилась на околице, у самого крайнего, знакомого нам дома. Каштанов по-молодому соскочил на землю и шикарным жестом пригласил:
– Прошу в дом!
– Что за дом? – спросила Джекки.
– Я мог бы вам солгать, что это – дом моего товарища, – небрежно заявил доктор, – но от друзей у меня секретов нет – я его вчера купил!
Владик вылез с бестактным вопросом:
– Интересно бы знать – почем?
– Вообще-то это коммерческая тайна, – ёрничал доктор, – но для друзей... На удивление недорого – всего за сто тысяч баксов.
Джекки возмутилась:
– Зачем этот спектакль? Для чего вы на себя наговариваете?
– Но булочки я же стащил! Может, воровать – это мое истинное призвание!
– Булочки – это ваш потолок!
– Я пускаю пыль в глаза, просто распустил хвост, как павлин! – Каштанов отпер дверь дома и пропустил Джекки вперед.
– Передо мной?
– А тут больше не перед кем.
– Все-таки вы занятный тип, – улыбнулась Джекки.
– Вы тоже любопытная штучка! – не остался в долгу Антон Михайлович.
– Мне кажется, мы перешли к обмену любезностями.
– Мне тоже кажется, что мы действительно что-то перешли.
Как только все трое скрылись внутри строения, подъехала милицейская машина.
Варвара Петровна, опять в гражданской одежде, встала у калитки, оперлась о штакетник и принялась разглядывать дом.
А там внутри Антон Михайлович демонстрировал приобретенные хоромы.
А демонстрировать было что. Вековой крестьянский дом с коровником, с конюшней, птичником был переделан под современное жилье. Но так, что весь прежний дух сохранился. Темные бревенчатые потолки, стены, сложенные из могучих бревен, лесенки, переходы – все это дышало стариной. Казалось, души прежних, давно умерших владельцев не ушли отсюда, где-то прячутся, а по ночам ведут свою особую странную жизнь.
– Вот этой печке около ста лет, – с гордостью сказал Антон Михайлович.
Печь в центре огромной кухни напоминала по своей основательности капитальный памятник архитектуры, а вернее, она им и являлась. Все помещения внутри дома размещались на нескольких уровнях. Лесенки, отдельные ступеньки, коридорчики вели в палаты, спаленки, горницы, светелки. На всех стенах, где только было возможно, висели картины, рисунки, наброски, эскизы. Среди них было больше всего пейзажей Крушинского озера, но попадались и портреты крестьян, современные жанровые сельские сцены. Наконец Каштанов привел гостей в просторный зал с высоченным наклонным бревенчатым потолком, громадными окнами и базарным ковром с тремя китчевыми тиграми. В этом зале, увешанном полотнами, явно была мастерская живописца.
– Вы купили этот дом у художника? – спросила Джекки.
– Нет, он принадлежит, вернее, принадлежал директору Крушинского заповедника. Эти картины написал его сын, который трагически погиб три года назад.
– Поэтому он и продал?
– Может быть, – уклончиво ответил Антон Михайлович.
– А жена?
– Жена не выдержала смерти сына и вскоре тоже умерла. – Каштанов решительно сменил тему: – Пошли разгружать экипаж.
И все трое вышли через хозяйственную часть дома во двор.
Под навесом, аккуратно выстроенные в ряды, стояли около сорока пар обуви – шикарный натюрморт – старые тапочки, детские кеды, взрослые кроссовки, кирзовые и резиновые сапоги, башмаки, босоножки, дамские боты, пляжные тапки, чуни и огромные специальные галоши. Тут же лежала надувная резиновая лодка, был подвешен на стойке лодочный мотор, стояли в углу удочки.
– Хозяин не торопится выезжать, – заметила Джекки.
– У него дочь с мужем, невестка, внуки. Мы только вчера все оформили. Конечно, на эвакуацию понадобится время.
Внезапно Джекки схватила Антона Михайловича за руку:
– Видите, вон там, у калитки... эта тетка – следователь. Она ведет ваше дело и приехала за вами.
– Как же мне поступить?
– У вас имеется два выхода – или сдаться властям, или бежать огородами. Мы снимем то, что вы выберете.
Владик взялся за камеру и взвалил ее на плечо.
– Я нашел третий выход, – сказал Каштанов, – положить голову в пасть тигрице!
– Разве здесь водятся хищники? – Владик задал вопрос совершенно серьезно.
Доктор двинулся к калитке. Джекки шла следом. Владик начал снимать.
На улице Антон Михайлович принялся вынимать из телеги пакеты и нагружать ими Джекки.
И тут раздался посторонний женский голос:
– Чей это очаровательный дом?
Выражение лица у следователя было умильным. Она подошла поближе, чтоб было удобнее пристально рассматривать Каштанова. Естественно, следователь убедилась, что это тот самый Объект, ради которого она сюда приперлась.
Объект беззаботно отозвался:
– Вам нравится?
– Очень.
– Мне это приятно слышать. Я его совсем недавно приобрел. Сегодня, – продолжал откровенничать Объект, – мы отмечаем день рождения моей невесты. Познакомьтесь, ее зовут Джекки.
При слове «невеста» Джекки вздрогнула.
– Мы уже знакомы! – мрачно изрекла Варвара Петровна.
– Извините, – ненатуральным голосом включилась Джекки, – без белого халата я вас не сразу узнала. Дорогой, это диетическая сестра из дома отдыха. Мы познакомились в столовой. Она нас с Владиком дивно накормила!
Антон Михайлович переводил недоуменный взгляд с одной женщины на другую.
– Вы меня вчера за это уже благодарили, – не без ехидства улыбнулась капитан Муромова.
Джекки метнула в сторону «жениха» нежный взгляд:
– Варвара Петровна, ваше присутствие вдохновило его: он тянул, тянул и наконец-то назвал меня невестой.
– Поздравляю вас! – приторно улыбнулась следователь.
Жених бросил на невесту ответный и тоже подчеркнуто нежный взгляд:
– Джекки, родная моя! Так пригласи диетическую сестру на наше торжество! – И обернулся к Варваре Петровне: – А почему вы ездите на милицейской машине?
Варваре Петровне нельзя было отказать в быстроте реакции:
– Видите ли, в нашем районе совсем нет преступности. Личный состав милиции болтается без дела. А они ведь на самоокупаемости. Вот дом отдыха и арендует машину вместе с водителем.
– Я счастлив, что приобрел дом в районе, где нет преступности! – воскликнул Каштанов.
– Теперь она есть, – недвусмысленно сказала милиционерша.
В доме вся компания расселась за праздничным столом. Каштанов разливал шампанское. Варвара Петровна отодвинула свой бокал:
– В доме подозреваемого я не пью!
– Минуточку, а в чем меня подозревает диетсестра? – развлекался подозреваемый. – Я еще никого не отравил.
– Диетсестра – это «крыша», – призналась Варвара Петровна. – На самом деле я следователь.
– А я академик, но это тоже крыша, – продолжал веселиться распоясавшийся доктор. – На самом деле я черт знает кто. Поднимаю бокал за именинницу, она-то, надеюсь, вне подозрений?
– Тогда я пригублю. – Варвара Петровна была не чужда логики.
– Джекки, – проникновенно начал Антон Михайлович, – я счастлив, что встретил вас, то есть тебя! Ты удивительная, ты красивая, у тебя бесподобные ноги, я это заметил, когда на тебя наступила корова!
– Итак, за ту корову! – внесла уточнение Джекки.
– И за лошадь, – добавил Владик, – не говоря уже о тиграх!
