Она просто потрясена деликатностью обхождения – с чего вдруг?
– Это что? Это такая эротика? Такая… немного французская…
– Нет. Между прочим, Вы беременны…
Тополь и вовсе в шоке.
– Спасибо, от Вас надуло. Что Вы теперь скажите своей супруге? Что седьмая-восьмая скоро Вам принесет ребенка?
– И все-таки.
– Вы наверно хороший гинеколог, но не ясновидящий. Или есть категория гениев-гинекологов?
– Я, действительно, между прочим, могу определить беременность женщины уже через две-три недели, одним взглядом. Когда-то я даже писал диссертацию на эту тему… Но бросил, не дописал.
– Это как же?
– Долго объяснять… – Он неопределенно хмыкает. – Могу Вам сказать – внутренним зрением…
– Внутреннее зрение… Где-то я уже слышала…
– Вы слышали это от слепого.
– А Вы все помните, надо же.
Шеин ухмыляется:
– Что, действительно, горячий парень?
– Что-то в нем сначала было такое… колдовское… располагающее… Или во мне все это было, а не в нем?
– Возможно, у него пуленепробиваемое семя. В любом случае поздравляю Вас.
– Вы что – не шутите?
– От женщины начинает исходить тонкий специфический запах за мочками ушей… Поэтому я прошу некоторых своих клиенток за день до приема отказаться от парфюма.
– Ой, мне надо сесть… Я парфюма не видела полгода.
Шеин помогает даме сесть.
– В принципе, по этому запаху я могу даже предсказать, как будет протекать беременность.
Тополь верит с трудом:
– Ну и как она будет протекать?
– Ну-ка…
Тополь зпмерла. Шеин принюхивается снова, как в первый раз. Потом, смочив палец слюной, проводит по коже за мочкой уха и снова нюхает.
– Очень хорошо будет протекать. Это будет счастливая беременность.
– Значит, это не шутка?
– Дар Бога это. Не забывает он хороших женщин. Сходите на анализы – и все подтвердится. Хотите, я позвоню кому-нибудь из своих коллег?
46. Гениальная моча кошмарит Интернет
Нет, это невозможно переварить! Сорок один год, на пороге раннего климакса или поздней овуляции – и вдруг такое!
Тоопль не спала всю ночь, ласково и нежно ворочаясь один на один с этой новостью. А ранним утром поторопилась на воздух. Постепенно смутные страхи оставили ее, уступив место полному внутреннему блаженству и гармонии. Как давно она не испытывала этот букет чувств!
На лавочке Юлия Петровна вытянула ноги и мечтательно улыбнулась солнцу, которое в тени нашло ее, – избранницу, – заглянув в маленькую щелочку сквозь кроны густых деревьев…
Тополь закуривает и ложится на спину. Недалеко пробегают Максим и девушка-психолог.
Психолог о своем:
– Любовный невроз – расстройство серьезное, но вполне излечимое. Добавляем циркуляцию крови и замечаем, как меняется настроение. Кстати, этому великолепно помогает квантовая фотомодификация крови. Замечаете, Максим?
– Да, – кисло отвечает Рожков.
– Вот что значит фотомодификация! Вы не думаете о ней?
– Нет. Я думаю о Вас.
– Обо мне тоже нельзя думать. Я – специалист. Существо бесполое…
– Но Вы же не бесполая?
Максим садится на землю и отчаянно стучит кулаками.
– Как? Ну как она могла делать это?
– Успокойтесь. В конце концов все женщины делают это. В этом нет ничего такого.
– Делают это любимым. А я был любимый. Был ее молодой человек!
– Но она же не Ваша собственность!
– Я ее молодой человек, а она – моя девушка!
Психолог после молчания предлагает:
– Побежали?
– Нет.
– Почему?
– Я думаю.
– О чем Вы думаете? Проанализируйте, о чем Вы думаете.
– О вас. Вы тоже делаете это?
С лица Тополь не сходит загадочная улыбка. Пачка сигарет медленно сползает с груди и падает на землю.
К лавочке подходит Вера, поднимает пачку, протягивает.
– Вам плохо, дорогая? Что с Вами?
– Наоборот, мне очень хорошо… Очень…
Тополь садится.
– Сегодня прекрасный день, Юлия Петровна! У меня чистая и прозрачная моча…
Она внимательно приглядывается к Тополь.
– Минуточку…
Вера надевает вторые лупы.
– У вас моча не хуже, чем на той неделе… Вижу по глазам. Нет, она просто прекрасна!
– Спасибо, я старалась.
Вера вглядывается еще пристальнее в глаза Юлии Петровны.
– Постойте, она просто волшебна! Похоже… Гм… Вам никто не говорил, что Вы, возможно, беременны?
– Вы думаете, что…
– Я не думаю, я вижу. Как же, 51 год на баканализе вместе с мамой. А с тетей если считать, девяносто. Всякого насмотрелись…
– Так что Вы видите, Вера?
– У Вас сегодня необычайно гармоничная правильная моча.
– Спасибо, я старалась.
– Но не заявляйте об этом в Интернете, хорошо? Когда я написала сегодня утром о свой прекрасной моче в ЖЖ – шквал каментов, просто шквал, черный шквал! Убей себя, дура! Выпей йаду! Тварь… Ну и так далее, вы же знаете этих больных.
– Ну да…
– Сколько у нас завистливых черных людей! Уже и в Интернет нельзя выйти с прозрачной здоровой мочой! Так я Вам брошу ссылочку на этот дурдом?
– Бросайте, только прочту я вечером, хорошо?
47. Фигулька для козла, или последняя атака блондинок
Тем же утром Лия и Ксюша на своих авто возвращаются после загородного отдыха по Симферопольскому шоссе. Прекрасная погода, необъятная синь августовского утра. Лия разговаривает с матерью по телефону.
Лия слышит:
– Все кончилось, доча… Или все только начинается, не знаю…
Лия не может понять загадочную речь матери.
– О чем ты? Овуляция кончилась? Или климакс начинается? Ты говоришь загадками…
– Мне так страшно, доча… И так хорошо… Хочешь погладить мое пузико?
– Ого, вот это заявочки… Мама, ты…
Она останавливает машину.
– Мама ты… Ой, мама, как страшно и как хорошо!
Лия и Ксюша пляшут и дурачатся на дороге, как дети.
– Да! Да! Беременна! Она конечно, сошла с ума, но как вовремя! Нет, надо ехать в церковь! Надо в церковь, Ли! К отцу Александру!
Она кричит:
– Прямо в точку, мамусик!
Ли целует и обнимает Ксю, потом трубку, из которой поступило это ошеломительное известие.
– Умничка моя! Хорошая моя! Как я счастлива, мама, за тебя! Ксю, она беременна! Она беременна маленьким ребеночком! Крохотным крохотулечкой… Мама, мамочка, ну какая ты умница!
Девушки садятся в авто и дают по газам.
Лия кричит в трубу:
– Давай на обгон поиграем! Такая радость! Все, Ксю, немедленно в церковь на Ленинский!
– К отцу Александру – на Ленинский! Давай «восьмеркой», Ли! Такая радость!
Девушки играют «восьмеркой», потом выскакивают из авто и взявшись за руки бегут по дороге. Они бегут просто в никуда, тупо-счастливо пританцовывая…
Вдалеке показывается какой-то мужчина.
Ксюша разочарована:
– Блять, нарисовался…
– Эй! – кричат девчонки. – Пошел ты знаешь куда? Знаешь?
И они дружно показывают ему фигульки-кривульки:
– На, на! На, козлик, на!
Садятся в машины и дают по газам.
48. Беспонтовая бабон и краденый презик
…Блаженно и тихо вокруг в четвертом часу утра; тепло и туманно… Из дома в Безбожном переулке выползают, пошатываясь, Поликарпов, Шеин и Зайцев. На запястье Зайцева – веревка с привязанной Марьей Николаевной.
– Так значит, беременна наша Тополь? – говорит Поликарпов.
– Значит, да… – отвечает Шеин.
– Значит, к Богу пошла… У женщин всегда есть этот путь, а у нас?
– А чего? – спрашивает Шеин. – Не шагнуть ли и нам в вечность?
– Очень хочется увидеть Бога-то… – добавляет Поликарпов и вдруг вскрикивает, словно видит уходящую Юлию Петровну. – А мы туда идем! Тополь, подождите, милая! И нас возьмите!
За ними, чуть поодаль, ковыляет Мармышкин. Он без ботинок.
За всей этой группой лениво тащится молодой сержантик (как бы наблюдая за порядком). Он заметно обижен и недоволен.
Поликарпов оглядывается:
– Алексей Иванович, так Вы не знаете, что такое вечность? А ведь мы туда идем.
Сержантик сухо отвечает:
– К Богу, значит? Может до утра подождете?
– Нет. Прямо сейчас.
Зайцев печален:
– Вот там, где Вы стоите сейчас, дорогой Алексей Иваныч, я однажды заснеженным вечером встретил Булата Шалвовича… Была вьюга…
– Фак! Фак! – читкует Марья Николаевна.
– Ах, если бы, Марья Николаевна… – отвечает Зайцев. – Если бы…
Мармышкин канючит:
– А меня вы не возьмете, господа? Я ведь тоже психиатр…
Он трясет какой-то книжицей:
– Вот читайте… Врач-психиатр высшей категории… Вот значок «Ударник коммунистического труда»…
Он прикрепляет значок к груди.
Зайцев всхлипывает:
– Так она беременная, Шеин? И что я сегодня такой сентиментальный?
– Беременная… А я хочу к жене… К женушке я хочу… – Шеин пьянее некуда. – Она обещала меня отвезти к жене… Теперь уже вряд ли.
– Вы что – сами не дойдете?
– А меня вы возьмете, господа?
– Так мы в рай идем, милый… В рай…
Мармышкин доказывает:
– И я туда же!
Поликарпов щурится:
– Видите, как дорога звездами усыпана? И мы ступаем как боги, видите?
