Сергей Кузичкин - Наташа и менестрель

— Баба–то она хорошая… да вот я — не совсем. Меня там как положительного человека знали, музыканта, солиста… А я беглым зэком оказался. Стыдно теперь народу в глаза глядеть будет. Нет, не поеду я больше туда…

— Ну и дурак! — капитан встал, прошелся по комнате. — Извини за прямоту, Свиридов. «Химик» — какой тебе зэк? Если бы ты из зоны деру дал, тогда бы мы с тобой здесь не говорили, сидел бы ты на строгом режиме. В общем, иди и подумай. Это здесь тебе кажется, что хороших женщин на свете пруд пруди… и все они готовы тебя встретить и приветить, а на деле — не так. А раз попалась тебе такая, так и стремись сделать все так, чтобы не потерять то, что имел. Поверь мне, я тоже кое–что в жизни видел…

— Спасибо, гражданин капитан. Я подумаю над вашими словами.

— Подумай. Иди и глупостей больше не делай. Такие, как ты, на воле нужны.

Дверь на волю раскрылась перед ним около полудня. Проверивший документы Андрея солдат открыл запоры, и май обрушился на бывшего невольника запахом цветущей черемухи, ярким и подошедшим к зениту солнцем, разноголосьем птиц. Стоя на крыльце контрольно–пропускного пункта исправительной колонии, Андрей подумал: «Вот он, короткий миг счастья!» Отобранная у него свобода была возвращена, а что же еще надо, чтобы быть счастливым…

Андрей прищурился, глядя на солнце, поднял вверх руки и довольно потянулся.

— Жизнь прекрасна, правда, боец? — спросил он провожавшего его солдата–татарина.

Тот улыбнулся, кивнул и махнул Андрею рукой.

Андрей шагнул с крыльца и осмотрелся. Метрах в ста от него в летней беседке сидели какие–то люди, вдали по улице проезжали автомобили. Он остановился и хотел спросить у солдата, в какую сторону идти к автобусной остановке, но заметил на другой стороне улицы двух женщин. Они махнули ему и пошли навстречу. Сердце бывшего невольника зашлось в частом перестуке. В одной из встречавших он узнал мать, а во второй… Наташа!..

У него перехватило дыхание, и первое, что пришло ему на ум, была мысль о том, кого из них он должен вначале поцеловать, чтобы не обидеть другую. Он еще не успел это решить, как увидел выбежавшего на дорогу ребенка. Настя!..

— Дядя Андрюша! Дядя Андрюша! — Настя бежала через проезжую часть и радостно кричала ему. А по дороге наперерез ей мчалась бежевого цвета «Волга».

До машины было метров пятьдесят, до Насти — примерно столько же. Андрей бросился навстречу девочке, проскочил перед самым носом сбросившей ход автомашины, схватил Настю и поднял над головой. Настя смеялась и тянулась к нему руками. Андрей прижал ее к груди, она при этом ловко обняла его за шею. Он прижал ее еще крепче и непроизвольно бросил взгляд в сторону КПП. На крыльце стоял начальник отряда. До него было довольно далеко, но Андрею показалось, что он улыбался.