А от пиалы его молока зебб старца наливается становится как камень богат густ космат неистов как китайский тысячелетний карагач в ветвях непролазных которого всегда вьется водится спелая ядобойная змея эфа иль медовоядная гюрза
Дервиш я гюрза я эфа в месяце май когда поспевает каплет змей яд когда истекает ядом даже дикий куст миндаля иль верблюжьей розовой колючки-янтака терескена иль саксаула иль курая киргизского ковыля
Дервиш ложись ярись творись слади вейся на меня иль в костер лягу войду я одна
…в ливень глиняный все человеки сходят с ума как птицы с осеннего квелого гнезда и плывут как обмякший дувал
…Дервиш! в ливень весенний девственницы яростней всех человеков алчут жаждут отдать как сто майских гюрз эф свой сладостный рдяной нестерпимый мед дев первояд
А взамен взять твой перламутровый живожемчужный посеребренный умудренный мужа мед яд
А не из этих ли двух святых ядов медов сотворил первочеловеков Аллах…
Дервиш а весной под всяким камнем таится томится спелотелая змея!
Дервиш ты мой камень! ложись на меня — я твоя подкаменная змея
…Тут стал сокол сапсан во власах ея змеиных обсыхать оживать перо щерить раздувать прибывать
…очи его белесые глухие дотоле стали изумрудным бегучим ярым животным кочевым алчным мокрым огнем бродить блистать угрожать
…что твой сапсан твой пернатый возлюбленный друг не смог своими отлетными когтями своим клювом кинжальным кривым святым твою плеву пелену паутину святую девью рдяную твою гранатовую завязь распутать вспороть развязать
…Дервиш Ходжа Зульфикар!.. В наших синьцзянских горах хрустальных стояла тысячелетняя родниковая тишь девья заводь заповедь залив тишина
…с моим отцом пастухом Ушанги Зейнал Абедином пасла стада агатовых яков
И лазоревых лиющихся ликующих стрекоз
И альпийских изумрудных скороспелых кузнечиков
И сокол сапсан был наш летучий падучий пастух
И он кровь горных голубей вяхирей и курчавую кровь кекликов каменных куропаток певчих пил из распоротых горл их и пас с небес до поры
Ейхх! Фйе! Фйи!
И тогда ночью взорвали возжгли пришельцы безбожники бесы водородную сатанинскую солнечную бомбу звезду
И тогда зажгли солнечную бомбу звезду в лунной ночи когда спали яки и спали стрекозы и змеи карагачей и спали луговые травяные козьи кузнечики одурев опьянев от полной луны
И когда майские змеи эфы гюрзы во сне младенчески безвинно текли святыми медами ядами в ветвях тысячелетнего карагача…
Хйи! Господь где Ты был в ту ночь?..
…в то утро был Ты?..
За что? за что дервиш?..
За что явилось ночное солнце средь ночи луны?..
За что явилась сатанинская звезда?..
За что навек уснули полегли до срока альпийские луга травы кузнечики рыбы камни тысячелетней девственной тишины?
И что спелоядные эфы и гюрзы с тысячелетнего ослепшего китайского карагача бездыханно по стволу на землю мертво полились пролились
А стадо агатовых яков облучилось обмучилось и не могло встать на четыре ноги
И удивленных яков заживо закопали в яму котлован у Холчан-Горы
И яки сонно жгуче жевали свежую траву которую сорвали на альпийском лугу
И жевали сонно слепо траву и под землей когда зарыли их заживо в бездонную яму атомный котлован у Холчан-Горы вместе с эфами и гюрзами божественно дивно извивными при жизни а по смерти диавольски прямыми…
Жизнь — извилистая, как тропа в горе…
Смерть — прямая, как падающий камень…
И мои отец пастух ушел прямо в яму навек вместе со прямым кратким стадом своим
Он сказал: Как я вернусь в кишлаки без яков моих?
А без меня заблудятся под землей беспутные святые яки тысячелетние неповинные мои
Божий пастух и под землей пасет овец своих
И заблудится на земле пастух без овец чад своих… йихх!
Дервиш мы остались в горах синьцзянских с соколом сапсаном одни
Только он ослеп неоглядными очами а я от ночного солнца от сатанинской звезды утомилась устала
Просквозила прошла чрез меня та звезда
Дервиш я от ночного солнца рукотворного небожьего стала вспоминать что я прежде была змеей…
И довременно облученные усыпленные ушедшие не прошедшие срока земного прямые гюрзы и эфы во мне очнулись восстали в Колесе Сансары
Я их возлюбила в ветвях земного китайского ослепшего карагача
И они возлюбили на земле меня и во мне по смерти своей восстали
Гляди дервиш!..
…девьи соски нетронутые шевелятся восходят наливаются
И хотят алчут ужалить как две малахитовые раздвоенные головки змей гюрз или эф…
Гляди — соски мои головки жгучих змей
Аффф!.. Ффей!..
Гляди дервиш в ливень весенний они оживают маются вздымаются и ищут кого ужалить с кем поделиться святым целебным гиблым молниеносным медом ядом ядом ядом
И тут сокол сапсан слепоокий жемчужноокий на них бросается взвивается и их укрощает
И они затихают и они уходят во груди пирамиды мои в бездонный живой камень
Гляди дервиш Ходжа Зульфикар!
…И тут сокол сапсан Falco сходит с ея чародейной святой неповинной вселенской родной сокровенной безвинной безвинной главы и малахитовые чешуйчатые мшистые бархатистые головки майских гюрз иль эф его находчивым когтем и клювом усмирены укрощены уязвлены
И тогда пирамиды груди безмолвны неистово нетронуто чисты как вершины синьцзянских гор в ночь божией луны до прихода человечьей сатанинской звезды…
Исы!..
Но текут лесные малины алые шиповники сосков блаженной вечной девы У а не жены и никому навеки в этих малинах разбуженных растревоженных в алых шиповниках никогда не бродить
Аллах! Господь мой! что за маковые опийные бродильные в несметный вешний ливень сны сны сны курильщика плакучей падучей анаши
Ийши!..
Да горит костер средь кибитки моей…
Да уходит сходит сокол с малахитовых парчовых усмиренных розовых миндальных рдяных девьих нетронутых сосков раздвоенных аспидных головок плещущих змей гюрз эф
Дервиш потуши удуши свой тунный костер
Дервиш возьми свой обгорелый халат
Дервиш гляди мое кулябское фазанье дождливое от ливня платье уж насмерть высохло
А ты был огненный а от костра от ливня от сокола моего от змей моих роящихся осиных извечных был огненный а стал ледяной!
…и ты охвачен уязвлен потрачен той сатанинской синьцзянской звездой?
…все человеки идут в тот огонь?..
Дервиш ты был огненный а стал ледяной
…ты уходишь и никто кроме сокола не тронул девьих твоих сосков?..
И она уходит и у нее уши малые острые рысьи а ягодицы несметные тучные валуны многодетной мусульманской жены…
…хочу хочу хочу грызть как зверь эти рысьи ушки девичьи
…настигаю догоняю их …
А когда я их грызу то встают восстают несметно до глиняного потолка мазанки моей ее древнеегипетские пирамиды груди плоды загробного полночного Хеопса плоды сокола сапсана а не мои
…Дервиш! со мной это в первый раз
…со мной это в последний раз
У! Аллах запрещает в Святой Книге входить в новые чужие дома лядвеи лона устья нетронутые сокровенные нехоженные твои
У! и я не вошел в нагие врата твои?
У! и что в устах моих рысьи ушки твои иль сосцы лесных малин с которых сокол изгнанник летит?
У! не знаю в чаду бреду костра ливня я и не знаешь ты а знает Аллах один
Но она навек насмерть высоко далеко небесно уходит вместе с бездонным слепым соколом Fаlсо своим
Словно сокол уносит ея в небеса
…бегу за ней из кибитки своей
Ливень тяжко утих поник оглох иссох
Только течет в струях мякоть палого дряхлого дувала моего
И тут я вспоминаю древних мудрецов любви неистовых жрецов и их нынешнего наследника друга дней моих святого армянина Борисджана Аршалуйра: Если хочешь есть — то продолжай жену любить тешить сладить…
А хочешь пить — значит смерть близка — тогда остановись! остудись! смирись! озарись!
…гляжу дрожу вослед У и предсмертно хочу алчу пить…
…двумя руками беру разрушенную мякоть месиво слякоть тесто текучее ползучее дувала древнего моего и пью святую муть зыбь допотопных дочеловечьих глин глин глин
…пью пью жую ем глину текучую…
А потом заливаю текучей глиной мякотью из ведра всхлипывающий целомудренный костер в кибитке мазанке моей невиновной притихшей…
Ийхх! Иишш! Господь!..
Зачем? человек! жив?..
Когда боль более тела и души?..
