Где именно воздастся — другое дело. Хотелось бы, чтобы мои подвиги заметили боги денег и секса. Видишь, Барт, я еще не совсем отрешился от мира сего.
С приближением Рождества в баре начинались гнусности. Место идеально подходило для пьянок всем офисом и девичников. Барт и Брайан зря возникали, дела у нас шли как никогда хорошо — с 8.30 до закрытия битком, во время обеда тоже оживленно.
Примерно через неделю после спасения Сэди, в пятницу, дерьмо разлилось от стены до стены.
В одной половине зала кудахтал и верещал девичник (штук пятнадцать баб, в среднем с баллом около 30), в другой половине на рождественской пьянке гуляли двадцать пять риелторов (по 40–50 баллов). Остальные места оккупировали «вуебки», которые были заняты своим обычным делом — ругали начальство, грубили официанткам и склоняли к траху телок из бухгалтерии. Я, Паоло и два других повара, Майк и Тони, к ним давно привыкли, а вот временный персонал дурел быстрее, чем финансово-рекламная шушера, которую они обхаживали.
По моей прикидке, мы могли легко сделать за вечер три штуки. Мы — это, конечно, Барт. Еще немного останется Брайану. Я сразу понял, что с осью «девичник — риелторы» будут проблемы. Девчонки входили в класс рабов сферы услуг — секретутки, продавщицы, маникюрши. Они пришли кутить не на шутку, с ходу заказав тридцать коктейлей с водкой и смородиновым соком. Заводилой у них была жутко высокая и довольно симпатичная девица лет двадцати с блестящей копной светлых волос. Она расположила меня к себе тем, что не стала валять дурака, цепляя искусственные сиськи для розыгрышей или наряд горничной. Зато почти все остальные обрядились кто во что, две — в школьную форму, одна — медсестрой (кстати, один из моих любимых вариантов). В другой ситуации я, возможно, провел бы добрую часть вечера, соображая, как бы устроить свальный грех, но на этот раз я носился по залу как заведенный. Времени не было совсем.
Я отвечал за риелторов, они начали вполне пристойно и размеренно. Ребята были сплошь мясистые выпускники закрытых частных школ, волосы мягкие, повсюду разбросаны пачки «Мальборо Лайт». Женская часть компании отличалась большей разномастностью. На одном краю вокруг парней увивались растолстевшие менеджерши среднего звена в бордовых кофтах, с высокими прическами и зубами, испорченными никотином. На другом краю прикидывалась недотрогами стайка симпатяшек в облегающих джемперах и слегка выцветших джинсах.
За три года я научился распознавать гниль за милю, и мой взгляд сразу выделил одного из парней — рыжего красномордого горлопана. Кажется, его звали Рори. Он с самого начала принялся швыряться в девиц хлебными катышами. Я спокойно, но твердо переговорил с ним, и он перестал, не преминув, однако, прорычать: «Гребаные шлюшки», после чего толстухи просто захлебнулись от смеха.
Сэди обслуживала столик с девицами — кошмарная миссия. Казалось, она вот-вот расплачется. Ее уже довели до ручки. Еще две официантки присматривали за столиками поменьше, и я решил поменять Сэди на одну из них, австралийку Эприл. Для австралийцев компания из пятнадцати пьяных в дым, бескультурных плебеев — родная стихия. Эприл не возражала.
После того как все заказали напитки, наступило легкое, но ощутимое затишье, и я рискнул выскочить к мусорным бакам — покурить. В голову лезли фантазии насчет интервью в «Эмпориуме», которое было назначено на завтра.
Ну что ж, Фрэнк, очень внушительное выступление. Возьми «феррари», поезжай в Шотландию и через месяц привези нам вдумчивый очерк Пяти тысяч хватит? Да, кстати, как насчет статьи о начинающих актрисах в Лос-Анджелесе для апрельского номера? Десять дней в «Мармонте»[40] должно хватить, но если возникнут проблемы, звякни нам, мы подбросим еще пару тысчонок Де Ниро в это время будет в Лас-Вегасе, мы обещали, что пришлем кого-нибудь. Сможешь? Превосходно! Да, и еще. Джульет Льюис давно хотела, чтобы ее отодрал злой толстозадый северянин с прокуренными легкими и круглым брюшком. Окажешь честь?
Само собой, сэр Чарльз, хриплю я.
Вернувшись в ресторан, я сразу почувствовал неладное. Рыжий кабан Рори опять затеял стрельбу едой по девицам; некоторых клиентов, попавших под обстрел, это начало явно доставать. Сэди увещевала одного из них в такой манере, что тот злился еще больше.
Я подошел к риелторской скотине.
— Пожалуйста, сэр, перестаньте бросаться едой. Некоторые хотят спокойно поесть.
Тот напустил на себя показное негодование. Ресницы белесые, над верхней губой выступил поросячий пот.
— Это не я, блин, первый начал. Это вон те шлюшки.
Бабы с порчеными зубами и излишками веса зашлись в истерическом хохоте.
— Хорошо, сэр. Если я их остановлю, вы поддержите меня и тоже прекратите?
— Не гарантирую.
Со стороны желтых зубов и больших животов опять раздалось «гы-гы-гы».
— Прошу вас, сэр, сделайте одолжение, иначе я буду вынужден попросить вас покинуть ресторан.
— Я же сказал, они первые начали.
Все-таки он немного поутих.
Я заметил, как рыжий лапает соседку за бедро. Наверное, подумал, что цель близка, и решил не осложнять ситуацию. Я и сам нередко бывал в таком же положении. Если есть опасность потерять завоеванные позиции, даже отлить не отлучусь. Собратья, так сказать, по организму.
Потом я подошел к бабам, большинство успело нарезаться и теперь орало во все горло. Работа у меня что у тюремного надзирателя, конфискующего порнуху у зэков.
— Девушки, если перестанете бросаться кусками булки, с меня бесплатная бутылка шампанского. Договорились?
— Это ва-а-аще! Ха-а-атим шампусика!
Снова гогот. Господи, уровень интеллекта просто ниже некуда. Неужели наши предки алгонкины были такими? Минут на двадцать наступило подобие покоя, даже Сэди перестала плеваться ядом.
Я сходил на кухню и попросил Тони сделать какую-нибудь гадость с главным блюдом рыжей скотины. Заказанная утка уже ждала на прилавке.
— У меня есть немного мескалина.
— За такое нас сразу закроют.
— Экстази?
— Придумай что получше, ты же можешь.
— Плевать уже не модно…
— Для этих плевок — практически учтенный риск.
Тони глянул на утку.
— Кстати, у меня суровая простуда.
Мы оба задумчиво посмотрели на глазированную, испускающую пар тушку.
— A-а, хрен с ней. Обмажь ее как следует соплями, да и дело с концом.
Тони выполнил просьбу (о-о, какой же у него был насморк!), и, когда я поставил утку перед свинорылым, она переливалась неземными цветовыми оттенками. Рыжий даже ухом не повел.
Я отступил к барной стойке и стал с удовлетворением наблюдать, как он уписывает утку, орудуя одной рукой, а вторую держа на ляжке буйволицы. Кто-то за его столом подозвал официанта. Сэди подошла к ним. Приняв заказ, она повернулась, и тут мужик всей пятерней цапнул ее за зад Надо отдать Сэди должное, заказанное вино она доставила без скандала.
Двое мужиков не дотянули до конца вечера. Один из них наблевал в раковину и прикрыл ее салфеткой, трогательно написав на ней: «Извините — сортир был занят».
Что за люди! Секс, насилие, испражнения — моя работа воистину открывала взору самые тонкие стороны человеческой натуры.
К полуночи разошлись все, кроме риелторов. Девицы свалили в какой-то дешевый клуб, не слишком загадив женский туалет, и стоило мне подумать, что мы удачно отделались, как все пошло наперекосяк Вообще-то я привык, что меня поливают дерьмом, но на этот раз, доставляя в человечий зоопарк последнюю порцию самбукки и бренди, я почему-то был настроен ввязаться в драку.
Кабан почти достиг цели и вовсю обрабатывал буйволицу. Вообразите себе их потомство — сплошные чудища из «Звездных войн». Последние минут двадцать рыжий обсасывал ей лицо. Хорошо, если это не его тошнило в туалете, подумал я. Одержанные победы не убавили его прыти. Когда я расставлял напитки, рыжий заговорил подчеркнуто громким ГОЛОСОМ:
— Персонал здесь относится к нам просто отвратительно. Мы платим немалые деньги, а в ответ — одни оскорбления.
Я промолчал, хотя от злости сводило скулы.
— Я бы пожаловался, но чего можно ждать от сраной забегаловки?
Он пока лупил мимо цели. Ругать «О’Хара» на все корки — мое хобби, этим меня не проймешь.
— Еда сраная, сервис сраный и манеры сраные.
За столом наступило неловкое молчание. Я закончил расставлять напитки, вытер руки о фартук и чуть улыбнулся.
— Весь ресторан сраный.
Я повернулся и направился прочь, и тут он все-таки достал меня.
— Парниша!
Я на мгновение замедлил шаг, но потом двинулся дальше. За столом рыжего воцарилось просто гробовое молчание.
— Парниша, я к тебе обращаюсь.
Я развернулся. Рыжий уже потерял ко мне интерес. Я похлопал его по плечу и, когда он повернул ко мне лицо, съездил ему по скуле кулаком. Удар получился смазанным, но сидящие за столиком дружно отшатнулись.
