– Я сказала, целуй мне ноги, козел! – повторила Брук.
Брюс шлепнулся на колени без всякого плана в голове и как-то маловразумительно уткнулся носом в ее пальцы.
– Я сказала, целуй, а не нос вытирай! – рявкнула она.
Брюс активизировался. Поцеловал большой палец, затем мизинец и все остальные по очереди. А дальше что? Еще раз в обратном порядке? Он снова перецеловал все пальцы, на сей раз начав с мизинца. Теперь то же самое на другой ноге? Он сделал и это. Причем дважды, для пущей убедительности.
Ну вот. Он поцеловал ей ноги. Однако Брюс не знал, что делать дальше.
– Хочешь, чтобы я поработал языком? – спросил он на всякий случай.
– Хочешь, чтобы меня вырвало?
У Брюса затекла шея. Повторив свой ритуал с поцелуями еще раз, он вновь пребывал в нерешительности. Что ей от него нужно? Он вслушивался в дыхание Брук, пытаясь угадать ее настроение. Пришла она в себя или нет? Способна ли она рассуждать разумно? Есть ли у него шанс каким-то образом завоевать ее доверие и снискать расположение? Необходимо сохранять спокойствие и доброжелательность. И может быть, даже льстить ей.
– Чего же ты еще хочешь, сука?
Прозвучало это совсем не так, как он планировал, и его охватил ужас. Брюс съежился в ожидании неминуемого наказания.
– Тебе страшно? – услышал он голос Брук.
Ну и вопрос!
– Да, страшно.
– Очень страшно?
– Очень, – пауза, – страшно, – пауза, – мать твою.
– Хорошо, – был ее ответ.
Шея у Брюса теперь уже болела по-настоящему.
– Пожалуйста, Брук, скажи мне, чего тебе надо.
Брук убрала ногу у него из-под носа и опустилась на пол. Ее рука коснулась его подбородка и приподняла голову Брюса так, чтобы он снова мог смотреть ей в глаза. Что теперь?
– Я… хочу, – она гипнотизировала Брюса взглядом, ее рука у него под подбородком слегка подрагивала, – роль в твоем следующем фильме.
Брюсу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить полученную информацию. Он поверил Брук, только когда поймал крупным планом ее взволнованный взгляд.
– Убери пистолет, – сказал он для проверки.
Брук положила пистолет назад в сумочку. Дрожащая рука выдавала ее волнение.
От изумления Брюс не мог вымолвить ни слова. Хотя, по правде, не совсем.
– Ну ты и сука! – заорал он.
Теперь испугалась Брук. Брюс только начинал входить во вкус, и, очевидно, если дать ему волю, произойдет настоящее извержение вулкана. Нужно срочно все ему объяснить.
– Послушай, твои фильмы возбуждают и пугают. Теперь скажи, что сделала с тобой я? Только честно? И все это в течение получаса – завела, а потом испугала.
– Памела Андерсон меня возбуждает, Пэт Бучанан пугает. Но я не собираюсь никого из них снимать в своих фильмах. – Брюс не мог поверить, что он еще и дискутирует с этой возмутительной женщиной. – Ты заставила меня целовать тебе ноги! Под дулом пистолета! По-хорошему, я должен сейчас в полицию звонить!
– Я написала тебе пятьдесят писем. Пятьдесят! Ты их видел? Ты их читал?
– Знаешь, сколько актрис и моделей мне пишут? У меня нет времени на подобную ерунду. Этим занимаются другие люди.
– Да, я догадалась. Потому и решила сделать то, что сделала. Я всего лишь безмозглая модель. Кто всерьез меня воспримет как актрису?
Брюса вдруг осенило, что его водили за нос последние пять часов.
– Ты с самого начала все спланировала?
– Нет. Мне пришло это в голову, когда мы смотрели «Обыкновенных американцев». Я, кстати, видела его уже пять раз и сказала, что не видела, чтобы произвести на тебя впечатление.
– Да уж, ты произвела впечатление! Дуры ненормальной. Нужно просто выкинуть тебя за дверь.
– Я смогла завести тебя и напугать. Признайся, так и было! Дай мне шанс.
Брюс взглянул на нее: босая, тяжело дышит, а в глазах страх – явно опасается последствий собственной дерзости. Но ведь все так и было: она действительно возбудила и напугала его – чертовски привлекательная и ужасная одновременно.
– А если я скажу, что ты для этого должна со мной переспать?
– Нет, – ответила Брук, – в целях получения работы я ни с кем не сплю.
– Жаль…
Брюс не был бесчестным человеком. Подав Брук надежду, он в некотором роде обязал себя. К тому же не очень хотелось выглядеть дешевкой.
– Ну, хорошо, пожалуй, я позволю тебе прийти на пробы. Хотя, скорее всего, ты не такая хорошая актриса, как о себе думаешь. Пусть твой агент позвонит мне на следующей неделе. Можешь не сомневаться: я тебя не забуду.
– Спасибо, Брюс! Я так тебе благодарна! Обещаю, ты во мне не разочаруешься!
– При всем своем желании, ты не могла бы разочаровать меня больше, чем уже разочаровала. Я вызову тебе такси.
– К чему спешить? До прихода твоей жены еще несколько часов.
– Ты же сказала…
– Я сказала, что ни с кем не сплю, чтобы получить работу. Но ты уже позволил мне пройти пробы.
На секунду Брюс потерял дар речи. Что это – очередная уловка? Он все еще не пришел в себя от пережитого шока. Не окажется ли нож у его горла, как только он ее обнимет? Брук заметила его сомнения. Она шагнула вперед, взяла руки Брюса в свои, сплела их у себя за спиной и подняла лицо к его лицу. Брюс наконец решился, и через мгновение они слились в объятии, неразделимом, как сплав двух металлов. Достигнув цели, которая манила их весь вечер, оба ощутили облегчение. Брюс страстно прижался к Брук грудью, а она к нему – бедрами. Как и следовало ожидать, они немедленно потеряли равновесие, что, впрочем, им было не важно: гигантская софа уже ждала их.
Теперь они могли по-настоящему заняться любовью. Брюс, лежа сверху, массировал грудь Брук сквозь легкий шелк платья. Он ощутил, как затвердели ее соски, и нырнул руками под ткань, чтобы продолжить играть с ними. Брук сжимала одной рукой ягодицы Брюса, а другой пыталась расстегнуть ему ширинку.
Крупным планом охваченное страстью лицо Брук.
И вдруг оно искажается шоком и ужасом. (Она смотрит куда-то вверх, мимо Брюса, чей затылок маячит в углу кадра.)
БРУК
(Пытаясь сохранять спокойствие)
Брюс… Брюс… О, господи, Брюс…
Резкий переход к кадру с точки зрения Брук. На переднем плане – лицо Брюса. Через его плечо мы можем видеть Уэйна, стоящего за Брюсом с автоматом на плече. Брюс Уэйна не видит.
БРЮС
Послушай, Брук, я правда больше не могу играть в твои игры.
Выбирай: или мы занимаемся любовью, или я вызываю такси.
Голова Брюса выходит за пределы кадра – он склоняется над грудью Брук. В кадре, представляющем точку зрения Брук, остается только Уэйн. Он улыбается и подмигивает. Часть спины и голова Брюса вновь оказываются в кадре, когда он выныривает из выреза платья Брук. К Брук возвращается способность говорить.
БРУК
Брюс, бога ради! Обернись!
Брюс поднимает голову, чтобы взглянуть на Брук. Крупным планом его лицо.
БРЮС
Да, конечно, дорогая.
Голос Уэйна нарушает самодовольное спокойствие Брюса.
УЭЙН
Привет, ребята.
Брюс резко обернулся и отпрянул, заехав локтем в живот Брук. Она взвизгнула от боли, но, несмотря на ужас ситуации, не удержалась от выражения протеста:
– Осторожней, черт тебя побери!
Брюс не извинился: он был слишком удивлен и скован страхом. Мозг отказывался верить в происходящее.
– Брук, ты знаешь этого парня? Он тоже часть твоего розыгрыша? – с надеждой спросил Брюс, хотя и понимал, что вряд ли это шутка.
– Я его не знаю, Брюс. – По голосу Брук можно было понять, что она напугана так же, как и Брюс.
Больше им сказать было нечего. Все трое молча смотрели друг на друга. Уэйн скинул автомат с плеча и упер его дулом в роскошный ковер. Еще один автомат выглядывал из-за спины, за поясом джинсов был пистолет, а на поясе висел огромный охотничий нож. При виде Уэйна случайный наблюдатель не удивился бы, узнав, что в заднице у этого парня спрятана ручная граната, за ухом – базука, а в рюкзаке – кнопка пуска атомной бомбы.
Уэйн сделал шаг к софе и, наклонившись, внимательно посмотрел на Брюса, впитывая каждую деталь его облика. Брюс сохранял спокойствие, хотя ему никогда еще не было так неловко и так страшно.
Казалось, что прошла целая минута (впрочем, она и правда прошла), прежде чем Уэйн оторвал взгляд от Брюса и присвистнул, словно не веря своим глазам.
– Я просто не могу поверить! Просто не могу в это поверить! Ва-а-ашу ма-ать! – воскликнул Уэйн, пропев заключительные слова, в изумлении отворачиваясь от Брюса. – Ну, то есть я, конечно, знал, что выбрал нужный дом – тут все эти сценарии и всякие штуки в ванной, и все же невероятно… Я действительно здесь, я действительно вижу Брюса Деламитри! Брюса Де-ла-митри, вашу мать! Моего героя! Я говорю с МОИМ ГЕРОЕМ!
Он бросил рюкзак и энергично потряс Брюсу руку. Брюс все еще опирался о тело Брук, и от рукопожатия затряслись все трое.
