Что касалось бирж, во всех «сводках с фронтов» говорилось лишь о приостановлении деятельности и ни слова не было о том, как долго это продлится.
Собственно, что-то подобное Рамсес ожидал давно, о чем периодически упоминал в отчетах на форуме брокерских компаний (за единственным исключением — в прошедшие выходные). Обычно, участники дискуссий не особо обращали внимание на «социальные настроения» и по двум основным причинам:
1 — в последнее время привыкли к подобной ситуации.
2 — люди на Земле заняты делом, в котором присутствует строгое и давно очевидное разграничение социального статуса — ведь это и есть основа, составляющая общество, которая неизбежно толкает социум к развитию и другого (пока) не придумано, чтобы неминуемо происходил процесс, направленный на модификацию или улучшение.
Но на форуме Рамсес всегда активно обсуждал тему «социальных» вопросов. Он был молод, а чтобы полноценно жить уже сейчас, Рамсес открыл увесистую кредитную линию. Конечно, эта ноша для него была посильной и он ежемесячно, строго обслуживал долги за машину, квартиру и ряд кредитов, взятых на ремонт и покупку мебели… Но! До того часа, пока с ним, как с должником, до сего дня все было в порядке. В отличие от большинства, у кого в последние месяцы долговая проблема вырвалась наружу и они встают под лозунг: «нас 99 %»…
Единственное, о чем тут можно теперь говорить, так это мало кто знает, как ситуация станет развиваться и к чему она приведет? В последнее время политики всех стран занимались исключительно переливанием проблем, а не реальной выработкой рецептов и население континентов начало негодовать по отношению к власти, мало того, оно уже действовало решительно!
Рамсес отложил компьютер в сторону и сказал с горькой иронией:
— Хоть я и не во власти, но скоро прибавится на меня охотников, как на ярого работника несовершенной финансовой системы. Черт!..Черт, черт, черт! — эмоционально прошипел Рамсес.
Но его беспокоила, конечно, не высказанная ирония, а то, о чем он только что подумал: «Похитители Богдана — это те же лица, что ищут его. Они же и вчера увезли с собой Алику».
Он решил посмотреть свою электронную почту и снова взял в руки компьютер в надежде, что подруга отправила ему сообщение (как это сделал отец для Богдана). Если нет, то он намеревался написать ей. Когда Рамсес открыл окно «Почтового сервиса», то в окошках для логина и пароля, значились персональные данные от «ящика» Богдана, которые были, как и у многих, сохранены, чтобы не тратить на это время. Рамсес помедлил — желание посмотреть почту друга возникло с новой силой.
— Вот, сучья ситуация! — выругался он и нажал «войти».
На первой странице располагались 30 последних сообщений. И только в верхней строчке значилось (уже известное) письмо, адресованное отцом Богдану. Рамсес остановился на функции «Сортировать» и выбрал раздел «По автору, от Я до А» — Ник отправителя начинался на букву «Я». Список из 30 папок на первой странице обновился, но строка вверху не изменилось. Это означало, что из всех уведомлений было только одно письмо от отца для сына и пришло оно сегодня.
Рамсес вернул прежнюю настройку «По дате, сначала новые».
Он подвел курсор к удаленным сообщениям. Под стрелкой выскочила надпись «всего 1 письмо». Рамсес тут же клацнул мышью на «Корзину». Информация была удалена в прошлую пятницу и ровно через минуту, как ее прочитали! А под именем отправителя значился отец Богдана.
«То есть, — подумал он, — Богдан сразу же удаляет те письма, которые ему присылает отец. Интересно».
Рамсес взволнованно его открыл.
Неспециалист подобное письмо не смог бы понять — оно касалось ценных бумаг. Мало того, сообщение было написано с помощью, явно, заранее обговоренных слоганов с добавлением цифр, о чем, естественно, знал только Богдан и отправитель — отец.
Стараясь понять, о чем шла речь, Рамсес наткнулся в одной из строк, как показалось ему, на знакомые цифры.
Ими оказались номера счетов. Точно Рамсес их, конечно, не мог помнить — они были длинными и на них он всегда смотрел в записи на листе, который Богдан впоследствии сжигал. Но, если Рамсес не ошибался, именно по ним он периодически за последний год совершал операции с ценными бумагами на неприлично баснословные суммы. Время от времени, он, по просьбе Богдана, помогал другу. Но только в части технической проводки денег и, конечно, не вникая в детали. Друг не распространялся, а Рамсес, естественно, не совал нос. Богдану же необходим был помощник. Времени на совершение подобной операции отводилось мало: неизменно и строго перед закрытием банка, которые часто находились на разных континентах. Следовательно, и делать все необходимо было проворно. Успеть одному — весьма затруднительно и, для 100 %-го проведения сделки, в идеале нужен был помощник. Естественно, таковым стал друг.
Очередную подобную и последнюю операцию с ценными бумагами они провернули не так давно — в конце прошлой недели. А когда они благополучно все завершили, ровно через две минуты, Богдан удалил то письмо, присланное отцом в ту же пятницу, и за десять минут до начала проводки денег!..
Рамсес нервно провел вспотевшей ладонью по влажному лбу.
Пытаться до конца понять содержимое письма, было бесполезно. Можно лишь предположить, что это некая подробная инструкция о совершении операций с ценными бумагами по счетам, которыми, определенно, пользовались некие коммерческие структуры для вывода баснословных денег.
Мыслительный процесс Рамсеса, который, казалось бы, уже привык к непонятному за последние пару суток, забегал с новой силой. Но на сто процентов и определенно, он смог лишь увязать события с ним и Богданом — они непременно имели отношение к этим ценным бумагам. В остальном же — Рамсес ничего так и не узнал.
Он взял себя в руки и попытался немного успокоиться. Рамсес решил оставить догадки. Ему ничего не было известно, а понятно пока только одно — участником сделок он стал благодаря просьбам Богдана.
«Но и совершая подобные операции, — возмутился он не вслух, желая сам в это поверить и как бы окончательно успокоить себя, — я ничего не делал противозаконного, а чисто технически совершал проводку денег и только, не ведая всей информации!»
Кликом мышки он вернулся к последним входящим сообщениям и начал просматривать их по-порядку.
С первых строк, как только Рамсес видел, что информация личного характера для друга, он тут же закрывал письмо и переходил к следующему. Этим он не играл в благородный поступок, ему с самого начала «рытья» в переписке Богдана стало противно то, чем он занимается. Но и другого выхода, как виделось ему, не было, в силу обстоятельств. В субботу, столкнувшись с действительностью, где с чьей-то легкой (или нет) подачи, жизнь швырнула Рамсеса навстречу судьбе, отныне выбор (любого свойства, даже морального) сужался к одной трактовке — если это поможет выжить, действуй!
Перебрав последние 60 сообщений на первых двух страницах, он остановился: ни в одном из них, о подобных сделках с ценными бумагами ничего не говорилось.
На лестничной площадке раздался звук. Ключом открывали замки. Не понимая чьи, у Рамсеса заколотилось сердце. Он кинулся в прихожую, еще не зная, что станет предпринимать, если откроется входная дверь в квартиру Богдана. Тут же он услышал со стороны лестничной площадки звук захлопнувшейся двери, и у него отлегло от сердца, но теперь он твердо решил уходить отсюда, но перед этим подошел к бару и налил немного коньяку. Быстро отправив благородный алкоголь внутрь, Рамсес вновь наполнил бокал и теперь больше предыдущего, «чтобы, как подумал он, сосудам было просторней, а кровь не застыла в жилах при одной только мысли об опасности».
С бокалом в руке он подошел к компьютеру. Присев в кресло, Рамсес вернул окна браузера в первоначальное положение, так, как они были открыты до того, пока он не взял ноутбук в руки. Но окно почтового ящика Рамсес «погасил», а затем и «почистил» хронику браузера.
Закончив с этим, он выпил содержимое бокала. В этот раз, коньяк не пришелся по душе. Рамсес поморщился от жжения в горле и хлебнул остывший кофе, который остался после Богдана, этим усилив на будущее действие алкоголя, о чем он вовсе не подумал.
Уходя из квартиры, Рамсес оставил на журнальном столике все так, как было, а вымытый бокал он поставил обратно в бар на прежнее место.
Уже у выхода из квартиры в него вновь закралась тревога с новой силой. Увидеть что-либо через закрытую дверь еще никому не представлялось возможным, тем более предугадать, что ждет впереди. Рамсес осторожно взялся за ручку и не спеша начал открывать дверь. Будто этим он мог изменить что-либо, если б его поджидали тут — на лестничной площадке.
В подъезде оказалось все так же, как и прежде — ухоженность и, заслуживающее внимание, цветочное оформление лестничных пролетов. Не теряя бдительность, Рамсес по ступенькам сбежал вниз. Столь же сосредоточенно и спешно он дошел к машине и в скором в ней покинул двор. Выезжая на проезжую часть, БМВ Рамсеса мягко и уверенно покатила в общем потоке автомашин.
