Думала, выпив, люди становятся добрее. По крайней мере, те, кто по природе своей грубы, часто, наоборот, смягчаются за счет алкоголя. Но, похоже, Кавьяра хоть ты наркотой накачай, он все равно останется при полной памяти и здравомыслии. Как же мерзок этот человек.
Было холодно. Всю ночь я, засыпая, вздрагивала от жуткого озноба и вновь погружалась в сон. Не знаю, сколько времени прошло, но когда щелкнул замок, я подскочила и уставилась на дверь. Благо Кавьяр хотя бы свет не погасил.
Подтянув колени к груди, попыталась не дрожать. Тоненькая майка и трусы не очень-то согревали. Впрочем, вообще не согревали. Ожидая появления грека, я несказанно удивилась, потому что это был вовсе не он.
Служанка-блондинка со щенячьим взглядом стремительно приблизилась и, положив у моих ног легкий и очень мягкий плед, протянула большую чашку с ароматным напитком.
— Это чай с мятой, — пояснила она. — Согреешься.
Забрала из ее рук кружку, непременно обжигая замерзшие ладони, и недоверчиво покосилась на одеяло.
— Помочь? — не поняла женщина моей нерешительности и не стала дожидаться ответа, укрыв самостоятельно. — Вот так.
В принципе, мое состояние понять можно. Никто здесь со мной не возился. Даже Марио и тот эгоизмом попахивал. А эта странная женщина с добрыми, но жутко грустными глазами проявляла свою заботу. Это, по меньшей мере, коробило. Да и к тому же заставляло меня чувствовать себя виноватой. Как будто и не заслуживала я такого обращения.
Наверняка тлетворное влияние Кавьяра уже разлагало мою потасканную гордость и чувство собственного достоинства. Получается, что грек внушил мне свою точку зрения: я — ничтожество и комнатная собачка, только и всего.
— Вас накажут, верно? — спросила, отхлебнув горячего напитка, и зашипела от обжигающей боли.
— За что? — изумилась служанка.
— Ну… Вы принесли… Постойте, это не Ваша инициатива?
Блондинка выпрямилась.
— Господин Кавьяр приказал.
Думаю, мое лицо превратилось в букву «О», не иначе. Я была крайне удивлена нелогичным поведением Клио.
— С чего вдруг такая доброта проснулась в нашем господине? — съязвила, выплюнув последние слова. — Перепил, что ли?
Женщина покачала головой, опасливо оглядываясь на распахнутую дверь.
— Не надо так о хозяине, — попросила она, сложив руки в молитвенном жесте. — Он бывает грубым, но все-таки справедлив…
— Да что ты? — думаю «выкать» здесь не к месту. — А вот с Юми Кавьяр обошелся в высшей степени благоразумно, да? Или убийство в этом доме — это вполне нормально?
Служанка побледнела словно полотно. Присела на пол напротив меня и зашептала горячо, несдержанно.
— Летти, дитя, ты к господину предвзято относишься…
— Ну, извини, меня здесь на досуге избили не слабо…
— Знаю. Мне жаль тебя. А Юми давно напрашивалась на неприятности. Но убивать… Этого хозяин не допустил бы. В своего врага он выстрелит, и глазом не моргнув, а вот в ту, которая служила ему долго и преданно — никогда. Юми ушла. В другой дом ее продали.
— А остальные девушки? — подалась вперед, лязгнув цепью. — Они живы?
Вот тут-то и стало ясно, что блондинка слишком идеализирует своего господина.
— Видишь, — кивнула я, горько усмехаясь. — Кавьяр — животное. Мразь и сволочь. Нечего оправдывать его.
Женщина поднялась и, тяжело вздохнув, ответила:
— В своей ненависти, Летти, ты впадаешь в кретинизм. Ничего вокруг себя не замечаешь. Не знаешь ведь, что случилось, а выводы уже делаешь. Не имею я права рассказывать о личной жизни хозяина.
— Можно подумать, не на твоих глазах эта личная жизнь проходит. Весь персонал участвует в этом чертовом спектакле, в котором режиссирует отъявленный отморозок. Наверняка еще и пари заключаете, — приподнялась, изображая конферансье. — Дамы и господа, делайте ваши ставки. Кто же выиграет это сложное соревнование? Наш богоподобный хозяин или же мелкая сиротка из Чикаго? ..
— Летти, — прервала меня служанка. — Я и правда не могу тебе рассказать. Здесь… Это… Понимаешь, в этой семье все слишком запутано. Все до невозможности неправильно. Но это не господина Кавьяра вина, отнюдь. Просто облегчи себе жизнь и не лезь во все это.
— Ясно, — приподняла я бровь и, скривившись, отвернулась. — Спасибо за плед и чай.
— Не меня благодари…
— Да, да, конечно. Мой благодетель — греческий работорговец.
Женщина вздохнула, явно мысленно называя меня сучкой. Но вслух сказала:
— Хозяин не узнает об этом разговоре, не беспокойся, — и пошла к двери, но оглянулась. — Меня зовут Жанна. Обращайся, если что-нибудь будет нужно. Кроме помощи в побеге, разумеется.
Больно надо. Иди к своему «господину».
— Дуры вы все, — не удержалась я от комментария.
— Благодаря этому нас и не избивают, — парировала Жанна и скрылась за дверью.
Ну что тут ответишь? Служанка права, если смотреть с практичной стороны. Но тогда придется здесь остаться, потому что такое мнение никак не поспособствует скорейшему освобождению от «чрезмерной любви» Кавьяра.
И вот уж точно не окажет благотворного влияния на мою наверняка пошатнувшуюся психику.
Спасибо, «стюардесса по имени Жанна», помогла так помогла. Остается самой во всем разобраться и, пока грек в очередной раз не избил меня до полусмерти, вынюхать их семейные тайны. С важной информацией шансов на спасение будет больше.
На этой оптимистичной ноте я укуталась в плед из верблюжьей шерсти и улеглась на пол, нервно дернув ногой, которая уже ныла от тяжести оков.
— Сукин сын… Да здравствует Средневековье…
========== Глава 9 ==========
And I could give you my devotion
‘Til the end of time
And you will never be forgotten
With me by your side
Я мог бы подарить тебе свою преданность
До конца дней,
И ты никогда не будешь забыта,
Если я буду рядом.
Hurts ©
Ну что я тебе сделала, Кавьяр, а? Зачем так тормошить?
Который был час, я не знала, но тот факт, что глаза мои нещадно щипало и резало, оказался неоспоримым. Всю ночь отмучившись на холодном полу, я уснула предположительно к утру. А теперь вот явился он, мерзкий недоносок, и принялся меня трясти так, как будто от моего пробуждения зависела его жизнь.
— Дава-а-й, — протянул грек.
Глаз своих я так и не открыла. Просто лежала на боку, наслаждаясь злостью Клио. Все потому, что понимала — в ближайшее время он меня не накажет. Чувствовала.
После неожиданного проявления внимания Кавьяра, в виде чая и одеяла, я позволила себе немного расслабиться. Да к тому же необходимо как-то втереться к греку в доверие.
— Летти, — хлопнул по моему заду Кавьяр, теряя терпение. — Поднимайся. Нам пора.
— Куда это? — пробормотала я, наконец отрывая голову от пола.
— Не твое дело. Ты должна беспрекословно следовать за мной.
И вот опять вернулся говнюк-Клио.
Легкий, но жутко раздражающий шлепок по щеке заставил распахнуть глаза.
— Ууу… — протянул грек в своей обычной насмешливой манере. — Какое ты чудовище.
— На себя посмотри… — бросила охрипшим спросонья голосом.
Но, на самом деле, господин выглядел просто замечательно. Бодренький, даже веселый. Такое чувство, будто это я всю ночь пила, а не он. Звякнула цепь, и Клио, подхватив меня под локоть, помог встать.
— Анорексичка, ты когда поправишься? — покачал головой.
Я подергала затекшей ногой, радуясь свободе, но внешне это никак не проявилось.
— Природа так распорядилась. Не могу потолстеть.
— Идем, Марио ждет.
— Опять? — вздрогнула и тут же врезалась в спину Кавьяра, потому что остановился он чересчур резко.
Обернулся.
— Летти, мне еще сколько раз повторить, прежде чем до твоей тупой башки дойдет, что спорить и задавать вопросы тебе нельзя? — так произнес, словно хотел убить.
Не сомневаюсь, что это правда. Думаю, только на смертников и смотрят с таким выражением лица.
— Извините, господин. — Помни о покорности, помни о покорности. — Сглупила.
Клио ни на секунду мне не поверил. Это было заметно по его снисходительной улыбке и презрительному взгляду. На секунду мою голову посетила мысль, что не будь Кавьяр таким говном, я, возможно, даже влюбилась бы в него.
Но, одернув себя и убедив в невероятности подобного поворота, я просто опустила глаза и уставилась на сверкающие туфли Клио.
Он когда-нибудь бывает неухоженным? Похоже, нет.
Даже прошлым вечером, будучи „навеселе“, грек, скажем так, держал марку и ни на мгновение не ударил в грязь лицом.
Педант хренов.
— Молодец, — вымолвил Клио бесстрастно. — Ты на правильном пути.
И, приблизившись, наклонился так, чтобы заглянуть в глаза. Легким движением руки вздернул мой подбородок. Снова засосало в темную пучину. Что за жуткий человек-то?
