Наверняка собрался утрясать вопросы с преследованием.
Я послушно поплелась за мужиком, который бесконечно что-то лепетал и вел меня по узенькому коридору. Только вначале казалось, что магазин этот совсем крошечный, а, следуя за администратором, я убедилась в обратном.
Видимо, бутик растянут на весь первый этаж. С улицы не разберешь, а вот внутри магазин действительно большой. Достаточно скромная, но очень богатая обстановка создавала приятное впечатление.
Однако, заметив себя в одном из многочисленных высоких зеркал, развешанных на стенах коридора, — наверное, пытались зрительно расширить узкое помещение, — осознала, что выгляжу я как настоящая бомжиха. Стало так неловко, даже к нежно-розовым обоям прикоснуться побоялась и, входя в комнату вслед за „болтуном“, мне уже не было так весело и любопытно, как до этого.
Но все же судорожный вздох вырвался, потому что светлое, просторное помещение, особенно после слабо освещенного коридора, привело меня в полнейший восторг.
Твою ж мать, как красиво!
Солнечные лучи пробивались сквозь прикрытые шифоновые занавески, и от мягкого желтоватого света белоснежный цвет мебели не казался таким вычурным и навязчивым.
— Добрый день, юная леди, — выплыла из-за ширмы, расписанной яркими розовыми цветами, немолодая женщина с вполне типичной внешностью азиатки. — Я помогу Вам с переводом. Ясмин говорит слишком быстро даже для французского языка. Постараюсь все успеть.
Женщина и на английском говорила не очень уверенно. Так что я вовсе не надеялась на ее помощь.
Этот самый Ясмин потащил меня к креслу у зеркала и, усадив, начал с преувеличенным интересом разглядывать мои космы.
Надо отдать „болтуну“ должное — долго он колдовал надо мной и, несмотря на то, что часто размахивал у меня перед носом ножницами, явно угрожая убить, все же завершил миссию. Конечно, терпение Ясмин свое убил окончательно, зато был очень доволен результатом проделанной работы. Как, впрочем, и я. Только не то, чтобы совсем в восторг пришла… Просто непривычно было, будто незнакомка из зеркала смотрела.
Обрезав мои спутанные и посеченные волосы, „болтун“ оставил среднюю длину, тщательно сбрызнул чем-то приятно пахнущим, только немного приторным, и еще раз расчесал.
— Ясмин говорит, что так намного лучше. Все равно, конечно, завьются… — поясняла азиатка с улыбкой, но, как и положено восточным женщинам, не проявляла своих эмоций. — Намочишь, так и кудри сразу же вернутся. Но теперь не будут… Эээ… Как же это объяснить?.. Ме… Мешать, кажется.
Кивнула я тоже с улыбкой, мол, правильно говоришь, и посмотрела на Ясмина. Он уже рылся в одежде, скрывшись среди рядов с вешалками, только ноги были видны.
Высунулся и что-то сказал мне, но в переводе я не нуждалась. И так было понятно — нужно подойти.
У азиатки зазвонил сотовый, и она, даже не взглянув на нас, выскочила за дверь.
Ясмин лепетал о чем-то непонятном, при этом протягивая мне стопку нарядов.
— И что мне с этим делать? — поинтересовалась, глядя на „болтуна“ чересчур выразительно.
Он закатил глаза и указал пальцем в сторону примерочных кабинок.
— Задолбали, блин, — пробормотала я, задергивая темно-синюю штору.
Швырнула гору шмоток на пуфик и, схватив первое попавшееся, принялась переодеваться. Признаться, я была очень даже не против сбросить с себя эту поношенную водолазку и большие джинсы. Да и кроссовки тяжелые мне опостылели совсем.
Ясмин, особо не скромничая, отдернул занавеску, поставил на пол пару черных ботинок и вновь исчез. Я нервно вернула штору на место и, одевшись в очень удобные черные джинсы и чертовски приятный мягкий свитер, — наверное, кашемировый, — быстро обулась.
— Ясмин, — позвала, выскочив из кабинки. — Отличный вкус. Как раз то, что нужно. Стиль, который называется “Отсутствие какого-либо стиля”… Ясмин?..
Стояла тишина. Полная и немного пугающая тишина. Вроде белый день, светлое помещение, да и не одна я здесь вовсе, а страшно стало, будто оказалась ночью на кладбище. И не на этих сказочных готических захоронениях со статуями ангелов, а на нашем настоящем русском кладбище.
Чертовщина быстро заполонила мозг, хотя по природе своей я не была чересчур трусливой, тем более суеверной.
Одернув себя, направилась к двери и, как только открыла ее, так на месте и замерла, потому что лбом уткнулась в холодное дуло пистолета.
— Назад, — проговорил незнакомец тихим голосом.
Конечно, пришлось подчиниться. Он вошел и прикрыл за собой дверь.
— Иди туда, — указал он в сторону гардеробной. — Теперь направо.
Молчала и делала, что говорят. Откуда мне знать, кто это? Может, меня сейчас спасают? Тогда желательно ему не мешать.
— Быстрее давай, — подтолкнул мужик в спину, и я чуть не растянулась на полу, зацепившись за что-то…
Или за кого-то?..
Взглянула вниз и тихонько вскрикнула, накрыв рот ладонью. Ясмин лежал в луже собственной крови… с перерезанным горлом…
Что за хрень здесь творится?
— Да иди ты уже! — рявкнул незнакомец, вытолкав меня за дверь, которую сразу и нельзя было разглядеть.
Это был запасной выход и о нем, по-видимому, знали далеко не все. Значит, бандиту кто-то поведал маленький секретик.
Как я поняла, оказались мы на заднем дворе магазина, и нас уже ожидала машина. Вот тогда и заорала во все горло, рванув обратно к двери, но внезапно на меня навалилась темнота.
Ни черта не вижу… Я очнулась или по-прежнему в отключке? Если первое, то какого хрена так темно…
Скрипнул, вероятнее всего, засов, и желтая полоска как будто грязного света просочилась в помещение. Звук этот гулким эхом ударился о стены, и ситуация немного прояснилась — подвал, скорее всего.
Как обычно. Где же еще прятать похищенного человека?
Я не ошиблась и, когда незнакомец, лица которого не было видно, открыл дверь настежь, огляделась.
Стул, — на нем и сидела, — стол, к которому я была прикована наручниками и обычная табуретка, стоящая у стены. Ни окон, ни хотя бы малюсенькой щелки в стене — сплошной монолит из бетона. Судя по жуткому холоду и затхлому запаху сырости, меня упрятали прямо в подземелье.
Отвратительное давящее чувство непременно приплюснуло сверху. Иначе быть не могло — всегда ненавидела метро. Это, наверное, клаустрофобия называется. Вот и в подвале этом меня залихорадило, и дышать я начала чаще и более отрывисто. Нужно было держаться. До истерики оставалось немного.
— Поговорим? — напомнил о себе мужик, включив свет, скудный и мутноватый, и, придвинув табуретку к столу, уселся напротив меня.
Сцепил пальцы рук и принялся сосредоточенно рассматривать мое лицо.
— У меня есть выбор?
— Конечно, — улыбнулся мужик, а я уставилась на него, желая запомнить все до мелочей. — Можешь не отвечать и получить за это по морде. Но есть и второй вариант. Расскажи мне все о Клио Кавьяре и, возможно, выживешь.
Вот, блядь, урод греческий! Из-за него еще и по роже надо получать. Чтоб ты подавился своим богатством, Кавьяр.
— Я ничего о нем не знаю…
Голову отнесло назад как-то неожиданно, я даже не успела приготовиться. Во рту сразу же появился привкус крови.
Проглотила. Ну не плевать же.
— С чего ты вообще взял, что я что-то знаю?
— Ты живешь в особняке Кавьяра. Разве этого недостаточно?.. — мужик со своим паршивым колким взглядом и немного крючковатым носом тут же заработал прозвище „ястреб“. Очень уж на него походил.
— Слушай, давай так. Ты мне сейчас поведаешь о делах твоего дружка и его папаши, а я взамен обещаю отпустить тебя. Вернешься к Кавьяру и передашь привет. Это будет наилучшим вариантом… Итак, какое отношение Клио имеет к операции „Черный крест“?
Ого, вот это название! Прямо не по себе стало. Что за фигню придумал грек?
— Я ровным счетом ничего об этом не знаю, — попыталась вложить в свои слова как можно больше искренности. — Да пойми ты, я… я всего лишь…
Черт, словно на горло наступили. Сомнения закрались в душу. А стоит ли признаваться, кем являюсь? Возникло острейшее ощущение опасности.
— Что? — подался вперед „ястреб“.
Пришлось выдать лишь кусочек правды, а иначе бы точно грохнул.
— Я просто очередная подружка Клио. Он не допускает меня к своим делам. Знаю только то, что у него куча денег и прибыльный бизнес.
— Какой именно?
— Фабрики… Или заводы… Что-то с мебелью, кажется, связано… — пролепетала я, начиная сильно нервничать.
— Эй-эй, — нахмурился мужик. — Не вздумай откинуться. Ты еще пригодишься.
Ну не завербовать же хочешь, а? Только не это.
— Слушай внимательно. Подведешь — убью. — Верю-верю, вон рожа какая бандитская. — Вернешься к своему уроду и выведаешь все о „Кресте“, ясно?
