ее любимая игра. Она напоминает Эмили ночевки у одноклассниц, грозы, романы, каникулы с однокурсниками.
Джейми и Брин заглянули в кладовую, и теперь в камине пылает уголь. В гостиной становится жарко. Есть вино, сигареты, бокалы, пепельницы (ладно, блюдца) – что душе угодно. Эмили опять на диване рядом с Брином, Тия и Джейми устроились на другом диване. Пол и Энн на полу: Энн греет руки перед камином, а Пол разлегся вдоль дивана Эмили, подпирая голову ладонью, и, похоже, дремлет.
– Как в нее играют? – спрашивает Тия.
– Никогда не пробовала? – удивляется Эмили.
– Нет. Разве что в Израиле... Не помню.
– Ты бывала в Израиле? – вмешивается Брин.
– Ага, в кибуце.
– И один мой кореш тоже.
Все ждут продолжения, но рассказывать Брину нечего.
– Правила такие, – нарушает молчание Эмили. – Кто-нибудь – скажем, я – начинает игру. Я выбираю, кому задать вопрос – например, Энн, и она выбирает, признаться или промолчать. Если она готова признаться, тогда я задам ей вопрос, на который она должна честно ответить. Если Энн захочет промолчать, тогда я придумываю для нее задание. Затем она выбирает человека, спрашивает его, он выбирает, признаваться или отдуваться, и так далее. Вот и все.
– А если тот, кого ты выберешь, не захочет отвечать? – спрашивает Джейми.
– Надо! – заявляет Эмили.
– А если он откажется? – допытывается Тия.
– Тогда ему придется выполнить задание, – объясняет Эмили. – Если же он выберет признаваться, а потом солжет – Пол, тебя это в первую очередь касается, – будет платить штраф.
– Штраф? – Джейми ежится. – Весьма зловеще.
– А как же! – откликается Эмили. – Штраф придумаем заранее. Пусть тот, кто проштрафится, обежит вокруг острова пять раз. Голышом.
– Класс, – хихикает Энн.
– Ты шутишь? – спрашивает Джейми. – Смотри, какая темень. Свалиться со скалы проще простого.
– Значит, всем придется говорить правду, – улыбается Пол.
– Все согласны? – Эмили обводит взглядом остальных.
Кивают все, кроме Тии, которая хмурится.
– А можно просто послушать? – спрашивает она.
– Нет, – качает головой Эмили. – Если играть, так всем.
– Почему это?
– Если будешь просто слушать, узнаешь все наши секреты, а мы твои – нет. Так нечестно.
– Не гони, – останавливает ее Брин. – Какие еще секреты?
– Как это какие! В них вся соль игры! – восклицает Эмили.
– А я думал, в нее ради секса играют, – замечает Пол.
– Это в «Русского почтальона», – поправляет Эмили.
– И в «Признавайся или отдувайся» тоже, – возражает Энн.
– А ты откуда знаешь? – спрашивает Брин. – Ты и секса-то не нюхала.
– И все-таки знаю, – заявляет Энн. – И играла почаще тебя.
– Что же до сих пор ни с кем не перепихнулась?
– Да потому что всегда признаюсь, балда, – усмехается Энн.
– А если они тоже бессмертны? – Эмили разливает вино.
– Ну, если никто не умирает, тогда ладно, – отзывается Джейми. – Это здорово.
– И так и этак здорово, – вмешивается Пол. – Вот я перед смертью перекачаю свои мысли куда-нибудь – конечно, если к тому времени такая техника появится.
– А если не появится? Или ее изобретут уже после твоей смерти? – спрашивает Эмили и смеется. – Посмотрим, как ты запоешь!
– Ему-то что? Он уже умрет, – напоминает Энн.
– А ты бы как поступила? – спрашивает Пол у Энн.
– В каком случае?
– Если бы пришлось выбирать между немедленной смертью и вечной жизнью.
– И то и другое неплохо, – отвечает Энн.
– Рехнулась? – спрашивает Эмили. – И то и другое – отстой. Мы же только что говорили.
– Нет, – возражает Энн. – Отстой – то, что у нас сейчас. Даже дебил в нашем положении согласился бы или умереть сразу, или жить вечно. Поэтому я понимаю самоубийц. Если смерть неизбежна, чего ждать? Главная подлянка жизни – нам известно, что она рано или поздно закончится. Не может не закончиться, но никто не знает, когда это будет. Можно погибнуть под колесами в двенадцать лет, можно отпраздновать столетний юбилей. Неизвестно, когда тебя отсюда заберут. Вот это – отстой. Я никогда не строю планы на завтра или на послезавтра – может, завтра меня уже не будет в живых. Загорится дом, пока я сплю, вломится серийный убийца с топором – да мало ли. А может, я в двадцать с чем-то внезапно умру во сне. Гораздо веселее было бы знать, что никогда не умрешь, – не пришлось бы каждую минуту ждать конца. А так живешь – как будто смотришь единственную копию классного фильма на дрянном проекторе: сидишь и не знаешь, когда он зажует пленку и сдохнет. Будь я посмелее, покончила бы с собой, просто чтобы не маяться от неизвестности. Если точно знаешь, что не увидишь конца фильма, зачем вообще его смотреть? К чему лишние разочарования?
Слушателей эта вспышка поражает.
– Вечная жизнь – по кайфу, – говорит Брин.
– Мы даже здесь могли бы жить и ни о чем не волноваться, – прибавляет Пол.
– Ты и так не волнуешься, – напоминает Тия.
– Пожалуй, да, – соглашается он. – Кто следующий?
– Я, – спохватывается Эмили. – Выбираю Энн.
– Меня?
– Ага. Признавайся или отдувайся!
– Признаюсь.
– Вот и хорошо. Если бы пришлось поселиться на необитаемом острове...
Все хором стонут.
– Что смешного? – спрашивает Эмили. – Если бы тебе пришлось поселиться на необитаемом острове с одним-единственным человеком, кого бы ты выбрала?
– Я уже торчу на острове с пятью людьми, – напоминает Энн.
– А ты выбери одного, – подсказывает Джейми. Энн вздыхает:
– Это должен быть кто-то из вас?
– Не обязательно, – отвечает Эмили. – Любой человек. Ну, кого выбираешь?
– Скорее всего, никого, – после недолгих размышлений говорит Энн.
– Ты врешь, да? – говорит Эмили. Энн снова задумывается.
– Пожалуй. Я ответила бы так раньше, пока не очутилась тут. Теперь... Я знаю, что такое жить на острове, и потому не захотела бы оставаться здесь одна. Если уж выбирать, то кого-то из вас – других друзей у меня нет. Наверное, Эмили, Пола или Джейми. Брин и Тия, без обид. Я вам не нравлюсь, потому и не навязываюсь.
– Мне нравишься, – возражает Брин. Тие неловко, но она молчит.
– У тебя нет друзей? – переспрашивает Джейми. – Кроме нас?
– Нет, – кивает Энн. – Я предпочитаю одиночество.
– Ну и ну, – говорит Джейми.
– Я сама так выбрала. Мне нравится.
– Что в нас такого особенного? – допытывается Джейми.
– Ничего. Просто все мы очутились на одном острове.
– Так ты выберешь кого-нибудь или нет? – напоминает Эмили.
– Я же сказала – тебя, Пола или Джейми.
– Надо одного, – возражает Эмили.
– Тогда тебя, – говорит Энн.
– Класс, – отвечает Эмили. – Спасибо.
Она сомневается, что Энн сказала правду, но обвинить ее во лжи не решается. Теперь очередь Энн.
– Я выбираю...
– Давай же, – торопит Эмили.
– Брина. Признавайся или отдувайся!
– Уж лучше отдуваться, – отвечает Брин.
– Уверен? – спрашивает Энн.
– Ага.
– Ладно. Итак...
– Не можешь придумать? – вмешивается Эмили.
– Не подгоняй, – отвечает Энн. – Придумала. Брин, спой какую-нибудь песню «Уэм!»[52] – на свой выбор, но в образе старухи на смертном одре.
– Чего? – Брин не понял. Остальные смеются.
– Клево! – оценивает Эмили.
– Может, я лучше признаюсь? – спрашивает Брин.
– Поздно. Теперь отдувайся, – требует Энн.
– Тебе придется встать, – подсказывает Эмили.
– Он же умирающая старуха, – напоминает Тия.
– А, точно, – Эмили встает. – Тогда ложись. Брин укладывается на диван.
– Абзац... – ворчит он. – Говоришь, любую песню «Уэм!»?
– Какую хочешь, – кивает Энн.
Брин ненадолго задумывается, смущается и начинает.
– Та-та-та... – Он шамкает и кряхтит. – Уо-уо-йе! Эмили узнает песню «Свобода» и хихикает. Энн тоже.
К началу припева все стонут от смеха.
– Ты там еще не умер? – сквозь хохот спрашивает Тия.
– «Детка, я хочу лишь одного...»
– Пусть он заткнется! – кричит Эмили, зажимая рот руками.
Энн бросает в Брина катышком с ковра.
– Ну что, хватит? – своим обычным голосом спрашивает Брин, подняв голову.
– Нет, я хочу дослушать, – заявляет Пол.
– Господи, да пусть замолчит! – стонет Эмили. – Не могу больше!
– Ладно, хватит, – решает Энн.
Брин садится, надсадно кашляет и закуривает. Эмили опять устраивается рядом с ним.
– Брин спрашивает, – напоминает Энн и идет к двери.
– Ты куда? – окликает Эмили.
– Никуда, – с вызовом отвечает Энн и выходит.
– Выбираю Пола, – говорит Брин.
– Признание, – решает Пол.
– Ладно, – кивает Брин. – Каким бы ты стал, если бы мог выбирать – глупым и счастливым или умным, но несчастным?
– Абсолютно отпадный вопрос! – восхищается Эмили.
– Да ладно, – ухмыляется Брин. – Я его по «ящику» слышал.
– Хм... – Пол размышляет. – Пожалуй, глупым и счастливым.
– И я! – подхватывает Эмили. – А остальные?
– Лучше быть глупой и счастливой, – говорит Тия.
