– А я не знаю, – колеблется Джейми. – Но мы в жизни это ведь и выбираем, нет? – Он задумчив.
– Ну, строго говоря, не выбираем, но попадаем в ту или иную категорию.
– Ты хочешь сказать, если человек умен, он обязательно несчастлив? – спрашивает Тия.
– Да, – кивает Джейми. – Если вдуматься, так и есть.
– Пожалуй, чем больше знаешь, тем больше причин для страха, – говорит Тия.
– Точно, – соглашается Эмили. – Понимаешь, в каком паршивом мире мы живем.
Энн возвращается с большим стаканом клубничного коктейля.
– Но далеко не все глупцы счастливы, – замечает Тия.
– Само собой, – кивает Пол. – Герои шоу Джерри Спрингера, например.
– М-да... – тянет Эмили. – Зато осчастливить этих людей – проще простого.
– Верно, – соглашается Пол. – Раздать им наркоту – вот они и счастливы.
– И глупы, – добавляет Джейми.
– Наверное, ради этого люди и становятся наркоманами, – размышляет вслух Тия.
– Чтобы быть глупыми и счастливыми? – уточняет Эмили.
– Ну ясен перец! – заявляет Брин. – Уж я-то знаю.
Двое кивают. Логично.
– Так вы считаете, умного человека трудно осчастливить? – спрашивает Пол.
– Ага, – говорит Джейми.
– Именно, – поддерживает его Эмили. – Разве что он сидит на прозаке, но это, опять-таки, счастье и глупость от наркотика.
– Так вот почему все мы так несчастны! – шутит Энн.
– Скажи, а чем можно осчастливить тебя? – спрашивает Тия у Пола.
– Привезти сюда, – загадочно бормочет он.
– Твоя очередь, – напоминает Джейми, снова закуривая.
– А, забыл, – отзывается Пол. – Брин!
– Выбираю признание, – говорит Брин. – Один раз я уже лопухнулся.
– Назови лучший наркотик из всех, какие употреблял, – требует Пол.
– Крэк, – без колебаний отвечает Брин. – Вне конкуренции.
– Ты пробовал крэк? – спрашивает Эмили.
– Само собой, – кивает Брин. – Улетная отрава. Супер.
– К нему же вроде привыкают в два счета, – говорит Джейми.
– Точно, – соглашается Брин. – Мне еще подфартило – не успел втянуться.
– Почему? – спрашивает Тия.
– Ну и как? – перебивает Эмили.
– Потрясно. Лучше не бывает.
– Лучше оргазма? – уточняет Джейми.
– Еще бы!
– Лучше выигрыша в лотерею? – спрашивает Эмили.
– Наверное, – говорит Брин. – Но торчок, задвинутый на крэке, скопытится от радости, выиграв в лотерею – еще бы, столько бабла, и все можно посадить на дурь! – Он облизывается. – На словах не объяснишь. Мощный, мазовый приход, но не как от герыча. Скорее, как от кокаина – по сути дела, его и смолишь.
– Как это? – удивляется Джейми.
– Кокаин, который мы покупаем, на самом деле его гидрохлорид, – объясняет Брин, – в который мешает всякое дерьмо сначала один дилер, потом второй, все дела. При химической реакции с аммиаком или содой гидрохлорид отделяется и сгорает со всеми примесями. Остаются кристаллы чистого кокаина.
– Это и есть крэк? – спрашивает Джейми.
– Ага, – кивает Брин. – И приход от них почти одинаковый, только если куришь крэк, ждать не приходится – забалдеть можно сразу. Расслабляешься по полной, становишься счастливым и уверенным, как от кокаина, только без нервотрепки. Улыбаешься во весь рот. И так легко-легко, будто всласть чихнул, и главное – легкость сразу не кончается, как после чиха. И ощущения не исчезают, а плавно идут на спад – как будто кончил. В общем... вы вот когда-нибудь смеялись до упаду, так что боялись обмочиться? И после крэка так, только без смеха и рези в животе. Как будто долго маялся от жажды, а потом выпил большой стакан кока-колы, или целую вечность дожидался очереди в сортире, а потом отлил, или присел после целого дня на ногах... или сидишь у моря с пакетом чипсов, или после долгой диеты ешь торт с кремом. Удовольствие в чистом виде.
– Изумительно, – говорит Пол.
– Блеск, – присоединяется Эмили.
– Почему же у тебя не появилась зависимость? – спрашивает Джейми.
– Она и появилась, – кивает Брин. – Словили, что такое приход? После первой тяжки привыкаешь. Но у меня случилась пруха.
– Как это? – спрашивает Эмили.
– Я тогда корешился с двумя парнями из Уэст-клиффа. С братьями. Один, как и я, тащился от регги. Второй торговал коксом и крут был не по-нашему. У них было еще пятеро братьев, и все мотали срок. По сравнению с ними мой друган Уинстон ангелом был. И тут его брат освободился, крезанутый Стив. Я его никогда не видел, зато был наслышан. В общем, все мы подсели на кокаин – а чего, Стив же его толкал. По пятницам вечером мы торчали у Стива и заряжали одну дорожку за другой, а Стив принимал вечерних клиентов. Потом мы обычно катили в один клуб в Челмсфорде, где хозяином был кореш Стива. И у Стива в шкафу всегда флакон аммиака стоял, для «особых случаев», а я не понимал, зачем.
Ну так вот, мы всюду таскались за ним вместе с клиентами, у него еще была пара соседей по хате и дружки, которые вечно вместе с нами зависали. Славная была компания, все свои в доску. Шик, все по кайфу. Девчонки бывали симпатичные, но Стив никогда им кокс не продавал. Не знаю, почему, но с женщинами он дела не имел. Однажды он достал свой флакон аммиака и начал делать крэк. Я спросил, что это он делает, а он позвал меня наверх, покурить на пару. Потом и Уинстон подтянулся. Вот я крэк впервые и попробовал. Стив хотел, чтобы остальные не пронюхали, поэтому сначала мы курили только с ним.
– Ну и ну! – говорит Эмили. – А дальше? Брин ерзает на диване.
– За две недели я так втянулся, что жить не мог без крэка. Травой-то я всегда промышлял, но теперь подумывал снабжать народ коксом. Я решил, что дело пойдет – товар выгодный, и связи у меня были. То есть не напарники, а парни, которые меня не пристрелят, если я к их бизнесу пристроюсь. Дело, конечно, тонкое, требует ума, но я в нем рубил и думал, что кривая вывезет. Я заказал Стиву сразу пол-унции кокса, а это много, и стал ждать, когда Стив его получит. Но, когда он ехал на встречу к дилеру в Лондон, их с Уинстоном сцапали в Дагенхеме. При обыске в машине нашли дозу кокса, крэк, который Стив сбывал на сторону, да еще три пушки. Обоих упекли за решетку.
– А ты? – спросила Эмили.
– А что я? Все знали, что Стив и Уинстон – мои друганы. Вот мне и перестали даже траву продавать – думали, что легавые меня уже засекли и теперь только и ждут повода, чтобы сцапать. Полицейские, когда ловят таких, как я, всегда пытаются вычислить следующего в цепочке. Все ждали, что меня вот-вот загребут, и быть следующим никто не хотел. Несколько недель я был пуст. А местных торговцев коксом я не знал, столковаться с ними напрямую не мог. Вообще-то я понимал, что не стал бы продавать. Выпарил бы крэк и сам скурил. Так что меня остановила не совесть, не здравый смысл, а отсутствие кокса.
– Тебе здорово повезло, – говорит Тия. – Мог и не выкарабкаться.
– Знаю, – кивает Брин. – Сейчас меня бы в живых не было.
– Значит, раньше ты торговал наркотой? – спрашивает Джейми.
– Точно, приятель, – подтверждает Брин. – В Эссексе это обычное дело.
– Почему?
– Там куда ни плюнь – попадешь в дилера.
– Но ты же только травку продавал, – возражает Эмили.
– Ну да. К дорогой дури не прикасался.
– Почему? – удивляется Эмили.
– Я же балдел от регги, – отвечает Брин, словно этим все объясняется.
Эмили потягивается и наливает себе еще вина.
– Твоя очередь выбирать, – напоминает она Брину.
– Ага, – кивает он. – Эмили.
– Признание, – решает она.
– О чем ты больше всего жалеешь?
– Жалею? – на секунду она задумывается. – Да вроде ни о чем.
– Так все говорят, – вмешивается Пол. – Врут и не краснеют.
– Наверняка что-то было, – соглашается Джейми.
– Каждый о чем-нибудь да жалеет, – поддерживает его Тия.
– Я ни о чем жалею, – говорит Энн.
– И я, пожалуй, тоже, – кивает Эмили. – Кроме...
– Ну, ну? – не терпится Джейми.
– Это тяжело вспоминать, – признается Эмили.
Пол допивает третий бокал вина. Эмили рассказывает, как в шестнадцать лет на каникулах переспала с одним парнем, а потом долго тряслась – боялась, что подхватила СПИД. Рассказывать об этом ей совсем не хочется, она быстро закругляется.
– Теперь моя очередь, – говорит она. – И я выбираю Тию.
– Может, не надо? – просит Тия. – Что-то мне в лом...
– Поздно, дорогуша, – перебивает Эмили. – Признавайся или отдувайся.
– Я признаюсь, – неуверенно отвечает Тия.
– Кто твоя единственная любовь? – спрашивает Эмили.
– Единственная любовь?
– Да. Он – с большой буквы.
– Начиталась романов о девушках в большом городе? – интересуется Тия.
–Что?
– Ну, всю эту чепуху, где всегда есть какой-нибудь «единственный».
– Что за романы о большом городе? – спрашивает Джейми.
– Да ты знаешь, – говорит Энн. – Бриджит Джонс и так далее.
– Дерьмо! – кривится Пол. – Терпеть не могу эту фигню.
– Большинство людей находят свою единственную любовь между двадцатью и тридцатью годами, – сообщает Эмили. – Это не выдумки, а правда жизни.
