– Характер труднее изменить, чем политический строй. Кстати, вы, Елена, вообще не переменились с тех пор, когда мы с вами общались, – в тон хозяйке заметил Кардиналов.
– Да, характер – это судьба. Что до отсутствия перемен, то вы мне, конечно, льстите. Двадцать лет бесследно не проходят. Спасибо Андрею, он помог сохранить нашей семье этот дом, пока Боря не встал на ноги, помогал поддерживать привычный образ жизни. Это теперь мы уже сами справляемся, но по-прежнему считаем Вольнова членом нашей семьи, потому Борис, по праву старшего сына, захотел, чтобы я сегодня собрала всех, кто был близок его отцу. Хотя сын и настоял на переносе похорон, но Андрея нет с нами уже сорок дней. Надо его помянуть.
– Так ведь Борис по сей день не верит в гибель отца, – осторожно заметил Кардиналов.
– Не верит. Это я говорю о поминках, а он решил всех собрать из каких-то своих соображений. Ну да он об этом сам сообщит, – неопределенно сказала Елена.
– Видимо, речь пойдет о судьбе компании? – стал допытываться Кардиналов.
– И об этом тоже. Завещания Андрей не оставил. Потому нам всем самим надо определиться, понять, кто какое место занимал в его жизни. Это непросто. Он всех бросал и всем изменял, но и со всеми поддерживал отношения, всем помогал, и все считали его единственным мужчиной своей жизни.
– Не надо обобщать, – не выдержала Матильда. Она немного освоилась и решила восстановить реноме, хотя бы в собственных глазах. – У меня совсем другая ситуация. Вы не все знаете.
– А вы уверены, что знаете все? – спокойно спросила Елена.
– Конечно, – засуетилась Матильда, – я прожила с ним почти три года, не отлучаясь ни на один день. Если бы ни этот несчастный случай, – Матильда несколько наигранно всхлипнула, – мы бы прожили много счастливых лет. В отличие от вас. С вами он мучился и терпел, потому что попал в престижную семью, ушибленную Кремлевской стеной. Он многое получил от вас, но и сам потом всего добился. Кстати сказать, не с вами, а с другой и тоже законной женой, к которой ушел от вас. Выбирать не приходилось, лишь бы вырваться. И вот когда он всего добился, стал по-настоящему свободен, он выбрал женщину по любви. В конце концов, он заработал право на счастье с той самой единственной женщиной, которую любил.
– Это с кем же? – с улыбкой спросила Елена. – С девушкой, которую нашли с ним рядом в сгоревшей машине? Уж не знаю, к кому он в последние дни пылал горячей страстью, но в ее огне горели явно не вы. Андрей и в последний момент своей жизни оказался верен себе и неверен всем остальным. Я думаю, что и сейчас там, куда попал, он уже завел очередную интрижку.
– Вы хотите сделать мне больно? – От зажима и неуверенности в себе гостья становилась все более агрессивной и дерзкой. – Да мне все равно, что вы там скажете. Хоть залейтесь желчью. Мне плевать и на вас и на его интрижки. Вы сто раз могли устроить свою жизнь, а не копить злость, чтобы сейчас ее выливать на всех подряд. Вы все ждали, что он вернется к вам. Да у него и в мыслях такого не было. В страшном сне не виделось. Вы были в прошлой жизни, а он жил будущим. И в последнее время этим будущим для него была я, нравится вам это или не нравится. Он хотел от меня ребенка, продвигал меня, везде со мной бывал, хотел жениться. И об этом знают все, и вы, и его законная жена, и все друзья, и его дети, и вся телекомпания давно признала, что я его фактическая жена, об этом даже газеты писали.
– Да, мне говорили. Желтые газеты любят писать о таких адюльтерах, – невозмутимо согласилась Елена.
– О каких таких? – слегка оскорбилась Матильда.
– Когда стареющий ловелас находит себе молоденькую пиранью, которая, как ей кажется, победила всех, кто был до нее, и выиграла джекпот, – с невинным видом пояснила Елена.
– Сейчас время такое, – нервно запричитал Кардиналов, выразительным взглядом давая понять своей протеже, чтобы она хоть немного сдерживала себя. Он был недоволен агрессивным срывом Матильды, который дал повод Елене назвать все вещи своими именами. – У желтых газет миллионные тиражи. К тому же сейчас вся пресса такая, желтая, а телекомпании необходим пиар. Мы на ушах стоим, придумывая поводы, чтобы нас освещали в прессе, чтобы были все время на виду. Без скандала нет пиара. Что бы ни говорили, лишь бы говорили. Вы зря так болезненно реагируете. Обо всех известных людях что-нибудь пишут. Просто каждый из нас обращает внимание на то, что касается его лично, а обыватель проглатывает всю порцию целиком, и у него в подсознании остается только название канала, который ему захочется включить после всей этой информации. Даже очень известное имя надо поддерживать, постоянно напоминая о себе.
– Мне кажется, что лучше это делать в Forbes, – улыбнулась Елена. – Впрочем, очень многое зависит от тех, кто рядом. Когда-то Вольнов считал, что если падать, так с высокого коня, целовать – так королеву. С годами планка опустилась туда, куда она опустилась. Кстати, в Англии сейчас стоит вопрос о том, чтобы ведущие теленовостей читали их в обнаженном виде. Имеет смысл перенять этот опыт, раз уж вы ступили на такой путь раскрутки своего канала.
– В нашем развлекательном формате нет теленовостей и нет их ведущих, – вполне серьезно отреагировал Кардиналов.
– Вам не повезло. Такой великолепный ход пропадает, – иронично посочувствовала Елена.
В этот момент звонок возвестил о чьем-то новом приходе. Хозяйка дома, извинившись, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, Кардиналов обрушился на Матильду:
– Маля, я же предупреждал. Надо вести себя предельно сдержанно и корректно. Что за глупое бахвальство, кто кого любил, зачем ты вспомнила про газеты? Оглянись, ты не понимаешь, что здесь упоминание о желтой прессе будет только раздражать. Елена не из тех, кто легко принимает реалии нашего времени. Ну надо же голову включать. Зачем сразу так восстанавливать против себя?
– Арик, прекрати. Можно подумать, я пришла сюда, чтобы с ней подружиться. Да что бы я ни сказала, ее взбесит любое мое слово. Человек относится ко мне с предубеждением, которое не переломить, да я и не собираюсь этого делать, у меня на сегодня совсем другая задача.
– Внешне все должно выглядеть очень достойно. Сенсацию надо преподносить эффектно, сидя на боевом коне, а не из-под копыт сбесившейся кобылы.
– Да какая разница, как что выглядит. Я ее вижу в первый и последний раз, мне плевать, какое я произвожу на нее впечатление. Не собираюсь разыгрывать из себя паиньку. Какая есть, такая есть. Она вон вся разэтакая и при этом совершенно одна и никому не нужна. Собрала всех, а ее еле вспомнили и недоумевают, какое она вообще имеет отношение к Вольнову.
За дверью, ведущей в прихожую, послышались голоса. Через некоторое время в гостиную вошла Миркина в строгом, но элегантном черном платье. Как всегда энергичная, уверенная в себе. Вечная хозяйка жизни и положения. Хотя на этот раз видно было, что она напряжена и с трудом скрывает волнение. Увидев Кардиналова и Матильду, она немного успокоилась и даже очень любезно с ними поздоровалась.
– Такая тишина, я решила, что пришла раньше всех. А тут вы. Замечательно. А то я как-то странно себя чувствую. С Вольновым всегда все непредсказуемо, даже уход его какой-то странный. Поминки без похорон… Все не по-людски как-то… Даже не знала, что надеть. Впрочем, черное всегда уместно, – проговорила она, окинув взглядом Матильдину блузку цвета фуксии.
Алла присела в свободное кресло напротив тех, где расположились Матильда с Кардиналовым.
– А хозяйки нет? – спросила она в некотором замешательстве.
– Вышла куда-то. Сейчас вернется, – спокойно сообщил Арнольд.
– С организацией похорон определились? – чтобы заполнить напряженную паузу, спросила Миркина. – Арнольд, ты контролируешь ситуацию?
– Алла, успокойся, – сказал Арнольд, понимая, что необычность обстановки совсем сбила его визави с толку. – Андрей числится пропавшим без вести. Пока не проведут генетическую экспертизу, есть надежда, что он жив. Правда, это делается скорее для проформы. Понятно, что за рулем своей машины сидел Андрей. Но в жизни всякое бывает. Тело обгорело до неузнаваемости. Чтобы быть в полной уверенности, что погиб Вольнов, надо делать экспертизу, на которую потребуется не меньше месяца.
– А, ну да. Ну да. Я помню. Значит, если человек за рулем машины – это не он, то… Он будет числиться пропавшим без вести лет пять? Н-да… – стала размышлять она, как будто это только сейчас пришло ей в голову. – А я-то…
– Обрадовались, наверное, раньше времени? – не удержалась от колкости Сорская.
– Не надо судить о людях по себе, моя милая…
Она готова была развить свою мысль, но в этот момент в комнату вернулась хозяйка дома. На ее лице играла дежурная любезная улыбка. Она была вполне удовлетворена тем, что ее тактический ход удался. Встреча с ненавистной разлучницей не оказалась гнетущей. Весь первоначальный запал Миркиной обрушился на собственную преемницу.
