— Как это, хорошо? — спросила Мария.
— Хорошо значит хорошо, — с раздражением ответил комендант.
Его жена рылась в комоде.
— Мне надо упаковать ваши чемоданы, — сказала она. — Один уже готов. Как много новых вещей. Я вижу, некоторые вы еще и не носили.
Мария посмотрела на нее, одновременно наблюдая за тем, что происходило во дворе. Мужчины еще стояли у входа. Стало быть, это за ней. Пансионат. На окраине есть неврологическая клиника, которая предназначена только для сотрудников и бывших служащих.
Какой гнусный план. О Роланде им по-прежнему ничего не известно, но, очевидно, в Учреждении убеждены, что она обладает какими-то сведениями, и собираются выжать их из нее. Комната с видом на сад. Врачи, сестры, пилюли. Поскорее отсюда.
Жена коменданта извлекла стопку нижнего белья. Ночные рубашки. Туалетные принадлежности: куски мыла, зубные щетки, духи. Мария взяла у женщины флакон. Он был еще не распечатан.
— Я и не знала, что у меня есть все это. Вам нужно?
— Что вы! — смутилась женщина. — Вам самой пригодится, ведь радость в жизни доставляют, главным образом, мелочи.
— Вот и возьмите. Мне действительно это не нужно.
Комендант слез со стола и поставил кресло на место.
— Вы могли слышать все наши разговоры?
— Не мы, — ответил домоправитель. — Нам передавались лишь те куски, которые важны для нас. А ленту прокручивали в Учреждении.
— Как практично, — заметила Мария.
— О да, весьма практично. Экономит уйму времени.
— Может быть, вам нужно что-нибудь еще? — спросила Мария, она хотела еще немного потянуть время и найти повод, чтобы добраться до удостоверения и денег, которые она хранила в ящике на черный день. — Может быть, радиоприемник? Помнится, вы очень хотели его иметь.
Она принялась рыться в ящике, отыскала деньги, незаметно спрятала их, взяла сумку и поставила ее у двери.
Еще ей нужны были ключи, иначе не выйти из дома.
Они торчали в замке.
— Может, подберете себе что-нибудь в другой комнате? Прошу вас.
— Что вы, это совсем ни к чему, — ответил комендант.
— Почему бы и нет? Мы доставили вам столько хлопот.
Он кивнул и вошел в комнату. Микрофон изъят, следовательно, он мог говорить и делать все, что ему заблагорассудится.
— Взгляните, что там есть, — обратилась Мария к его жене. — Я наверняка уже не вернусь сюда. Не возьмете ли занавески? Посмотрите. Они очень красивые.
Немного поколебавшись, жена отправилась следом за мужем. Когда они оказались в глубине комнаты, Мария опрометью бросилась к входной двери и мгновенно выдернула ключи из замка. Хлопнула дверь, замок защелкнулся. Теперь вниз. Пять этажей. Позади крики и стук в дверь. Это бушевала оказавшаяся взаперти чета. Внизу — грохот башмаков. Ловушка. Господи, куда же деться? Как выбраться наружу? Ампула с ядом? Нет, пока нет. Она хочет еще немного пожить. Геллерт был прав: такое решение принять нелегко. Надо выбраться. Квартира коменданта? Надо попробовать… Она нажала ручку. Квартира не заперта. Мария осторожно открыла дверь и тихо прошмыгнула в переднюю. Мимо вверх по лестнице прогрохотали тяжелые ботинки. Мария стала считать в уме. До квартиры девяносто восемь ступеней. Мужчины были уже наверху и принялись взламывать дверь. Но во дворе осталось еще несколько человек. Мария увидела их, незаметно выглянув в окно.
Мария нашла себе укрытие в вентиляционной шахте туалета. Здесь было достаточно просторно, чтобы уместиться взрослому человеку, не испытывать недостатка в воздухе и даже немного двигаться. Маленькое окошко выходило во двор. От самого туалета ее отделяла занавеска, сразу за ней стояла корзина с бельем, и Мария молила Бога, чтобы в ближайшие часы корзина не понадобилась хозяйке. Мария встала на бачок, отодвинула корзину и протиснулась в шахту. Затем ногами передвинула корзину на прежнее место. Вскоре она услышала голоса хозяина и еще нескольких мужчин, которые разговаривали в передней. Кто-то строгим тоном требовал отчета и отдавал приказы. По двору шарили лучи прожекторов. Раздавались призывы к спокойствию, обращенные к жильцам дома. Приглушенные ругательства, лязг мусорного бачка. Ее искали и там.
— Ну и ночка выдалась, — совсем близко произнес комендант.
— Возможно, она спряталась в одной из квартир, — заметил строгий голос.
— Как же это? — отвечал комендант. — Для этого квартира должна быть не запертой. Да и кому…
— Обыскать все! — раздался приказ. — Не пропускать ни одной двери!
Потом стало потише, на дворе тоже не шумели.
Через какое-то время послышался новый голос, кто-то хотел поговорить по телефону и выпроваживал хозяина с женой из квартиры. Разговор служебный.
Мария напрягла слух, пытаясь уловить характерное потрескивание телефонного диска. Это было невероятно, но она могла слышать все, будто стояла рядом с аппаратом. Затем она стала просчитывать секунды, которые занимало вращение диска. В Учреждении ее этому обучили. Девять — два — ноль — ноль. Номер Службы безопасности.
— Она улизнула, — тихо сказал звонивший. — Обыскали все, найти не удалось… Нет, ни в какой другой квартире ее нет… Если она знает ходы, ведущие в Учреждение, то ее давно и след простыл… Да, дом на запоре… Команда с собаками будет только через полчаса… Нет, этого не принимали в расчет… В квартире дежурит человек… Так точно… Нет… Ее исчезновению нет разумных объяснений.
Мария подавила позыв чихнуть. Мужчина снова набрал номер. На сей раз он звонил в Учреждение. Сообщал почти то же самое. Снова пауза. Опять крутится диск, но этот номер неизвестен Марии.
— Она удрала. Черт знает, куда. Вероятно, поняла, к чему дело клонится… Нет, почему вернулась, я не знаю. Скорее всего, бежать она не собиралась… Нет, не думаю, что мы найдем ее так быстро.
С собаками ее обнаружат, должно быть, в два счета. Мария подтянула ноги и начала шарить в сумке, пытаясь найти ампулу. Прежде чем ее вытащат отсюда, она должна проглотить яд. Должна. Живой они ее не заполучат. Не…
— Капрал придет с собаками, — продолжал мужчина. — Да, это не проблема… Нет, он не из наших, но ему придется постараться… Да, я знаю, все подготовлено.
Мужчина начал звонить в четвертый раз.
— Ястреб упустил голубку, — сказал он. И это было все.
Захлопнулась какая-то дверь. Чуть позднее раздался свист, послышался грохот сапог. На улице было уже совсем светло. «По машинам!» — гаркнул кто-то. Оперативная группа уехала. Отсрочка казни. Только и всего. Мария попыталась думать о чем-нибудь красивом, великом и простом. Солнечные лучи уже скользили по этажам. Мария лежала на спине, приблизив лицо к лазу, ведущему во двор, и смотрела на верхние окна, сверкавшие на утреннем солнце. Утро выдалось солнечное, хотелось вдохнуть в себя и этот свет, и это утро, трудно было себе представить, что в этот солнечный час у кого-то могут быть огорчения.
Хозяева вернулись в квартиру.
— Команда с собаками должна бы уже прибыть! — сказал комендант.
В этот день розыском Марии занимались четыре опергруппы. Одна — от Учреждения (после того как приставленный к Марии агент Службы наружного наблюдения доложил о происшедшем); от Службы безопасности; от спецотдела полиции, поскольку имелась заявка на принудительное лечение в нервной клинике, и от ИАС. Сразу же после первого краткого разговора с Джоном ее хотели тоже переправить в лагерь, но в квартире ее не оказалось. По возвращении Марии дом был оцеплен, и двое мужчин, которым поручили сопровождать ее, не могли к ней попасть. Из укрытия они видели, как во двор, гудя сиреной, въехала машина скорой помощи. Через час с лишним опергруппа убралась восвояси, и тогда они покинули укрытие.
На свой страх и риск в дело включились еще четверо: обербригадефюрер, Геллерт и Роланд с Джоном. У них была та же самая цель. Они хотели найти Марию до того, как это сделают другие. Геллерт поднял на ноги всех, кому еще доверял. Обербригадефюрер начал изучать записи Марии, главным образом недавние. Джон и Роланд сидели в кабине башенного крана высоко над крышами и держали радиосвязь с подвижными группами.
В восемь тридцать поступило сообщение о том, что один из коллег Джона по работе арестован. Ему было предъявлено обвинение в пособничестве при совершении побега, но речь шла отнюдь не о человеке из ИАС. Второе сообщение пришло двадцатью минутами позже. В гавани вспыхнула перестрелка: усиленный патруль ИАС, получивший задание осмотреть в поисках Марии производственные помещения, столкнулся с портовой полицией.
— Виллем погиб, — сказал Роланд. — Второму удалось бежать.
Джон с досадой пожал плечами.
— А твоя жена? Неужели ты не понимаешь, что твои друзья хотели убить ее?
— Оставь. Этого я не знал. Наш объединенный комитет существует всего две недели.
