— Еще чего не хватало — сравнивать меня с какой-то проституткой! — возмутилась Катя. — А профессор ваш тоже хорош! На вид такой интеллигентный…
— Не судите его строго, — вступился за ни в чем не повинного профессора Данилов, — ему же надо как-то бороться с застоем в малом тазу. А то ведь это чревато разными нехорошими осложнениями!
— Старый развратник! — Катя не желала менять гнев на милость. — Он женат! Вот пусть бы с женой и лечил свой застой! И в малом тазу и в большом! О, неужели все мужчины такие?!
Пакет мешал картинно заламывать руки, поэтому Катя опустила его на пол.
— Игорь — не такой! — вставил Данилов, внутренне содрогаясь от смеха. — Совсем не такой.
— Да, я знаю, что он меня любит. — Катя немедленно вознаградила Полянского серией поцелуев. — Он не станет приглашать девочек по вызову. Я права, Гоша?
— Не стану! — эхом откликнулся Полянский, перекидывая костыль из правой руки в левую, чтобы можно было обнять Катю.
— Осторожней, Гоша! — снова заволновалась она. — Не упади!
— Пожалуй, нам можно вернуться в палату, — сказал Данилов еще раз, для правдоподобия бросив взгляд на часы. — Время истекло.
Он уже собирался уходить и мог бы спуститься вниз прямо сейчас (Катя спокойно справилась бы с сопровождением Полянского до палаты), но ему хотелось взглянуть на сцену встречи профессора с Катей.
Обратный путь занял вдвое больше времени, потому что Катя постоянно путалась под ногами (точнее, под ногами и костылями) у Полянского. У двери в палату она остановилась и обернулась к Данилову:
— Владимир, посмотрите, пожалуйста, ушла ли эта… особа.
Данилов вошел в палату и сделал приглашающий жест рукой — заходите, не помешаете.
При появлении Кати профессор оживился, расплываясь в улыбке:
— Здравствуйте, Катюша! Рад вас видеть! Вы — добрая фея нашей палаты.
— Здрссссс… — по-змеиному прошипела Катя, избегая глядеть в сторону «старого развратника».
Данилов посмотрел на обескураженного профессора и закатил глаза к потолку — мол, не в духе девушка. Профессор едва заметно кивнул в ответ и привычно отгородился от мира газетой.
— Ну мне пора, — сказал Данилов. — До среды. Если все сложится хорошо и тебя выпишут — приду помахать ручкой. Если нет — просто навещу.
— Я думаю, что Гоша вполне может лечиться амбулаторно, — авторитетно, словно какое-нибудь светило травматологии и примыкающей к ней ортопедии, заявила Катя. — Тем более что я буду рядом!
— Разумеется, — согласился Данилов.
Если раньше Катя убеждала Полянского не спешить с выпиской и «полечиться как следует», то сейчас ей явно не хотелось, чтобы ее дорогой и любимый Гоша надолго оставался в компании развратного соседа. Со «старого развратника» станется, еще втянет Гошеньку в какую-нибудь оргию!
Ради этого Данилов и сымпровизировал свой розыгрыш. Если Катя не будет поддерживать Игоря в его заблуждениях, вся мнительность быстро исчезнет.
На прощание Данилов незаметно для Кати погрозил Полянскому кулаком — смотри, не выдавай, не вздумай признаться Кате, что ее разыграли! Полянский движением век показал, что все понял.
На улице было малолюдно. «Если ты выспался на дежурстве, то идти домой в воскресенье просто глупо», — подумал Данилов и позвонил жене.
— Я стою на Сухаревской площади, — сказал он после обмена приветствиями, — и думаю — а не закатиться ли нам куда-нибудь? Погулять, и вообще… У меня романтическое настроение.
— У меня тоже романтическое настроение, — ответила Елена. — Пять минут назад мой сын сказал мне, что я ничего не понимаю в современной музыке и вообще отстаю от времени.
— Ты попросила его немного потише слушать Тимати? — предположил Данилов.
— Хуже, я сказала, что мне не нравится Пинк. Хорошо, что хоть старухой не назвали…
— Во время прогулки можно наломать подходящих веток, — предложил Данилов.
— Зачем?
— Будут розги.
— Это хорошая идея! — одобрила Елена. — Так ему и скажу — ушла за розгами… Пусть помучается.
— Глядишь, и раскается, — поддержал Данилов. — Где тебя ждать?
— Давай у «Макдоналдса» на Сухаревской.
— Тогда лучше на Чистых прудах у памятника. Пока ты приедешь, я неспешно прогуляюсь.
— Хорошо, на Чистых прудах так на Чистых прудах…
Мимо Данилова, воя сиренами, пронеслись одна за другой четыре машины скорой помощи. По тому, что соседнее с водителем место во всех машинах пустовало, Данилов сделал вывод, что «скорые» ехали не на вызов, а с вызова — везли пациентов в Склиф. Причем пациентов тяжелых, требующих внимания в пути, иначе какой смысл всей бригаде ехать в салоне.
— В Склиф повезли! — сказал один из прохожих.
«Самая известная больница в мире», — вспомнил Данилов слова Везломова.
Глава тринадцатая
Дипломатическая миссия
По поводу выписки Полянского было у Данилова какое-то неясное предчувствие. Как-то не верилось ему, что Полянский может выписаться домой без сюрпризов.
Когда выписка перенеслась со среды на пятницу (во вторник вечером Полянский упал в палате, и ему пришлось задержаться для того, чтобы сделать контрольный снимок), Данилов решил, что вот он — сюрприз, и успокоился.
В пятницу Данилов тоже дежурил — доктор Агейкин попросил поменяться с ним сменами, а потом мог отдыхать целых пять дней. Прямо мини-отпуск.
Где-то около полудня Данилов забежал в первую травму, пожелал Полянскому счастливого пути и пообещал в воскресенье навестить его дома — принести чего-нибудь сладкого и отметить выписку.
— Катя звонила, уже едет, — доложил Полянский.
Он уже собрался в дорогу — пакет с вещами стоял возле тумбочки.
Перевозку, которая приедет неизвестно когда, Полянский ждать не собирался. Катя, злоупотребив служебным положением, организовала ему микроавтобус, на котором обычно разъезжала съемочная группа. Поскольку микроавтобус был выделен строго по времени, а ехать предстояло далеко, Катя очень торопилась.
Розовым смерчем влетела она в отделение, заскочила в ординаторскую, где, рассыпаясь в благодарностях, истекая признательностью и раскаиваясь в своих необдуманных поступках, вручила Ольге Николаевне цветы, конфеты и бутылку коньяка Hennessy, а затем помчалась в палату. По дороге высмотрела в коридоре санитара и наняла его для срочной доставки Полянского к микроавтобусу, заплатив вперед сто рублей.
В палате облобызала Полянского, помогла ему усесться в кресло-каталку, которое следом за ней вкатил санитар, сухо попрощалась с профессором (про розыгрыш Полянский так и не раскололся) и покинула палату в авангарде процессии.
В суматохе зацелованный до асфиксии Полянский напрочь позабыл о таких вещах, как выписка из истории болезни и больничный лист. Катя, упивавшаяся важностью и ответственностью своей миссии, тоже о них не подумала. В результате где-то через час после отъезда Полянского Ольга Николаевна позвонила в приемное отделение токсикологии, попросила к трубке Данилова и сообщила:
— Наш Полянский забыл взять выписку и больничный лист. Что будем делать?
Что можно сделать в такой ситуации? Позвонить Полянскому, чтобы тот вернулся, или забрать больничный лист и выписку, чтобы завтра, после дежурства, отвезти ему? Откладывать нельзя — Полянский должен продолжать лечение по месту жительства, а задним числом ему там никто больничный не отметит.
— Я к вам забегу, — пообещал Данилов. — Только историю оформлю…
Пока он оформлял одну историю болезни, «скорая» привезла нового пациента.
— Мы вчера отмечали пятидесятилетие нашего шефа, и я, кажется, отравился грибами…
— Давайте начнем с жалоб, — сказал Данилов. — А заодно снимем рубашку и приспустим джинсы…
Когда бригада скорой помощи ждет твоего ответа «принял — не принял», расспросы лучше совмещать с осмотром. Ради экономии времени.
— Жалобы у меня на слабость, рвоту и понос.
— Язык покажите, пожалуйста… Когда что началось?
— Вырвало вчера вечером, два раза подряд, я сначала не придал значения, подумал, что просто объелся… Люблю, знаете ли, покушать…
— Это заметно, — сказал Данилов, пальпируя живот, возвышавшийся подобно холму. — Здесь болит?
— Нет.
— А здесь?
— Покалывает.
— Что ели? Перечисляйте по порядку.
— Много чего… Нарезки разные, винегрет, оливье, грибочки…
— Какие?
— Соленые, как называются, не знаю, грибы они и есть грибы.
— Хорошо, если соленые, то уже ясно, что не шампиньоны. Что еще?
— Селедку ел, семгу, курицу-гриль…
— Вот здесь, когда нажимаю, больно?
— Немного… Доктор, можно прерваться? Мне надо…
— Таня, проводите, пожалуйста, товарища, — попросил Данилов.
Таня увела мужчину в туалет.
