Неожиданно Вера надолго задумалась.
– Я не заразная, – сказала она наконец.
– А что, боятся? – удивилась Алла.
– Ну смотри, – вздохнула Вера и взяла Алку за руку.
Алку немедленно бросило в краску, и она инстинктивно отдернула руку. Потом сообразила, что она только что сделала, и покраснела еще больше.
– Вот, – сказала Вера, – если тебя возьмет за руку любая твоя подруга, ты даже не дернешься. Она может к тебе в транспорте прижаться, может попросить тебя новый лифчик показать, может сесть к тебе на колени, если мест больше нет. А я не могу. Хотя я не собираюсь с тобой спать. Ты вообще не мой тип.
– Да? – с облегчением спросила Алка.
– Ну тебе же тоже не все мужики нравятся, правда?
– Ну да, как-то я об этом не подумала, – пробормотала Алка.
– Ай, никто не думает, – отмахнулась Вера.
– Ну мы же не со зла, – начала оправдываться Алка, – просто потому, что не знаем. Не думаем… Короче, ты вот возьми нам и расскажи.
– Угу, – угрюмо сказала Вера, – расскажу. Вот прям сейчас. И на ютьюбе выложу.
Вере не хватало большой таблички «Сарказм». Алка чуть было не кинулась извиняться, но потом задумалась.
– Вер, слушай, а ведь это идея! Якова я просить не буду, но у нас же Земекис есть! – выпалила она и схватила Веру за руку.
– Какой Земекис? Настоящий? – спросила Вера.
– Лучше! – убежденно сообщила Алла. – Поехали, переночуешь у меня, а завтра я вас с ним познакомлю.
– А твои родители разрешат? – спросила Вера.
– Папа живет отдельно, мама разрешит, – сказала Алла.
– А если узнает, что я лесби? – уточнила Вера.
– Да она у меня вроде адекватная, – пожала плечами Алла.
* * *
– Мама, это моя подруга Вера, она сегодня у нас переночует.
Мама скользнула взглядом по Вере.
– А как она завтра в школу пойдет? – спросила мама.
– Мы встанем пораньше, и она зайдет домой перед школой.
– А уроки вы сделали? – спросила мама.
Вера хмыкнула.
– Да, конечно, – ответила Алла как можно убедительнее.
И подумала, что завтра съездит с Верой к Зёме, а вот послезавтра точно сходит в школу.
Мама кивнула. Но оказалось, это только первый тайм. Когда Алла вышла из комнаты за чаем, мама устроила ей еще один допрос.
– А почему она ночует у тебя? А родители в курсе?
– У нее мать пьет. Сильно.
Мама напряглась.
– Водишь в дом кого попало, потом вещи пропадать начнут.
– Мам, это не она пьет. А ее мать.
– Это неважно, – отмахнулась мама, – если она выросла в такой обстановке…
– Мам, не начинай, – попросила Алла, – ей и так непросто, давай ей просто дадим выспаться.
– А кому просто? – взвилась мама. – Я не понимаю, почему я должна терпеть ее в своем доме? Может, она наркоманка?
– Нет, она не наркоманка, – сказала Алла и зачем-то добавила: – Она лесбиянка.
Наверное, Алке подсознательно хотелось удостовериться в том, что ее мама действительно адекватная. Но попытка оказалась провальной. На маму стало страшно смотреть.
– Ты издеваешься? – зашипела она.
– Мам, это не заразно, – сказала Алла.
– Я не позволю тебе приводить домой…
– Мама, замолчи, – попросила Алла, – я думала, ты нормальный человек! Я привела ее домой, потому что дома у нее в задницу пьяная мать, а в школе ее почти довели до самоубийства. А она обычный человек! И если я сейчас ее выгоню, то она пойдет и бросится с крыши. И ты будешь в этом виновата!
«Вот так Яков людьми и манипулирует», – подумала Алка, глядя, как мама покрывается красными пятнами.
– Хорошо, одну ночь пусть переночует, но я не позволю вам спасть в одной комнате! – заявила мама.
– О господи! – взвыла Алка.
– От меня ушел муж, мне и так плохо, – заплакала мама, – я надеялась, что ты мне поможешь, поддержишь… А ты… Ты хочешь меня лишить последней надежды?
– Какой надежды? – изумилась Алла.
– На внуков, – всхлипнула мама.
Алка не знала, плакать ей или смеяться.
– Я лягу в гостиной, – сказала она и вышла.
Вера ждала ее в комнате.
– Прости, что долго. Адекватность сильно преувеличена, – объяснила Алла, – зато теперь я начинаю тебя по-настоящему понимать…
* * *
Идея лечь в отдельной от Веры комнате оказалась правильной. Иначе всю ночь проговорили бы, назавтра обе были бы вялые и помятые.
А так обе выспались.
По дороге продолжали молчать – да в забитом автобусе особо и не пообщаешься.
От остановки до офиса нужно было идти минут десять, молчание становилось напряженным, поэтому Алка спросила:
– Может, твоей маме позвонить?
– Я ей эсэмэснула, чтобы с ума не сходила. Да ей сейчас и некогда, она с финнами договор подписывает.
– В каком смысле? – удивилась Алка.
– В прямом, – ответила Вера, – она у меня бизнесвумен.
Алла во все глаза смотрела на Веру, но та, кажется, не шутила.
– Ну да, – вздохнула она, – она алкоголичка. Но бизнесу это не мешает. Иногда даже помогает. Финны ее очень уважают, например.
– Но как же?..
– А вот так! Мамочка с молодости любила хорошее вино. Отец ей сто раз говорил – сопьешься. Она не верила. Говорила: «Это дешевым портвейном можно спиться, а я предпочитаю “Жан-Поля Шене”». – Вера криво усмехнулась: – Но, оказывается, все дело в количестве!
– Папа поэтому от вас ушел? – тихо спросила Алка.
– Он не ушел, он… – жестко ответила Вера. – Однажды вернулся домой, а мама, вдупель пьяная, в спальне. В обнимку с «деловым партнером». Папа ему и вломил…
Вера замолчала. Алка переваривала информацию.
– А этот козел… вонючий… – продолжила Вера, – пошел и побои снял! И судью подмазал! Папе пять лет дали, освободили по досрочному, но я его больше не видела. И не слышала. Говорят, где-то в Сибири живет. Алименты по почте присылает.
– Вер, – осторожно сказала Алка, – так, может, помочь тебе его найти? Может, ты с ним поговоришь, посоветуешься?..
Вера резко остановилась.
– Тааак, – угрожающе протянула она.
– Нет-нет! – торопливо замотала головой Алла. – Я не отговариваю! И мы уже пришли!
* * *
Зёме идея не понравилась. То есть он вообще не понял, в чем идея.
– Кино – это действие, понимаете? В кино не может быть разговоров, тут должно быть хей-хей, и все побежали. Кино картинками говорит, а не словами. Давайте напишем сценарий, наймем актеров…
– Не надо актеров, – сказала Алка, – все должно быть настоящее.
– Настоящее всегда фальшивое, – сказал, зевнув, Зёма.
– Это тебе Яков сказал? – возмутилась Вера.
– Да все так говорят, – сказал Зёма и зевнул еще раз, – кто снимает.
– Так может говорить только тот, кто настоящего никогда не видел, – пафосно сказала Вера.
– Ой, да ладно! – отмахнулся Зёма.
– То есть тебе просто слабо? – спросила Вера. – Не умеешь снимать настоящее, так и скажи.
«Манипулирует!» – восхитилась Алка.
Но Зёма повелся.
– Я все умею! – взвился он. – Но вы задачу поставьте нормально. Что вам надо-то? Идите к Якову, и если он разрешит…
– А ты делаешь только то, что разрешает Яков? – спросила Вера.
«Опять манипулирует!» – подумала Алла.
– Да что вы ко мне пристали?! – отчаянно возмутился Зёма.
– Просто ваш Яков сказал, что я безнадежна, – объяснила Вера, – а Алла меня убедила, что я имею право на последнее желание.
– Я думала, ты поможешь, – жалобно попросила Алка, которая поняла, что совершенно не управляет ситуацией.
Но Зёма уже надулся и сидел с неприступным видом.
– Ладно, – сказала Алка, – а можно у тебя камеру попросить со штативом? Мы сейчас выйдем на улицу и сами все снимем.
– Ты знаешь, сколько эта камера стоит? – возмутился Земекис.
Но потом взглянул на Веру. И что-то в его глазах перещелкнуло.
– Ладно, – сказал он, – я дам вам камеру, но пойду с вами. Чтоб вы ее не потеряли и не грохнули.
* * *
На улице Зёма даже помог камеру установить, а потом демонстративно ретировался за мороженым в ближайший магазин.
Вера уселась на спинку скамейки.
– Я не знаю, что говорить, – начала она.
– Это отличное начало, – подбодрила ее Алка.
– Я думаю, что это очень странно, что кто-то будет смотреть видео, а меня уже не будет… И они будут думать, что «вот дура, чего ей не жилось», я же сижу такая нормальная, не побитая, не в лохмотьях. С телефоном. И если бы я молчала и не говорила никому, что лесби, ничего бы и не было. Ходила бы в школу. Была бы как все. Но я не хочу молчать. Надоело.
– Ты что, не видишь, что у нее пол-лица в тени? – спросил внезапно появившийся Зёма.
– Где? – удивилась Алка.
– Да вот же! – Земекис ткнул пальцем в экран. – И ракурс нужно поменять. Крупный план лучше вот так брать…
