— Так у тебя скобяная лавка, Остин? — Исаак поднялся. — Не можешь уделить мне пять минут и взглянуть на трубы? Возможно, там нужен сантехник, но вдруг это просто шайба разболталась.
— Исаак имеет в виду вентиль, — сказала Джуди, очевидно, забыв о том, что мы с ним родом из одной страны.
Мы с Исааком спустились в подвал. Я был уверен в том, что справлюсь с водопроводом. Во время школьных каникул я только и делал, что раздавал советы такого рода. Но, когда мы оказались на нижней ступеньке лестницы, погас свет. Я не понял, что произошло — может, неполадки в сети?
— Ты в порядке, Дон? — встревоженно произнес Исаак.
— Да, все нормально, — ответил я. — А что случилось?
— Случилось то, что ты откликнулся на имя Дон, Остин.
Мы стояли в темноте. Интересно, существуют ли общепринятые нормы поведения во время допроса психиатром в темном подвале? Очень в этом сомневаюсь.
— Как ты узнал? — спросил я.
— Сразу два неожиданных запроса за месяц из одного и того же университета. Пошарил немного в Интернете. У тебя хорошие партнерши в танцах.
Молчание и темнота сгустились.
— Я знаю ответ на твой вопрос. Но я дал обещание молчать. Если бы речь шла о жизни и смерти или о каком-то серьезном психическом заболевании, я бы изменил свою точку зрения. Но пока я не вижу причин нарушать обещание. Люди, замешанные в этом, крепко подумали, перед тем как принять решение. Ты проделал долгий путь ради моей ДНК и наверняка уже взял пробу, когда относил тарелки. Но я бы предложил тебе не идти на поводу желаний твоей подружки и все тщательно взвесить, прежде чем делать следующий шаг.
Затем Исаак включил свет.
Что-то меня беспокоило, пока мы поднимались по лестнице. На верхней ступеньке я остановился.
— Если ты знал, что мне от тебя нужно, почему же разрешил нам приехать в твой дом?
— Хороший вопрос, — сказал он. — И если уж ты задал его, то, думаю, знаешь и ответ. Я хотел увидеть Рози.
Благодаря грамотно рассчитанному приему снотворного я проснулся ровно в семь часов шесть минут, не испытывая никаких неудобств.
Рози заснула в метро по дороге в отель. Я решил пока не рассказывать ей о разговоре в подвале — равно как и не делиться своими наблюдениями о том, что я увидел на серванте в столовой Эслеров. Там была большая фотография со свадьбы Исаака и Джуди. Рядом с Исааком стоял Джеффри Кейс в парадном костюме шафера. Доктор Кейс, которому оставалось жить всего лишь триста семьдесят дней, улыбался.
Я пытался сам осмыслить произошедшее и сделать выводы — опасаясь, что слишком эмоциональная реакция Рози испортит ее впечатления от Нью-Йорка. Она была восхищена тем, как ловко я взял пробу ДНК и как непринужденно повел себя, вызвавшись помочь с уборкой посуды:
— У тебя развиваются навыки общения.
Отель оказался очень уютным. После того как мы зарегистрировались, Рози призналась: она боялась, что я поселю ее в свой номер в качестве расплаты за поездку в Нью-Йорк — прямо как проститутку! Я оскорбился до глубины души. И, кажется, ей понравилась такая моя реакция.
Я отлично потренировался в спортзале и, вернувшись в номер, увидел мигающую лампочку телефона. Рози.
— Где ты был? — спросила она.
— В спортзале. Физические упражнения отлично снимают последствия перелета. И еще солнце. Я планировал пройти пешком двадцать девять кварталов при солнечном свете.
— Ты ничего не забыл? Сегодня — мой день. И завтра тоже. До полуночи понедельника ты моя собственность. А теперь давай спускайся. Жду на завтраке.
— Что, прямо в спортивной одежде?
— Нет, Дон, разумеется, не в трусах. Прими душ, оденься. У тебя десять минут.
— Я всегда завтракаю перед душем.
— Сколько тебе лет? — агрессивно спросила Рози. Ответа она ждать не стала. — Ты как старик: «Я всегда завтракаю перед душем, не садись в мое кресло, это мое место…» Кончай меня сношать, Дон Тиллман.
Последние слова она произнесла медленно и отчетливо. Я решил, что лучше с ней не спорить, а уж тем более — не вступать в интимную связь. Утешился тем, что завтра к полуночи все будет кончено, а пока мысленно настроился на ощущения в зубоврачебном кабинете. Мне предстояло испытание, сравнимое с пломбировкой корневого канала.
Я спустился.
— Сколько лет твоей рубашке? — тотчас же обрушилась на меня Рози.
— Четырнадцать, — ответил я. — Сохнет очень быстро. Идеальная вещь для путешествий.
На самом деле это была специальная рубашка для пеших прогулок. Хотя, конечно, за время ее эксплуатации текстильная промышленность совершила значительный прогресс.
— Вот и хорошо, — сказала Рози. — Значит, расстаться с ней будет не так обидно. Быстро наверх. Надень другую рубашку.
— Но она мокрая.
— Я имею в виду ту, что подарила тебе Клодия. Заодно и джинсы поменяй. Я не собираюсь гулять по Нью-Йорку с босяком.
Когда я спустился вниз, чтобы предпринять вторую попытку позавтракать, Рози встретила меня улыбкой.
— Знаешь, а ты на поверку довольно симпатичный. — Она посмотрела мне в глаза. — Дон, тебе что, все это не нравится? Ты предпочел бы в одиночку ходить по музею, да?
Какая проницательность.
— Я понимаю. Но ты столько всего для меня сделал. Ты привез меня в Нью-Йорк. И, кстати, я продолжаю тратить твои деньги. Поэтому я хочу сделать что-то хорошее и для тебя.
Можно было возразить, что желание Рози сделать что-то для меня обычно заканчивается тем, что я делаю что-то для нее. Но это могло спровоцировать новую вспышку агрессии.
— Ты сейчас в новом месте, в новой одежде. Когда средневековые пилигримы прибывали в Сантьяго-де-Компостела, пройдя сотни километров, они сжигали свои одежды, символизируя перемены в себе. Я не прошу тебя сжигать одежду — пока. Во вторник можешь снова облачиться в старье. Просто будь открыт для нового. Дай мне за эту пару дней показать тебе мой мир. Начиная вот с завтрака. Мы с тобой приехали в город, где подают лучшие в мире завтраки.
Должно быть, Рози заметила мое внутреннее сопротивление.
— Послушай, у тебя ведь вся жизнь расписана поминутно, да?
— Совершенно верно.
— Так вот, два дня из нее ты отдал мне. Если ты сейчас откажешься, считай, что впустую потратишь два дня своей жизни, которые я могла бы сделать интересными, насыщенными и веселыми. И, стало быть…
Она замолчала.
— Путеводитель в номере оставила. Сейчас сбегаю за ним, и мы пойдем завтракать. — Она развернулась и пошла к лифтам.
Меня разбередили ее слова. Я всегда оправдывал свой жесткий распорядок эффективностью. Но действительно ли я стремился к пользе дела — или же попросту привык жить по плану? Неужели я такой же, как мой отец, который каждый вечер садился в одно и то же кресло? Я никогда не говорил об этом Рози. Дело в том, что и у меня действительно имелось свое кресло.
Был еще один довод, который она не выложила, поскольку попросту о нем не знала. За последние восемь недель я пережил два из трех самых счастливых мгновений своей взрослой жизни — и это при том, что все визиты в Музей естественной истории я сложил в одно целое. В обоих этих эпизодах присутствовала Рози. Есть ли здесь какая-то связь? Вот что я должен был выяснить.
К тому времени, как Рози вернулась, я сделал перезагрузку мозга — упражнение, требующее огромной силы воли. Зато теперь я был приспособлен к адаптации.
— Ну? — спросила она.
— Ну… и где тут подают лучшие в мире завтраки?
Мы нашли Лучший В Мире Завтрак за углом. Наверное, это был самый нездоровый завтрак в моей жизни. Но я решил, что вес, спортивная форма, острота ума и навыки восточных единоборств не пострадают, если я забуду о них на пару дней. Мой мозг был настроен на новый режим работы.
— Ты сожрал все. Не верю, — сказала Рози.
— Было так вкусно.
— Обойдемся без ланча. Зато будет поздний обед, — сказала она.
— Мы можем поесть в любое время.
К столику подошла наша официантка. Рози кивнула на пустые кофейные чашки:
— Превосходный кофе. Думаю, мы оба осилим еще по одной.
— Э-э? — недоуменно произнесла официантка.
Было совершенно очевидно, что она не понимает, о чем говорит Рози. Очевидно было и то, что Рози совсем не разбиралась в кофе — или же она, следуя моему примеру, проигнорировала название «кофе» и наслаждалась неведомым напитком.
Зато моя методика дала блестящий результат.
— Один стандартный кофе со сливками и один стандартный кофе без сливок… пожалуйста, — пришел я на помощь Рози.
— Конечно.
Нью-Йорк — город, где люди привыкли выражаться прямо и по делу. Мне это было по душе. Я обожал говорить по-американски: сливки вместо молока, подъемник вместо лифта, чек вместо счета. Перед своей первой поездкой в Штаты я выучил наизусть список различий между американским и австралийским словарями и был удивлен тем, как быстро мой мозг переключился на употребление новых слов.
