— Да уж, потери… Зуев, Кузьмин… Помню, поначалу сцепились с Кузьминым… Молодые еще… Кто упрямей, решали… Эх, знать бы тогда… Как же он нож- то проглядел?
Суханов приподнялся на локте и с удивлением посмотрел на сержанта:
— В каком смысле — «как»? Когда тебя вытаскивал…
— Куда вытаскивал? — в свою очередь опешил Андрей.
— Так ты что?! Не знаешь?! Вот дела…
Суханов явно растерялся. Нашарив в кармане лежащей на земле гимнастерки сигареты, вытащил одну и закурил.
— А что я должен знать? — насторожился Андрей. — Пензин сказал, что на него навалились сразу несколько человек… Один и пырнул…
— Так-то оно так… Только они навалились на тебя. Кузьмин, как нож у одного из них заметил, так грудью на них и попер. Оттеснил их от тебя… Ты тогда уже без сознания валялся. Павлов тебя подальше от свалки потащил, а Кузьмин прикрывал… Откуда-то сбоку ударили. На земле бился долго… Кровь фонтаном хлестала… Ребята пытались помочь, но тут уже не поможешь…
— Дай-ка и мне сигарету, — Туманов прикурил трясущимися руками. — Вот ведь дерьмо какое!.. Ах ты ж, так твою растак!.. Старлей пожалел меня, значит… Не все рассказал…
— Ладно, успокойся. Что случилось, то случилось. И ты бы к нему на помощь бросился, и любой из нас… Не мы эту заразу на свет выпустили… Вот я — человек спокойный, но если встречу как-нибудь виновника всего этого — прибью! Насмерть прибью! Пусть судят или сумасшедшим потом признают, но прибью!
— Ты ведь из Омска родом? Туда начальство не заезжает… А если и заедет каким образом, то телохранители тебя к нему близко не подпустят.
— Меня-то? — ухмыльнулся Суханов, поводя пудовыми плечами. — Это мы еще посмотрим. Прорваться — прорвусь, хоть разок по роже да съезжу… А там, пускай хоть на части рвут… Я мужик простой. Пока меня в грязь втаптывают — терплю, но когда друзей режут, когда моя мать голодает… Этого я не прощу!
— Будем надеяться, что до Омска начальство не доберется, — через силу улыбнулся Андрей. — Но если и я когда-нибудь стану богатым или знаменитым, и на какой-нибудь презентации встречу… Ложись!..
Суханов моментом скатился с нагретого солнцем камня и вжался в землю, закрывая голову руками. Туманов успел укрыться за соседним валуном ровно за секунду до того, как прозвучала длинная очередь из автомата. Пули прошли высоко над головой, не причинив вреда. Тотчас вслед за этим послышался хлопок закрываемой дверцы и шум отъезжающей автомашины. Туманов и Суханов в бессильной злобе смотрели, как милицейский «уазик» скрылся за поворотом дороги.
— Ах ты, сволочь! — погрозил ему вслед кулаком Андрей. — Ну, я тебя как-нибудь достану! Ох, доберусь я до тебя в один прекрасный день!.. А ты говоришь, что здесь «заварухи» не предвидится, — повернулся он к Суханову. — Через день эта сволочь по нам стреляет… Как тихо в этот раз подкрались… Хорошо, что далеко. Метров на двести ближе — и крышка!..
— Интересно, это и впрямь местная милиция «балует» или машину где стащили? — задумчиво спросил Суханов.
— Нам-то какая разница, от кого пулю получать? Тебе станет легче, если тебя милиционер пристрелит? — спросил Туманов и повернулся навстречу подбегающим солдатам.
— Что такое? — еще издалека закричал Павлов. — Опять эти?!.
— Опять, — вздохнул Суханов.
— Сами-то целы?
— Целы, только по килограммчику за теми кустами сбросили, пока прятались, — пошутил Туманов, — Так что завтрак пропал впустую. Можно сказать — «потерян».
— Эта беда восполнима, — успокоился Павлов. — Живы — и слава Богу… Командир, а у меня как раз к тебе дело есть, — обратился он к Андрею.
— Не-а, — быстро среагировал Туманов. — Я еще в прошлый раз сказал: «Хватит!» То магазин от автомата забудете, то шомпол, то штык-нож… Не можете, чтоб все, как у людей было, сидите у БТРа.
— Ну, командир, — заныл Павлов. — Ну, отпусти… Сержант, будь, наконец, человеком! Вон, расчет БТРа целыми днями гуляет, где хочет, а мы, как дети малые, в палатке сидим…
— Вас в палатке удержишь, — прищурился Андрей. — Этой ночью кто в поселок бегал?
— Не я, — быстро сказал Павлов. — Наверное, «танкисты».
— Тогда им не повезло, — ехидно заметил Туманов, — Они в темноте сапоги перепутали и бутыль с коньяком вместо своих в мои «кирзачи» засунули… Я его, «противного», в помойную яму вылил.
Лицо у Павлова дернулось так, словно у него вырвали зуб. Но мужественный ефрейтор стойко перенес этот удар судьбы и продолжил «осаду нытьем»:
— Ну, отпусти… Ну, мы вовремя вернемся… Ну, все в порядке будет… Ну, не держи на казенных харчах… Ну, отпусти…
— Что там опять намечается? — поинтересовался сержант.
— У племянника старосты родилась дочка, — почувствовав «слабинку» в голосе командира, Павлов преданно и жалобно «ел» начальство глазами.
— То дочка у племянника, то радикулит у деверя, — ворчал Андрей. — Лишь бы выпить да закусить… Коли не отпущу — сбежите?
— Сбежим, — печально признался Павлов.
— Накажу, — туманно обрисовал перспективу Андрей.
— Согласны… Уж больно там шашлык вкусно готовят… Говорят, что старейшина две дюжины способов приготовления знает… Четыре мы уже попробовали.
— Леший с вами, сбегайте… Только чтоб я об этом не знал, — пошутил Туманов. — И вот еще что: возьмите оружие с собой… На всякий случай. Только, если опять что-нибудь забудете!..
Павлов театральным жестом прижал ладони к сердцу и так замотал головой, что Андрей всерьез испугался за целостность его шейных позвонков. Словно опасаясь, что сержант передумает, солдаты вприпрыжку помчались к палатке, собираться.
— Чтоб через три часа были на месте! — крикнул им вслед Андрей. — Накажу!
— Зря ты их так балуешь, — лениво заметил Суханов, снова растягиваясь на раскаленном камне.
— Лучше контролируемое безобразие, чем бесконтрольный порядок, — сказал Туманов. — Ребята все понимают. Лишнего себе не позволят. Да и на армянской «стороне» поспокойней, чем у азербайджанцев.
— Сегодня комбат ответственный, — напомнил Суханов.
— Придется к его приходу шашлык замачивать, — развел руками Андрей. — Я не старейшина, две дюжины способов приготовления не знаю, но пяток-другой разновидностей шашлыка осилю… Авось пронесет…
Когда последний солдат с блаженно-виноватым выражением на лице прошмыгнул мимо него в палатку, Туманов со вздохом закрыл за ними дверь и, дождавшись, пока отряд заберется под одеяла, прошелся вдоль кроватей, проверяя целостность снаряжения.
— Все на месте? — спросил наблюдавший за ним Суханов. — Ничего не пропало?
— Вроде все.
— Зря ты так «либеральничаешь», — покачал головой радист, — Раз на раз не приходится. Утащат кого- нибудь в заложники, потом выкупай или обменивай…
— Этих утащишь, — усмехнулся Андрей, оглядывая лица спящих солдат. — Через неделю сами выкуп предложат, только б мы их обратно взяли. А что до «либерализма», так мы не в дивизии. Другая обстановка, другая жизнь. Они «взрослые мальчики» — раз штанишки самостоятельно надевают, должны соображать, что к чему. «Пролетят» — шкуру спущу!
— Жалеешь…
— И это тоже. Кто знает, что завтра будет. Сам видишь — на войне, так на войне… Нет-нет, да и согрешишь…
— «Не мы такие, жизнь такая»? — усмехнулся Суханов и, взглянув в окно, охнул: — Проверка идет!.. Только-только успели!..
Туманов вышел из палатки и шагнул навстречу поднимающемуся по тропинке комбату, докладывая об «отсутствии происшествий во вверенном ему отряде».
Комбат терпеливо выслушал, косясь на пышущий жаром мангал, установленный неподалеку от палатки, и без дальнейших церемоний направился к установленному под открытым небом столику. Два сопровождающих его офицера последовали за ним. Андрей положил на тарелки свежий лаваш и пристроил сверху по румяному, дымящемуся шашлыку. Украсил все пучками зелени и поставил в центр стола трехлитровый бочонок с виноградным соком.
— А запить шашлык ничего нет? — задумчиво глядя на бочонок, спросил комбат.
— Сок, — состроил непонимающую физиономию Туманов. — Еще есть вода.
Комбат побарабанил пальцами по столу и кивнул:
— Сок — это хорошо… Слышал я, что твои хлопцы изредка в селения наведываются?.. И ты, вроде как, даже знаешь об этом?..
— Вражеская дезинформация, — нахально заявил Туманов. — С целью ввести начальство в заблуждение относительно боеспособности личного состава, посеять недоверие и таким образом создать в батальоне нервозную атмосферу, благоприятствующую подрыву морального духа солдат!
— Летели над лесом два крокодила, один — зеленый, другой — налево, — «оценил» версию Туманова комбат. — Ну что ж, отведаем, чем питается личный состав. Чтоб потом не говорили, что начальство не ест из «солдатского котла», — и комбат вонзился зубами в мякоть шашлыка. — О-о! Очень даже… Очень… Только «всухомятку»… М-м-да…
