Брэдли Дентон - Лунатики

Лили отвернулась от окна.

– Я ее ненавижу, – сказала она.

Хэлли скривилась:

– Ну, в общем, я к ней тоже не питаю теплых чувств.

– Нет, ты не поняла, – сказала Лили. – Я ее по правде ненавижу.

Хэлли косо посмотрела на Лили:

– Извини, милая, но ты ее даже не знала. У тебя нет права ее ненавидеть.

– Черта с два нет, – огрызнулась Лили. – Он звал ее.

– Ох, – вздрогнула Хэлли. – Ты хочешь сказа он произнес ее имя, когда занимался с тобой любовью?

– Нет, – сказала Лили с яростью. – Я хочу сказать его тоска была так сильна, что меня неодолимо притянуло к нему – но на самом деле он звал ее. – В ее голосе появилась горечь. – А вместо этого получил меня.

Теперь Хэлли заволновалась. Она почти забыла, что Лили немного не в своем уме. Надо бы попробовать ее слегка утешить…

– Ну, я знаю – он счастлив оттого, что в его жизни есть ты, – сказала Хэлли. – В конце концов, не каждый человек может похвастаться, что спит с богиней.

– Но он хотел ее, – сказала Лили. – Свою Натали. Смертную женщину. А не это.

И тут Лили скинула ботинки на высоких каблуках, и ее ноги распрямились, и ее когти прорвали черные чулки и прорыли белые царапины в паркете Хэлли.

– Господи Иисусе! – завопила Хэлли, вспрыгивая на кресло.

Лили сверкнула глазами:

– Пожалуйста, не упоминай это имя. Это был на редкость не прикольный человек. – Ее когти сжимались и разжимались, оставляя на полу все больше царапин. – Но по крайней мере, он не делал того, что сделал Джек. Он не хотел кого-то сильнее, чем хотел меня.

Хэлли застыла на своем мягком кресле. Это было абсолютно невероятно. Но в то же время абсолютно реально. Томми принес довольно хорошую траву, но не настолько хорошую. Никакая трава в мире не может быть настолько хороша.

– Ты… ты… ты… – произнесла Хэлли.

Лили опять нахмурилась. Она, похоже, была в дурном настроении. Прежде Хэлли это нравилось больше.

– Что? – спросила Лили.

Хэлли нагнулась, и ее колени уперлись в подбородок. Шок уже проходил и сменялся удивлением.

– Ты и впрямь богиня, – сказала Хэлли.

Лили смотрела на свои ноги:

– Да. Но возможно, это лишь другое название для чудовища. – Она направилась к кухне, скребя когтями по паркету. – Хэлли, спасибо, что поговорила со мной, – сказала она. – Теперь мне надо идти.

Она вошла в кухню и пощелкала по плитке. Хэлли встала и поспешила за ней.

– Ты не должна уходить из-за меня, – сказала Хэлли. – Я это переживу. Если хочешь остаться и поговорить еще, я буду рада.

Лили прошла через кухню и мимо лестницы, затем остановилась у входной двери.

– Я ухожу не из-за тебя. Я ухожу из-за Джека. Он ждет меня в твоем домике, помнишь? И я не могу заставлять его ждать. Я ему нужна. – Она вздохнула. – И похоже, я нуждаюсь в нем тоже. Это меня ужасно раздражает но, по крайней мере, мою страсть нельзя назвать неразделенной. – Она проницательно взглянула на Хэлли. – С другой стороны, Стивен не столь удачлив.

Хэлли растерялась. Она этого не ожидала.

– Ты считаешь, если его тянет ко мне, я должна что-то с этим делать? – спросила она.

– Нет, – сказала Лили. – Я лишь поинтересовалась, насколько полно ты осознаешь ситуацию.

– Да, осознаю, – сказала Хэлли. – Но полно ли осознаю? Нет. Никто не может ничего осознавать полностью. – Она бросила на Лили пронзительный взгляд. – Видимо, даже богиня.

– Даже богиня. – Лили снова вздохнула. Открыла дверь и вышла.

– О! – сказала Хэлли. – Подожди! Ты забыла свой плащ.

Лили оглянулась через плечо:

– Оставь его. Сейчас август, он мне не нужен. Ты не могла бы выключить свет на крыльце на минутку? Я не хочу ослепить твоих соседей, если среди них найдется парочка Глэдис Кравиц.

Хэлли щелкнула выключателем, и когда ее глаза привыкли к лунному свету, она разглядела, что Лили сняла платье и чулки. И еще увидела, как за спиной Лили раскрываются черно-белые крылья.

– Ого, – выдохнула Хэлли.

Лили засмеялась своим серебряным смехом:

– По-моему, ты сама говорила, что я не пахну, как мальчик.

Потом она дважды взмахнула крыльями, поднялась над гаражом и исчезла.

Хэлли опять включила свет, вышла наружу и подобрала платье и чулки. Войдя в дом, она решила оставить синий плащ себе. Она его примеряла, и он подошел. Зимой пригодится.

Правда, платью место лишь в секонд-хэнде. А чулки просто рваные.

– Мама! – завопил Тони сверху. – Почему ты звала Иисуса?

Хэлли бросила платье и чулки в шкаф и направилась к нему.

– Извини, миленький, – сказала она, наклонившись к нему. – Я разволновалась и зря тебя разбудила. Что мне сделать, чтобы исправить дело?

– Почитай «Аладдина», – сказал Тони.

Хэлли застонала:

– Солнышко, я читала тебе «Аладдина» дважды сегодня и трижды вчера.

– Мне он нравится, – объяснил Тони.

Хэлли включила настольную лампу, села на край постели и взяла «Аладдина». Но когда она открыла книгу на первой странице, ее осенило.

– Тони, предлагаю тебе сделку, – сказала она. – Я прочитаю «Аладдина», если ты сначала для меня кое-что сделаешь.

– Что? – посмотрел Тони подозрительно.

Хэлли подумала о царапинах на полу в гостиной.

– Расскажи мне снова про Птицу-тень, – сказала она.

Месть – ее право, сказала себе Кэролин, меняя на двери магазина табличку «Открыто» на «Закрыто». Если бы она занялась сексом со Стивеном лишь потому, что этого хотела, а по отношению к ней никто свой долг не нарушал, тогда у нее имелись бы причины угрызаться. Но все было иначе.

Она зашла за прилавок с ювелирными украшениями и начала считать дневную выручку. Да уж, совсем иначе. Она никогда не сделала бы Кэти ничего дурного лишь потому, что приспичило. Кэти ей друг.

– Ха! – воскликнула она. Ее возглас так гулко отразился от стен магазина, что она сбилась со счета, и пришлось начинать заново.

Сомнительным другом была Кэти. Изображать из себя одно, а поступать совершенно по-другому – друзья так не делают. Кэти просто изображала, что состоит в счастливом браке и что у нее нет интереса к Арти. Она лишь притворялась, будто не понравится Арти.

Но три недели назад обнаружилось, что все это ложь.

В понедельник утром Кэролин ехала в магазин и вдруг поняла, что оставила дома стопку накладных. Она вернулась, припарковалась и зашла в дом совсем тихо чтобы не разбудить Арти.

Потом, найдя накладные на кухонном столе, она взяла телефон, чтобы узнать время и погоду. Ей показалось что снаружи как-то слишком холодно. Но вместо гудка она услышала, как Арти говорит по телефону из спальни. Его слова не оставляли сомнений, что говорит он с любовницей.

Потом любовница ответила. Это была Кэти.

Кэролин постояла и послушала несколько минут, а потом вышла из дома так же тихо, как и вошла. Она была настолько ошеломлена, что даже не сумела вызвать в себе уместную ярость.

Ибо ее предал не просто неверный партнер – в конце концов, Кэролин почти ждала от Арти чего-то подобного, – ее предала сама реальность. Мир оказался не таким, каким она его видела. Считалось, что женщина, подобная Кэти, не способна увести парня, подобного Арти, от женщины, подобной Кэролин.

Еще считалось, что Кэролин не из тех женщин, которые намеренно совращают женатых мужчин. Но после того, как она подняла телефонную трубку, парадигма сместилась, и появилась новая реальность. Это не ее выбор. Ее вынудили обстоятельства.

Она не несет никакой ответственности.

Торговля в «Ремеслах Кэролин» сегодня шла из рук вон плохо. Покупателей было мало, и купили они лишь горстку бисера, одно серебряное кольцо и битую вазу, которую Кэролин была вынуждена уценить. Но по вторникам и средам торговля всегда слабая. На самом деле Кэролин предпочла бы просто закрывать магазин по вторникам и средам, но боялась. Пока магазин открыт всю неделю, говорила она себе, он остается бизнесом. Как только она начнет его закрывать, потому что оставлять его открытым невыгодно, – ну, тогда ей придется признать поражение, надеть деловой костюм и пойти на работу в офис.

Но она уже была на такой работе и возненавидела ее. Она ненавидела саму мысль, что босс будет контролировать ее жизнь восемь часов в день. В следующем месяце ей исполнится тридцать восемь, и она не хотела возвращаться назад и начинать все сначала. Все могло пойти по-другому, получи она степень химика-технолога… но она ее не получила, и теперь уже слишком поздно.

Она закончила считать выручку, сверила ее со своими записями и заперла кассовый ящик. Теперь при желании она могла идти домой. Она могла пойти домой к Арти и сделать с ним, что хочет. Заняться с ним любовью, или унизить его, или убить. Он работал в «Терразо» в дневную смену – на время обеда и дневных скидок, – так что вечер у него был свободным, и он наверняка дома, ждет ее.