Понимаете, право одного отдельно взятого человека исповедовать свою веру, право на защиту этого права, кто бы и с какими бы целями на него ни посягал.
Так мы ходили с Брайаном по Вашингтону — к памятнику Линкольну, где всегда многолюдно и десятки людей всех возрастов и цветов сидят на ступеньках, ведущих к сидящему в задумчивости Линкольну. Примерно на полпути по этой лестнице, на одной из плит написано, что здесь стоял Мартин Лютер Кинг, здесь он произнес свою знаменитую речь «Есть у меня мечта…».
Были мы и на мемориале Джефферсону, автору Декларации независимости, человеку, который как-то сказал: «…если бы мне пришлось выбирать между необходимостью иметь правительство без газет или газеты без правительства, я без секунды сомнения выбрал бы последнее».
Боюсь, что Джефферсон, появись он сегодня, был бы сильно огорчен состоянием американской прессы, как печатной, так и электронной. Будучи в Вашингтоне, а потом в Нью-Йорке, я разговаривал об этом с такими выдающимися журналистами, как Тед Коппел, Хедрик Смит и Фил Донахью. Они все резко критически говорили о состоянии СМИ в Америке сегодня, о том, что слишком все подчинено прибыли, слишком велика власть корпораций. Вот мнение Донахью:
— Самое важное изменение в американских СМИ — это консолидация прав собственности на СМИ. Изменение, противоречащее духу Первой поправки к Конституции, смысл которой заключается в том, чтобы множество разных людей могли открыто выражать свое мнение. И где-то в центре этой огромной толпы можно было бы найти истину. Сегодня это пространство занято не независимыми радиостанциями и телевизионными станциями, а четырьмя, может быть, пятью огромными медиакорпорациями. И именно корпоративные СМИ, по мнению многих политических деятелей, подрывают демократию в этой стране… Наша проблема в том, что слишком многие в СМИ стали частью этой власти. Вместо того чтобы стоять вне ее, задавать вопросы, подозревать.
Гораздо более осторожный в своих высказываниях Тед Коппел, который долгие годы вел, пожалуй, самую популярную и уважаемую политическую программу страны, сказал так:
— Те, кто утверждает, что выносить на люди порочащие факты о деятельности собственного правительства — непатриотично, думаю, просто не понимают, что такое настоящий патриотизм и каков смысл Первой поправки, говорящей, что, с одной стороны, свобода слова предоставляет огромные возможности критиковать тех, кто руководит работой нашего собственного правительства, но, с другой стороны, это сопряжено с большой ответственностью.
Нет, американские СМИ все-таки не те, какие они были когда-то, их не только стало меньше, но их концентрация в руках одного человека стала гораздо большей; кроме того, они, эти СМИ — и особенно телевидение — стали частью не просто медиахолдингов, но крупнейших корпораций: Телесеть ABC теперь принадлежит «Диснею», NBC — корпорации «Дженерал электрик», CBS — корпорации «Нешнл амьюзментс». Помимо всего прочего, это привело к тому, что СМИ все больше и больше оцениваются с точки зрения приносимой прибыли — и только. Надо ли говорить, что вряд ли это способствует выполнению основной задачи СМИ — информированию населения?
Деньги всегда играли особую роль в Америке, но сегодня они играют роль определяющую.
Один из самых уважаемых в Америке общественных деятелей, Ли Хамилтон, говорит:
— Влияние денег на демократический процесс — очень серьезная проблема для нашей страны. Я бы даже сказал, сегодня это представляет угрозу для представительной демократии. Когда говорят деньги, все остальное молчит… И чем больше власти у людей, у которых есть деньги, тем меньше власти у обычных людей в нашей стране.
Есть у американцев такое выражение: «Деньги говорят». То есть они влияют буквально на все. В частности, на процесс выборов. Как сказал мой добрый знакомый доктор Тоби Косгроув: «Деньги не говорят — они вопят!».
Что происходит в результате этого. А вот что:
Фил Донахью: Есть американцы, которые и представления не имеют, насколько хрупкой является эта самая вещь под названием «Билль о Правах» и «Конституция США». Эти понятия уже не так уважают… Боюсь, что если бы сегодня поставить «Билль о Правах» на голосование, то он не пройдет… Поразительно.
Тед Коппел: И поразительно, какое огромное количество людей в США, если им дать «Билль о Правах» и не сказать, что это «Билль о Правах», тут же отвергнут его, сказав, что для них это слишком радикально.
Не следует забывать, воздавая должное отцам американской демократии, что созданное ими государство возросло на двух преступлениях: первое, это геноцид индейцев, ныне называемых политкорректно «туземными американцами», второе — рабство черных, они же — афроамериканцы.
Что до индейцев, то я не припомню, чтобы какой-либо из президентов США когда-либо признал факт геноцида и возложил бы вину за это на белую Америку; не приходилось мне встречать школьные учебники, в которых именно так оценивалось то, что произошло с индейцами. Конечно, такое признание мало что изменит, индейцы уничтожены, и то небольшое количество, которое еще существует, не имеет ни малейших шансов вновь обрести свои земли, восстановить свою культуру, языки и тому подобное. Но такое признание что-то сказало бы о моральном и этическом климате первой современной демократии мира.
О черных разговор особый.
Да, в результате Гражданской войны 1861–1865 гг. они были освобождены от рабства. Но получили ли они равный с белыми статус? Вопрос риторический.
Я иногда спрашивал белых американцев: «Как вы думаете, какой была бы Америка без черных?»
Пожимают плечами. Не отвечают. Я подсказываю: «Без черных не было бы джаза, блюзов, спиричуэлс, чечетки, рок-н-ролла, рэпа; на Олимпийских играх США были бы средней спортивной страной — не входили бы, скорее всего, в первую пятерку; не было бы никаких Джесси Оуэнсов и Джо Луисов, никаких Мухаммедов Али и Тайгер Вудзов, никакого Майкла Джорждана и Майкла Джексона, никаких Луи Армстронгов и Эллы Фицджеральд. Словом, была бы другая Америка…» Но эту тему не любят. И не только белые.
Мы посетили церковь Бога во Христе, которая расположена совсем рядом с Вашингтоном в штате Мэриленд. Здесь живут люди обеспеченные. Сегодня — воскресенье, перед церковью, на парковке, несколько десятков машин — чистых, сверкающих, дорогих. В самой церкви — несколько сот человек, кажется, ни одного белого лица. Пастор Уилли Хант, человек громадных размеров, вопиет:
— И я говорю вам: становится все лучше и лучше. И я говорю вам, что в запасе у Господа есть еще великие деяния для всех нас. Слушайте, люди! Я скажу вам, что еще и половины из них не свершилось!
Говорит здорово, настоящий оратор, паства подпевает, поддакивает, закатывает глаза, плачет. А мне хочется спросить: что стало лучше? По сравнению с чем? Мол, было очень плохо, а теперь, хоть и не стало хорошо, но стало лучше? Мол, терпите и Господь наградит вас?
Пастор пригласил всю нашу съемочную группу к себе домой. Место — отличное. Красивые дома-особняки, ухоженные газоны, цветы, чисто и порядок. Только почти нет белых. Почему? Как только сюда въехала первая чернокожая семья, белые стали выезжать. Потому, что появление чернокожих сразу снизило стоимость недвижимости.
Пастор Хант рассказывает:
— Знаете, я служил в армии, в ВВС. Это было в 1976 году. Там был один парень из Монтаны, Майкл Джохович. Я долго не мог понять, почему Майкл все время так странно смотрит на меня. Как-то мы оба оказались в душевой, и вот он подошел ко мне и стал обходить меня сзади. Я ему: какого черта? Что ты там делаешь?! А он сказал, что ищет, нет ли у меня хвоста!
Сказал и прямо покатился от смеха. Потом продолжал:
— Я не шучу! Он сказал, что никогда в жизни не видел черных! Я не мог в это поверить! И это было в Америке в 1976 году! Так что, сами понимаете…
В доме у пастора собрались члены его семьи. Разговор у нас был очень интересный, но я приведу лишь небольшую его часть. Я спросил пастора о том, правильно ли с его точки зрения то, что в школьных учебниках почти ничего не пишут о рабстве, о неравноправии, о борьбе чернокожих американцев за гражданские права. Вот его ответ:
— Зачем постоянно ворошить прошлые обиды? Зачем строить свою повседневную жизнь на основе того, чего уже давно нет? Мы не можем изменить прошлое. Все, что мы можем сделать, — это вынести из него хоть какие-то уроки и двигаться дальше… Ведь если ты едешь по шоссе и постоянно смотришь назад, туда, откуда ты уехал, то ты обязательно с кем-нибудь столкнешься. Возможно, это странное сравнение, но иногда нужно смотреть на вещи именно так.
Допустим. О прошлом — ни-ни. А о настоящем? Нас принимает в своем офисе журналист престижной газеты «Вашингтон Пост» Кевин Мерида. Он говорит:
