Несмотря на летние каникулы, здесь было много студенток — и несколько довольно симпатичных, — бродивших в толпе защитного цвета. Бакстер повеселел.
— Я был прав, — сказал он. — Если достаточно долго торчать в Таракани, то наверняка подвернется что-нибудь стоящее.
— Тут прямо как на Бурбон-стрит[16] в день получки, — сказал Риццо.
— Не трави душу, — сказал Ливайн и чуть погодя добавил: — Какой здесь, к черту, Новый Орлеан.
Ярдах в двадцати он заметил фургон с надписью на борту «131-й батальон связи». Машина была основательно помята, одно крыло отсутствовало.
— Эй, Дуглас! — крикнул Ливайн.
Сидевший у переднего колеса фургона долговязый рыжий РПК[17] поднял голову.
— Ну, ёлы-палы, — отозвался он. — Где же это вы, парни, так застряли?
Ливайн подошел к нему.
— Когда вас сюда перебросили? — спросил Ливайн.
— Ха, — сказал Дуглас, — меня и Стила отправили прошлой ночью, сразу после урагана. Чертов ветер сдул нас с дороги.
Ливайн посмотрел на машину.
— Как там вообще? — спросил он.
— Хуже некуда, — ответил Дуглас. — Единственный мост снесло. Саперы наводят понтонную переправу. От поселка ни хрена не осталось. Все залило водой, река поднялась футов на восемь. Там только здание суда стоит, оно из бетона. И жмуриков немеряно. Их на буксирах вывозят и складывают, как поленья. Вонь несусветная.
— Ладно, весельчак, — сказал Ливайн. — Я еще не завтракал.
— Придется тебе, старик, пока что питаться бутербродами и кофе, — сказал Дуглас. — Тут кругом бегают девчонки и всем дают. В смысле, бутерброды и кофе. А больше никакой жрачки я здесь пока не видел.
— Не бойся, — сказал Ливайн, — еще увидишь. И мы тоже. Надо же нам чем-то питаться, я не собираюсь сгинуть ни за что ни про что и остаться без увольнения.
Ливайн вернулся к своему грузовику. Пикник и Риццо сидели на капоте и поедали бутерброды, запивая их кофе.
— Где вы это раздобыли? — спросил Ливайн.
— Одна девчонка принесла, — сказал Риццо.
— Надо же, — сказал Ливайн, — первый раз этот чокнутый придурок не соврал.
— Посиди здесь, — сказал Риццо, — может, другая придет.
— Не уверен, — сказал Ливайн. — Похоже, я могу подохнуть от голода. Как видно, удача сбежала от меня. — Он кивнул в сторону группки студенток и, словно ощутив некую доселе дремавшую причастность их миру, сказал Риццо: — Уже столько времени прошло.
Риццо глухо рассмеялся.
— Тебе что, на гражданку захотелось? — спросил он.
— Не в этом дело. — Ливайн покачал головой. — Это что-то вроде замкнутой цепи. Все настроены на одну частоту. Через какое-то время вообще забываешь об остальных частотных излучениях спектра и начинаешь верить, что существует только эта частота и только она имеет смысл. Но на самом деле повсюду можно обнаружить иные прекрасные цвета, а также рентгеновское и ультрафиолетовое излучение.
— Тебе не кажется, что Таракань тоже в замкнутой цепи? — спросил Риццо. — На Макнизе свет клином не сошелся, но и Таракань еще не весь спектр.
Ливайн покачал головой.
— Все вы, срочники, одинаковые, — сказал он.
— Знаю я эти песни. Только с армией нам по пути. По пути куда?
К ним подошла блондиночка с корзинкой, полной бутербродов и бумажных стаканов с кофе.
— Как раз вовремя, лапочка, — сказал Ливайн. — Ты в некотором роде спасла меня от голодной смерти.
Она улыбнулась ему.
— На вид ты не так уж плох.
Ливайн взял несколько бутербродов и стакан кофе.
— Ты тоже, — сказал он, плотоядно осклабившись. — Сенбернары нынче выглядят гораздо милее, чем раньше.
— Весьма сомнительный комплимент, — сказала девушка, — но по крайней мере не такой пошлый, как другие.
— Скажи, как тебя зовут, на тот случай, если я снова проголодаюсь, — попросил Ливайн.
— Меня зовут Ромашкой, — ответила она, засмеявшись.
— Очень забавно, — сказал Ливайн. — Тебе надо бы пообщаться с Риццо. Он у нас ученый малый. Можете сыграть в «Угадай цитату».
— Не обращай внимания, — сказал Риццо. — Он только что от сохи.
Студентка оживилась.
— Тебе нравится пахать? — спросила она.
— Потом расскажу, — сказал Ливайн, прихлебывая кофе.
— Потом так потом, — сказала она. — Увидимся.
Риццо, криво ухмыляясь, запел фальшивым тенором песню про студенточку Бетти.
— Заткнись, — сказал Ливайн. — Это не смешно.
— Ты что-то имеешь против, а? — сказал Риццо.
— Кто, я? — сказал Ливайн.
— Эй, — крикнул Дуглас, — я еду к причалу. Кто-нибудь хочет со мной?
— Я останусь у станции, — сказал Пикник.
— Поезжай, — сказал Бакстер. — Я лучше пойду туда, где больше девчонок.
Риццо усмехнулся.
— А я присмотрю за пацаном, — сказал он, — а то он, не дай Бог, лишится девственности. — Бакстер посмотрел на него исподлобья. — Тебя совратит первая же шлюшка.
Ливайн уселся рядом с Дугласом в батальонный джип. Проехав через кампус, они помчались по дороге с щебеночным покрытием, которая по мере приближения к Заливу становилась все хуже. Ничто вокруг не указывало на то, что здесь пронесся ураган: лишь несколько поваленных деревьев и дорожных знаков да разбросанные по обочинам доски и черепица. Дуглас всю дорогу комментировал произошедшее, в основном приводя полученные из вторых рук статистические данные, а Ливайн рассеянно кивал. У него вдруг мелькнуло смутное подозрение, что, может быть, на самом деле Риццо не просто Вечный Студент и что иногда маленькому сержанту удавалось уловить отблеск истины. Ливайн ощутил какое-то смутное беспокойство, возможно, предчувствие радикальной перемены после трех лет среди песков и бетона под палящим солнцем. Может, причиной тому была атмосфера кампуса, первого, где он оказался, с тех пор как закончил Городской колледж в Нью-Йорке[18]. А может, просто подошло время внести разнообразие в монотонность, которую он только сейчас начинал ощущать. Уйти бы в самоволку по возвращении в Таракань или в пьяный загул дня на три.
На пристани было такое же столпотворение, как и на стоянке, но больше порядка и меньше суматохи. Буксиры нефтяной компании подвозили партию трупов, солдаты их разгружали, санитары опрыскивали бальзамирующей жидкостью, чтобы приостановить разложение, другие солдаты грузили трупы на грузовики, и грузовики отъезжали.
— Их хранят в школьном спортзале, — сообщил Дуглас Ливайну, — и со всех сторон обкладывают льдом. Куча времени уходит на опознание. То ли из-за того, что лица испоганены водой, то ли еще из-за чего.
В воздухе стоял запах тления, похожий, как показалось Ливайну, на запах вермута, если его пить всю ночь. Солдаты работали несуетливо и споро, как рабочие на конвейере. Время от времени кто-нибудь из грузчиков отворачивался в сторону, и его рвало, но работа не прекращалась ни на секунду. Ливайн и Дуглас, сидя в джипе, наблюдали за происходящим, а небо становилось все темнее, утрачивая свет невидимого за тучами солнца. К джипу подошел пожилой старший сержант, и они какое-то время поговорили.
— Я был в Корее, — сказал сержант, увидев, как один из трупов развалился на части при перегрузке, — и могу понять, когда люди стреляют друг в друга, но это… — Он покачал головой. — Господи.
Вокруг ходили офицеры, но никто не обращал внимания на Ливайна и Дугласа. Действия выполнялись механически и эффективно, но присутствовало в этом процессе и некое неформальное начало: почти все были без головных уборов, майор или полковник мог запросто остановиться и перекинуться парой слов с санитаром.
— Как в бою, — сказал сержант. — Никаких формальностей. Да и кому они, к черту, нужны.
Ливайн и Дуглас пробыли у причала до половины шестого и поехали обратно.
— Здесь где-нибудь есть душ? — спросил Ливайн. — Или нет?
Дуглас ухмыльнулся.
— Один мой кореш вчера мылся в женском клубе, — сказал он, — Ближе вряд ли что-нибудь найдешь.
Когда они вернулись к грузовикам, Ливайн заглянул к Пикнику.
— Иди прогуляйся, — сказал Ливайн. — Если где-нибудь найдешь душ, сообщи мне.
— Черт, а ты прав, — сказал Пикник. — Как-никак июль месяц.
Ливайн занял его место у РЛС-10 и какое-то время слушал эфир; там ничего особенного не происходило. Через полчаса Пикник вернулся.
— Ну и дела, — сообщил он, — Риццо самолично слушает эфир. Хочет остаться в армии. Можно не горбатиться. Так что, если хочешь, иди в душ. Пройдешь примерно квартал, и за церковью будет общага. Ты ее сразу увидишь, там у входа полно народу.
— Спасибо, — сказал Ливайн. — Я скоро. Потом сходим выпить пива.
Он достал из вещмешка смену белья и чистую робу, взял бритвенный прибор и вышел в теплую плотную мглу. Вертолеты по-прежнему приземлялись и взлетали, сверкая носовыми и хвостовыми огнями, похожие на космические аппараты в фантастическом фильме. Ливайн нашел общежитие, отыскал там душ, помылся, побрился и переоделся. Вернувшись, он застал Пикника за чтением «Болотной девки». Они отправились прогуляться и нашли еще один бар, более шумный, где по случаю пятницы толпился народ. Там они заметили Бакстера, который пудрил мозги какой-то девушке, чей парень был уже слишком пьян, чтобы полезть в драку.
