Уайттейкер потянулся за дневником.
— Пусть он останется у меня, — остановил его мистер Клиффорд.
Как только они вышли из резиденции Клиффордов, Уайттейкер повернулся к Клиту.
— Сукин сын! Ты донес ему про дневник?
— Какой дневник?
— Не притворяйся, будто ничего не знаешь.
— Тогда послушай меня, — осклабился Клит. — Ты сам вдалбливал мне в голову — верность, верность, верность, не так ли? И речь шла о верности «Клиффхэвену», а не лично тебе.
— Ну, погоди, Клит.
Клит вытащил пистолет.
— Мне приказано вывезти тебя с территории «Клиффхэвена». Будешь дергаться, я вывезу твое тело, ясно? А теперь пошли за твоими манатками.
Уайттейкер решил, что жизнь дороже мести. С последней можно и подождать. Хватит ли у него духу рассказать правду об этом «курорте»? И признаться в совершенных преступлениях? Этот Клиффорд позаботился о том, чтобы замарать всех.
— У меня много вещей, — заметил Уайттейкер, открывая дверь номера.
— Ничего страшного, — ответил Клит. — На стоянке есть пикап. Там места хватит.
Уайттейкер собирался не спеша, обдумывая следующий шаг. Клит вызвался помочь со сборами. Клит не стал бы помогать, если б не хотел поскорее выдворить его отсюда. Где же ему найти работу? Он не мог сослаться на «Клиффхэвен». Можно представить, какую рекомендацию даст ему мистер Клиффорд.
Чемоданы загрузили в пикап. Клит сел за руль, Уайттейкер — на заднее сиденье. Клит видел, что Уайттейкер заметно нервничает. Он не любил иметь дело с нервными людьми.
— Послушай, Джордж, раз уж у тебя столько вещей, я оставлю тебе пикап, пока ты где-нибудь не обоснуешься. А потом позвонишь, и я приеду за машиной.
По ответу Уайттейкера не чувствовалось, что он заподозрил подвох.
— Спасибо тебе, Клит. Ты довезешь меня до поворота на шоссе?
Клит не ответил.
— Клит, — продолжил Джордж, — а почему бы тебе не привязать мотороллер к пикапу. Тогда тебе не придется идти обратно пешком.
Внезапно пикап рванулся с места, огибая здание ресторана.
— Эй! — крикнул Джордж.
Клит не отрывал взгляда от дороги, ведущей в пропасть. Уайттейкер отчаянно дергал ручку дверцы, наглухо заблокированную Клитом. Пора, скомандовал себе Клит, резко нажал на тормоз раз, другой, скорость еще двадцать миль в час, ну и черт с ней, открыл дверцу заученным движением, как много раз до этого, выпрыгнул из кабины и покатился по земле, как его и учили, слушая крики Джорджа, так похожие на крики евреев, раздающиеся в то мгновение, когда машина валится в пропасть, думая о том, что Питц покруче Уайттейкера, и о предстоящей охоте на Брауна.
Генри проснулся с мыслью, что многие неевреи, пришли бы в ужас, узнав о творящемся в «Клиффхэвене».
А над ним сияло солнце, по синему небу плыли редкие облачка. Спал он как убитый.
Генри потянулся. Заныла спина. Все это придумал Клиффорд. Его сторонники слепо подчинялись ему. Но много ли сторонников найдет он за пределами «Клиффхэвена»?
Впрочем, разве не там подбирал он персонал курорта?
Генри коснулся головы и поморщился от боли.
Ты хороший еврей. Не такой, как другие.
Какая фамилия была у твоего отца до того, как он стал Брауном? Браунштейн?
Если у евреев всегда неприятности, наверное, в них самих есть что-то такое, навлекающее эти неприятности, не так ли?
Не надо только впадать в панику. Нужна крепкая воля. Помни, есть неевреи, которые стараются возместить ущерб, нанесенный евреям за долгие столетия угнетения, которые любят евреев. Им нравятся смутьяны? Их привлекает еврейский интеллект, брызжущий идеями, играющий словами, способный найти решение неразрешимых задач? Дерьмо собачье. Их влечет к евреям чувство вины!
Генри, ты заходишь слишком далеко. Как, впрочем, и всегда. Время от времени еврей оглядывается и видит, что никто его не преследует.
Генри рассмеялся. Почувствовал, что его тело возвращается к жизни. Вновь потянулся.
Пора действовать. Осторожно, он приподнялся и выглянул из-за парапета. Вдалеке гости шли на завтрак. Интересно, подумал он, а каково в «Клиффхэвене» тем, кто дома ел только кошерную пищу? Что они едят здесь?
То, что дают.
Дома, почувствовав голод, можно открыть холодильник. В чужом городе — зайти в ресторан или, на худой конец, в закусочную. Генри улыбнулся, подумав о кредитных карточках, что лежали у него в кармане. Маргарет называла их пластиковыми палочками-выручалочками. Но ни они, ни все деньги мира не могли накормить его в «Клиффхэвене», если только он не сдастся врагам. За сто долларов ему не купить зубной щетки, пасты и стакана воды. В тридцатых годах Майкл Голд написал книгу «Евреи без денег?». Тут их полным-полно.
Генри вновь выглянул из-за парапета. Гости все еще тянулись к ресторану. Если среди них и была Маргарет, на таком расстоянии он не мог отличить ее от других. Но, находись Маргарет рядом, она бы сказала: Рассуждай логично. Homo sapiens, используй свой разум.
Генри вспомнил, когда она впервые произнесла эти слова. Через два года после того, как он организовал свою фирму, Центр заказов, превратившийся в предмет постоянных забот. В иной день число жалоб превышало количество заказов. Не хватало денег, работники приходили и уходили, все время приходилось обучать новичков, которые вскоре увольнялись. Казалось, он пытается маленькой чашкой наполнить худое ведро. В конце концов он пришел со своими заботами к Маргарет.
Homo sapiens, сказала она, используй свой разум.
— Какова основная задача твоего Центра заказов?
— Покупатели должны получить то, что заказали, и ничего больше.
— И в чем проблема?
— Они требуют, чтобы заказы доставлялись быстрее, но что я могу поделать? Сортировщики получают самую низкую зарплату. Это тупицы. Они не реагируют даже на стимулы.
— Наоборот, реагируют, — возразила Маргарет. — На антистимулы. На наказание. Они никогда не нарушат правил дорожного движения на глазах у полицейского.
С этого все началось. Весь вечер они проговорили о том, что следует сделать, создавая Центр заново.
Сортировщик каждый день составляет сотни наборов, и любой из них должен содержать только перечисленные в заказе предметы. Однако за эту тяжелую работу платят сущие гроши, поскольку труд этот считается неквалифицированным. Увеличение жалования сортировщиков поставило бы под удар рентабельность Центра. Кроме того, монотонность работы могла свести с ума, и люди, которые могли бы безошибочно составить четыре сотни наборов, предпочитали заниматься чем-то еще. Поэтому Генри с Маргарет пришли к выводу, что необходима система контроля за сортировщиками.
Антистимулы, по терминологии Маргарет.
Он мог нанять двух инспекторов, которые проверяли бы соответствие бланка-заказа готовому набору. Оправдают ли они свою зарплату, думал Генри, если обнаружат за день пять-шесть ошибок? Вероятно, да, учитывая, что сортировщики будут более внимательными, зная о дополнительной проверке наборов. Инспекторы выполняли бы роль полисмена, одно присутствие которого зачастую предотвращает преступление.
Его самые высокооплачиваемые сотрудники сидели в бюро переписки с покупателями. Их работа свелась бы к минимуму, если бы заказы выполнялись правильно и быстро. Главное, быстро. И Генри разработал гибкий график работы фирмы. Первыми на работу приходили служащие, обрабатывающие почту, затем — диспетчеры заказов, следом за ними — сортировщики и последними — упаковщики. Те, кто обрабатывал почту, первыми и уходили, но лишь после того, как последний заказ поступал к диспетчерам. Когда этот заказ переходил к сортировщикам, могли идти домой и диспетчеры. Сортировщики уходили, подготовив для упаковки последний набор. Упаковщики, приходящие последними, покидали Центр позже всех. По понедельникам всем приходилось работать дольше, разбирая накопившиеся за три дня заказы. Зато по пятницам они уходили в полдень, изредка — в час, имея дополнительные полдня к уикэнду.
Генри понадобилось шесть недель, чтобы реализовать свои замыслы на практике. Служащим новшества понравились, особенно изменение времени работы. Хорошие работники начали оставаться. Практически отпала надобность в обучении новичков. Теперь Центр гарантировал доставку заказа в тот же день. Покупатели стали получать только то, что заказывали. В бюро переписки остался только один человек, да и у того появилось свободное время. Так один вечер интенсивной работы мысли позволил превратить убыточный бизнес в прибыльный.
На коленях Генри прополз по всему периметру, проверяя, что делается с каждой из сторон здания. Используй свой разум. Он долго смотрел на лес, под прикрытием которого добрался до «Клиффхэвена».
