У Эрвина были слегка выпученные глаза, которые он любил пучить пуще натуральной их выпученности, чем, по мнению дочери Ники, напоминал своих предков — итальянских князей.
— Стоит ли мне принять православие? — по–деловому начал Эрвин.
— Верите ли вы в Бога? — ответил вопросом на вопрос Герберт.
— В какой–то мере я допускаю, что существует некая разумная сила над всеми нами… Но мне кажется маловероятным, что ей есть какое–либо дело до нас…
— Вот как? — Герберт улыбался. Ему казалось смешным, что каждый думает, будто занимает блестяще оригинальную позицию в основных вопросах мироздания, а потом оказывается, что это не более чем очередная ересь, давно известная и побежденная.
— Что вы можете посоветовать разумному человеку? Зачем нужна вера в Бога?
— Как раз на это, пожалуй, ответить несложно. Как раз для таких случаев известно пари Паскаля — предложенный математиком и философом Блезом Паскалем аргумент для демонстрации рациональности религиозной веры. В своей посмертно изданной работе «Мысли о религии и других предметах» (фр. Pensées sur la religion et sur quelques autres sujets), написанной в 1657–1658 годах, Паскаль рассуждал, есть Бог или нет.
На какую сторону мы склонимся? Разум тут ничего решить не может. Нас разделяет бесконечный хаос. На краю этой бесконечности разыгрывается игра, исход которой неизвестен. На что вы будете ставить? Для поиска ответа Паскаль предположил, что шансы существования или отсутствия Бога примерно равны или, по крайней мере, конечны. Тогда возможны два варианта: жить без веры крайне опасно, так как возможный «проигрыш» в случае существования бога бесконечно велик — вечные муки. Если же его не существует, то цена «выигрыша» невелика — безверие нам ничего не дает и от нас ничего не требует. Реальным выигрышем атеистического выбора будет уменьшение затрат на религиозные обряды. Жить по канонам веры неопасно, хотя и чуть более затруднительно из–за постов, всяческих ограничений, обрядов и связанных с этим затрат средств и времени. Цена «проигрыша» в случае отсутствия Бога невелика — затраты на обряды. Зато возможный «выигрыш» в случае Его существования бесконечно велик — спасение души, вечная жизнь. Какова же оценка рассматриваемых вариантов? Паскаль делает вывод о том, что второй вариант предпочтительнее, что глупо хвататься за конечные величины, если можно приобрести бесконечные. Чем вы рискуете, сделав такой выбор? Вы станете верным, честным, смиренным, благодарным, творящим добро человеком, способным к искренней, истинной дружбе. Да, разумеется, для вас будут заказаны низменные наслаждения — слава, сладострастие, — но разве вы ничего не получите взамен? Говорю вам, вы много выиграете даже в этой жизни, и с каждым шагом по избранному пути все несомненнее будет для вас выигрыш и все ничтожнее то, против чего вы поставили на несомненное и бесконечное, ничем при этом не пожертвовав.
— Убедительно. Но мне кажется этот ваш догмат о Святой Троице представляет собой нечто несуразное. Зачем вам это надо? Верили бы в единого Бога…
— Очень трудно что–либо объяснить человеку, который спорит не с истинами веры, а со своими собственными представлениями о них. Причем всякий считает, что, услышав что–нибудь краем уха, он вполне созрел вести богословские споры. Когда, например, вы последний раз перечитывали Евангелие?
— Я его, честно признаться, не читал, но вполне имею представление о том, что там написано.
— Блестяще… Почему вам не приходит в голову поступать так же, когда разговор касается других предметов. Например: «Я Канта не читал, но знаю, что он неправ.»
— Как раз Канта я читал…
— Вот именно!
— И все же, не уклоняясь от темы, почему вам так необходима вера в Троицу?
— Мы не выбираем, во что верить. «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу» — вот слова, которые постоянно повторяются в Церкви. «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа» — возглашает священнослужитель в начале Божественной Литургии. Это не чья–то прихоть. Просто вера в Троицу вытекает из всего того, что нам поведал Иисус Христос.
— Что, Он так и заявил? Мол, мы с Отцом и Святым Духом — триединый Бог?
— Во всяком случае, такой вывод неизбежно вытекает из всего сказанного Им. Почитайте сами.
— Я обязательно прочту…
— Ах, если бы прочтение Евангелия решало вопрос… Прочел книжечку — и уверовал…
— А разве не так?
— Увы… Вера — тоже дар Божий. Ее тоже нужно вымаливать…
— Как же это?
— А вот так: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!»
— Понимаю… То есть если неверующий обратится с мольбой к Богу дать ему веру, то тем самым он уже превращается в верующего, ибо почему бы неверующему вообще обращаться к Богу?
— Если отмести мистическую сущность молитвы…
— Не подтасовочка ли это?
— Во всяком случае, иного пути нам не известно. Если кто–то страдает неверием, никакая логика его не убедит. Глас с неба услышит — решит, что галлюцинация.
— А разве логике учит вера?
— Как это ни покажется странным, именно так. Вера основывается на логике. Да и сам Спаситель нередко взывал к разуму человеческому, а не к сердцу. «Всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке…»
— Так почему же вы говорите, что логика не может убедить человека поверить?
— Потому что неверующий будет приводить свои доводы снова и снова, по кругу, до бесконечности. И, один раз согласившись с нами, через минуту снова станет талдычить свое.
— Почему?
— Да потому что «имеющий уши да услышит». А человек, не готовый внимать, — глух. Он хуже глухого. Глухой, по крайней мере, осознает свой изъян…В Святой Церкви мы живем в Царстве Пресвятой Троицы. И в Пресвятой Троице — наша жизнь. Поэтому неудивительно, что наша высшая радость, ощущение и сознание полноты жизни выражаются хвалою Пресвятой Троице. Если же мы не всегда радуемся, вознося эту хвалу, то потому, что мы далеки от полноты совершенной жизни и недостаточно сознаем, что источник ее есть Пресвятая Троица.
— Для меня это пустые слова… Как может быть, что Бог одновременно троичен и един?
— Как солнце существует само по себе, но при этом проявляется в свете и тепле, так и Бог проявляется в Слове, сыне своем единородном, и в Святом Духе… Единому Богу поклоняются многие, в частности иудеи и магометане, а Богу — Пресвятой Троице — только христиане, и в этом их великое преимущество. Тайну, что Бог, хотя и один, но Троичен в Лицах, открыл нам Иисус Христос. Он открыл нам и то, что Бог есть любовь. Одна великая тайна помогает нам приблизиться к другой: Бог есть любовь, потому что Он Троичен в Лицах; и Бог Троичен в Лицах, потому что Он — любовь.
— Мне кажется, это — всего лишь слова… Но, впрочем, вы сказали, что так мне и должно казаться. Я почитаю…
— Только приступайте к чтению со смирением.
— Это как?
— Ну, вы же считаете себя одаренным человеком, весьма талантливым?
— Разумеется…
— И вы думаете, что в этом ваша заслуга?
— А чья же?
— Вдумайтесь в значение слова «одаренный». Одаренный кем?
— Это просто форма языка… анахронизм с тех пор, когда считалось, что все дается от Бога.
— А вы так не считаете? Разве вы не могли родиться идиотом?
— Мог…
— Вы же родились не сами по своей воле. Значит, всё, что у вас есть, — не ваша заслуга… Вот с таким смирением и следует приступать к чтению, в противном случае Евангелие будет вас раздражать…
— Ну, если Бог — Любовь, то почему же это мне не должно нравиться?
— Потому что на свете есть Зло, которое не желает, чтобы вы тянулись к Богу.
— Я думаю, что зло относительно.
— Вы так считаете? Не думаю… Вспомните о кошмарах в истории человечества…
— Значит, Божественная любовь несовершенна?
— Даже человеческая несовершенная любовь соединяет людей между собой как бы в одно существо, например супругов, семью, друзей. Относительно людей — это больше слова, чем действительность. Но любовь Божественная безмерна и потому Лица Пресвятой Троицы, по всемогуществу Их взаимной любви, суть действительно один Бог, имеющий одну сущность и живущий одной жизнью.
— Опять же звучит легковесно… Ну хорошо, пусть будет Троица…
— Вера в Пресвятую Троицу — это не просто догмат о вечно осуществляемом и осуществленном торжестве любви. Она дает нам твердое основание верить, что, стремясь к единству всех на земле, мы, христиане, гонимся не за утопической мечтой, а стремимся к тому, что от века существует и что есть самый принцип подлинной жизни. Зная, что Сам Бог есть высшее единство в любви, бояться ли нам кого–либо, кто ненавидит, кто разъединяет, кто хочет убить или разлучить? Таково жизненное значение для нас догмата о троичности Бога.
