— Конечно, если нить лампочки подвергнуть воздействию атмосферного кислорода, она зашипит и сгорит за секунды.
Серж установил модифицированные лампочки в прожекторы, стоящие рядом, размотал шнуры питания и включил их в розетку. Из-под листов фанеры вытащил хулахуп.
— Знаешь, кто изобрел лето? Скорпион не шелохнулся.
— Корпорация «Уэм-Оу».
Серждержал хулахуп в одной руке, пистолет — в другой.
— Становись в обруч.
Скорпион поднял одну ногу, потом вторую. Серж поднял обруч до талии мужчины и прижал «магнум» к его носу.
— Если я раскручу обруч, сможешь сделать хула-хула-хула-хуп?
Скорпион кивнул.
— Чудесно! Отрадно видеть, что ты готов идти мне навстречу, не то что раньше. Я так и знал, у тебя просто был плохой день. Мой девиз: не спеши судить о других.
Серж хорошенько раскрутил хулахуп, и мужчина задвигал бедрами.
— Э, да ты талант! Посмотрел бы ты на некоторых детей в нашем квартале, как они крутят. Будто родились с обручами… Ах, я ведь уже говорил тебе, что у нас тут играет много детей. Помнишь? Когда я просил ехать помедленнее?.. И, кстати, Дэбби для тебя слишком юна. Неужели нельзя найти девушку твоего возраста? Обруч продолжал вращаться.
— Посмотрим, как долго ты сможешь его крутить. Помню, в детстве в моем квартале рекорд составил два часа.
Серж взял металлический пятигаллоновый баллончик с бензином и медленно вылил его содержимое на бетонный пол сарая.
— Если обруч упадет, детектор движения сработает и включит прожектора. Но они будут гореть всего секунду. Именно столько понадобится нитям накаливания, чтобы воспламенить бензиновые пары. Пары бензина — самое опасное, знаешь ли. Взрывается так — ты не поверишь.
Серж потянул носом воздух.
— Вообще-то запашок уже хороший… Пойду-ка я. Кстати, бетон пористый — есть небольшая вероятность, что, если ты продержишь обруч достаточно долго, бензин просочится через, а его пары рассеются. Конечно, потребуются часы, но теоретически такая возможность не исключена. Только не пытайся ногами сбить детекторы, они сразу сработют… Ну, счастливо оставаться!
Братья Макгро выбежали из Флоридского национального банка, что в Клируотере, после быстрого, хотя и неаккуратного ограбления, принесшего им две тысячи триста семьдесят пять долларов. В банк вели двойные двери, замки на которых мог активировать любой кассир. Что и было сделано, как только Макгро бросились бежать. Эд промешкал и застрял в тамбуре, в ловушке между дверями.
Он застучал кулаками по стеклу, призывая братьев на помощь.
Те уже пробежали полстоянки. Когда, услышав шум, они обернулись, Эд доставал большой автоматический пистолет, чтобы пробить себе дорогу наружу.
— Ну и придурок! — воскликнул Руфус Макгро.
Эд выпустил очередь. Но стекло было пуленепробиваемым, и пули стали рикошетом отскакивать от стенок и с визгом туда-сюда носиться. На глазах у оторопелых Макгро их младший брат, можно сказать, покончил самоубийством.
Агент Махоуни приехал в южную Тампу к полудню. На месте преступления все оставалось как было. Он чуял: здесь поработал Серж.
Место охранял сержант. Махоуни подошел к нему и вытащил изо рта зубочистку.
— Ба, мой любимый агент! — сказал сержант. — Все встречаемся и встречаемся.
Махоуни не любил светские беседы. Ему не нравился сержант. И он терпеть не мог это вонючее дело. Он посмотрел на меловой контур, прочерченный на еще дымящейся земле.
— Что тут у нас?
— Алюминиевый сарай, развалился от взрыва, — ответил сержант. — Искореженную крышу нашли на следующем доме. Повсюду куски расплавленного хулахупа.
— Он был тут. Я чувствую.
— Кто? — спросил сержант.
— Серж.
— Никогда о нем не слышал.
— Он о тебе тоже.
— Значит, мы с ним квиты.
— Что у тебя за спиной?
— Ничего.
— Нет, что-то есть. Ты что-то прячешь.
— Чепуха!
— У тебя руки за спиной.
— Нет, не за спиной.
— За спиной!
— Да ладно!
— Покажи!
— Нет!
Махоуни обхватил сержанта и после недолгого сопротивления выхватил из его левой руки какой-то предмет. Рубиново-красная туфелька на высоком каблуке.
— У вас определенно много увлечений, сержант.
— Пробовал строить шхуны восемнадцатого века из палочек от мороженого. Не зацепило.
— Хобби — такое дело…
Махоуни достал из машины Библию и открыл последние страницы.
— Зачем Библия? — спросил сержант. — Черпаешь духовные силы для нового дня? Находишь утешение?
— Нет. Я читаю Откровение, — сказал Махоуни. — И все сбывается. Мы подходим к Концу. Знаки повсюду вокруг нас. Гоги и Магоги. Бесеребренное общество. Скоро начнут татуировать штрих-код на яйцах…
— Я в этот день не приду на работу, возьму больничный…
— …Яростная битва между Христом и Антихристом. Семиглазые твари. Кровь Агнца. Демоны и архангелы сражаются в небе. Людей, заново рожденных, возносят на небеса прямо из машин, отчего машины едут даже лучше. И, наконец, наступает полный Армагеддон.
— Я не знал, что ты религиозен.
— Я и не религиозен. Я ожидаю крупную проблему для органов охраны правопорядка. Мы еле справляемся даже с толпами на Пиратском фестивале Гаспарильи.
— Армагеддон, — покачал головой сержант. — Вот уж когда не дождешься резерва.
— Зато многих повысят в чине прямо на поле боя, — сказал Махоуни. — Так почему не меня?
Радио в машине Махоуни закаркало. Махоуни просунул руку в окно и взял микрофон.
— Слушаю.
— Ах ты сукин сын! — сказал лейтенант Ингерсол. — Где ты?
— Я…
— Не важно! Я знаю, ты ищешь Сержа. Немедленно займись делом Макгро! Они только что ограбили Флоридский национальный банк в Клируотере. Эд Макгро убит.
— Клируотер совсем близко от Тампы, — ответил Махоуни. — Дайте мне предупредить Дэйвенпортов!
— Мы уже совсем рядом, — сказал Ингерсол. — Еще немного, и силок затянется. А теперь заканчивай возню с Сержем и дуй в банк.
— Сэр, я надеюсь, что смогу найти и Сержа, и Макгро…
— И не думай! — закричал Ингерсол.
— Лейтенант, на линии помехи!
— …Махоуни, ты спятил!..
Махоуни переключил радио на легкий джаз.
В темноте моргали четыре пары глаз. Полночь в пруду. Ни звука, если не считать пения сверчков и лягушек.
— Я полагала, что к этому времени нас уже давно спасут, — сказала Эвника. — Прошло пять дней.
— Никто не приедет! — воскликнула Эдит.
— Они нас не видят, — добавила Этель. — Нас скрывают растения.
Команда Э все это время жила на содержимом четырех сумочек, и пол машины был завален обертками от всевозможных таблеток, пастилок, жевательной резинки, вафель, конфеток и капель от кашля. Из шляпы-дождевика они соорудили воронку и собирали утреннюю росу в кружку с надписью «Лучшая бабушка в мире». Внутри «бьюика» было жарко и сыро, и подружки разделись до белья.
На берегу пруда расположилась компания забулдыг. Каждый вечер подружки слышали в отдалении пьяные вопли и пытались им посигналить, однако клаксон не работал.
— Слушайте! — сказала Эвника. — Опять они.
— Помогите! Помогите! — закричала Этель.
— Тебя не слышно.
— Как по-вашему, сколько мы продержимся? — спросила Эдит, слизывая мятный клей с почтовой марки.
— Ты не поверишь, — ответила ей Эвника. — Миссис Натофски пролежала в душе со сломанным бедром девять дней, прежде чем ее нашли.
— Нашли живой?
— Мертвой.
— Прекрасно, — сказала Эдит. — Спасибо за приятную новость, мисс Солнечный Зайчик…
— Но восемь дней она протянула.
Эдит обратила внимание, что Эдна молчит.
— Что у тебя во рту?
— Ничего.
— Что-то есть!
— Нет!
— Хватай ее!
Эвника и Этель переползли через передние сиденья и присоединились к Эдит. Та уже скрутила Эдне левую руку и завела за спину.
— Пус-с-ти! Больно!
— Проверьте рот! — присказала Эдит.
Эдна сжала челюсти. Эвника и Этель раскрыли ей пальцами губы, однако со стиснутыми зубами ничего поделать не могли. Эдит замахнулась кулаком и погрузила его Эдне в живот.
— А-а-а-а! — заорала Эдна. Перед остальными на секунду промелькнул крошечный белый овал и исчез в гортани.
— «Тик-Так!» — закричала Эдит. — У нее есть «Тик-Так»!
Три женщины набросились на сумку Эдны и нашли тайник в подкладке. Пластмассовый контейнер, в котором осталось три горошины.
— Нет! — закричала Эдна. — Я умру!
— Выживают сильнейшие, — сказала Эдит, и все трое сжевали свои «тик-таки».
Эдит нащупала в подкладке что-то еще и медленно вытащила очень длинную упаковку презервативов.
— Девушка, вы живете в мире фантазий.
— Оттого что ты вечно ноешь…
