— Ой, блин! Ой, не могу! Как она тебя уделала! Ой, я в Москве братанам расскажу! Связанную телку не смог трахнуть!
— А ты смог? — огрызался Гриша.
— А я не пробовал.
— Не пробовал, потому что курдюк пустой!
— У меня пустой?
— У тебя пустой!
Колян повернулся и ушел в ангар.
— Ага! — крикнул ему вслед Гриша. — Пойди попробуй!..
Тут к ангару юзом подлетел спортивный «рено». От резкого торможения Коромыслов, сидевший на заднем сиденье связанный и с залепленным ртом, с такой силой дернулся вперед, что едва не перелетел на переднее сиденье. Но Андрей не обратил на это внимания, выскочил из машины.
— Эй, стой! — Голозадый Гриша нагнулся к своему «калашникову».
Андрей на бегу метнул в него нож и пробежал к открытым дверям ангара, даже не взглянув на то, как нож вонзился голозадому в спину.
Вбежав в темный ангар, Андрей поневоле остановился, пытаясь привыкнуть к темноте.
Между тем в глубине ангара Колян уже успел сунуть Алене кляп в рот и теперь пытался ее раздеть. Алена, связанная и прикованная наручниками к стойке-опоре яхты, бешено сопротивлялась, брыкалась и наконец коленом угодила Коляну в пах. Колян переломился от боли и, озверев, замахнулся пистолетом, целя его рукояткой Алене по голове.
Негромкий выстрел из пистолета с глушителем остановил его руку буквально в сантиметре от ее головы, а второй выстрел обрушил на Алену уже мертвое тело Коляна.
Алена ногами оттолкнула труп и увидела Андрея.
Россия, заповедный лес.
Лай собак… егеря… гон лося…
Мощный красивый зверь несется сквозь лесную чащу, подгоняемый слева и справа…
Лось выбегает на поляну…
Прямо перед ним — охотник с ружьем… выстрел в упор…
Зверь валится на передние ноги, падает…
Пир в охотничьем домике — мужское застолье с молоденькими официантками в мини-юбочках. Во главе стола губернатор, рядом с ним его клевреты и прихлебатели, а также Серый — мужчина с жестким лицом. Серый произносит тост:
— Я хочу выпить за нашего губернатора. Сегодня он еще раз показал, что у него твердая рука и верный глаз. Именно такой руководитель нам нужен! За тебя, Геннадий! За твою победу на выборах!
Губернатор усмехнулся:
— Одним тостом не отделаешься. Выборы денег стоят.
— Проблем нет, — согласился Серый. — Выборы мы оплатим. Но и ты нам чуток поможешь.
— Каким образом?
Серый повернулся к официанткам:
— Торт!
Официантки — под туш — вносят огромный торт. Он выполнен оригинальным образом: это красивый ландшафт с голубой сиропной рекой, кремовыми деревнями, шоколадными шоссе и большими круглыми сахарными емкостями нефтеналивного комплекса на берегу реки.
Официантки ставят торт перед губернатором.
— Что это? — изумился губернатор.
— Не узнаешь? — спросил Серый.
— Узнаю, конечно. — Губернатор показал на кремовые деревни: — Это Долгие Крики, это Черные Грязи, это Хорёнки… — И ткнул пальцем в сахарные емкости: — А это что?
— Это наш нефтеналивной комплекс, — сказал Серый. — Видишь, как удобно? Рядом два шоссе и шесть дорог, на них двадцать семь бензоколонок, и все наши. Понимаешь?
— Но это же государственный заказник, экологически чистая зона! Ты что!
Серый отломил ложкой часть деревни Долгие Крики.
— Подписываешь — и выборы твои. Решай… — И отправил в рот этот кусок торта.
«Граждане пассажиры! Наш самолет начинает снижение. Просим всех пристегнуть привязные ремни и воздержаться от курения. Через двадцать минут мы приземлимся в аэропорту Шереметьево-2…»
Андрей жестом подозвал молодого стюарда, спросил:
— У тебя есть настоящее шампанское?
— Французское? — с плутоватой улыбкой уточнил стюард.
— Да.
Стюард оценивающе оглядел Андрея:
— Могу поискать…
— Поищи. Не пожалеешь.
— Но мы уже снижаемся…
— Ничего.
Стюард ушел и тут же вернулся с бутылкой французского шампанского и пластиковыми стаканами. Андрей дал ему двести долларов, умело открыл бутылку, налил вино в два стакана и сказал Алене:
— Ну? За что выпьем?
Алена со слезами на глазах отвернулась к иллюминатору.
— Что с тобой? — спросил Андрей.
— Ты не поймешь.
— Попробуй. А вдруг…
Алена отерла слезы и повернулась к Андрею.
— Ладно, не обращай внимания… Давай выпьем — за возвращение.
— Согласен. И за нас с тобой.
— В каком смысле?
Он замялся:
— Знаешь, я, наверно, давно должен был это сказать. Но все не решался. А сейчас… Я это… Я хочу сделать тебе предложение. Выходи за меня замуж.
Алена внимательно посмотрела ему в глаза и покачала головой:
— Круто!.. Знаешь… Конечно, я твоя должница, ты меня спас. Но… Я устала от этой жизни, Андрей. Я уже не хочу ни ваших денег, ни приключений, ни шампанского за двести долларов. Я хочу жить нормально, как все: учиться, работать, рожать детей…
— Конечно! Так и будет! — поспешно заверил он. — Ты будешь дома, женой, с детьми. Я не буду тебя ни во что втягивать!
— Андрей, я знаю, что ты замечательный человек! — В глазах у Алены показались слезы. — И вообще я дура, что выбрала не тебя. Конечно, ты в десять раз лучше Красавчика… Но сердцу не прикажешь…
— Ничего, — сказал он упрямо. — Я умею ждать.
— Нет… Не в этом дело, дорогой… Понимаешь, я хочу уйти из этого вообще. Я не хочу жить и думать, что моего мужа вот-вот убьют, что ты где-то подставляешь голову под пули. Я этого больше не хочу. В конце концов, мне всего восемнадцать, а у меня такое чувство, будто мне уже в два раза больше. Нет, все, я хочу жить тихой, нормальной жизнью…
Андрей усмехнулся:
— На зарплату?
— Да, пусть на зарплату. Живут же другие. — Она показала вокруг. — Смотри, полный самолет летит из Ниццы! Не все же тут бандиты и новые русские. Я тоже начну все сначала…
Самолет нырнул в густую облачность и сел в Шереметьево на мокрую и иссекаемую дождем посадочную полосу.
Андрей и Алена вышли из аэровокзала, грузчик на тележке вез за ними чемоданы Алены с платьями Маргариты для Феклы и матери Алены. На улице было по-осеннему зябко и сыро, сразу за козырьком аэровокзала висела пелена дождя.
— Ну, кто тебя тут ждет? — сказал Андрей.
— Извини, Андрей, все, — ответила Алена. — Не обижайся…
И, ухватив свои чемоданы, потащила их в дождь, к автобусу.
— Подожди! Алена! — окликнул ее Андрей. — У меня тут машина! Я тебя довезу…
Она обернулась на ходу:
— Спасибо. Пока!
И вслед за другими пассажирами втиснулась в автобус. Двери автобуса закрылись у нее за спиной, водитель, трогаясь, объявил:
— Проходьте вглыбь! Автобус идет со всеми остановками!
— Как со всеми? — стали возмущаться пассажиры. — Это же экспресс! Мы ж за экспресс заплатили!..
— Со всеми остановками! — непререкаемо повторил водитель.
Алена со своими чемоданами примостилась в проходе.
Перед ней было лобовое стекло автобуса — заштрихованное дождем, со скрипучими щетками «дворников», а дальше, сколько видел глаз, тянулись мокрое серое шоссе, лужи и грязь на обочинах, какие-то унылые бетонные стройки, дальний лес в сетке дождя, вереница встречных машин, остановившихся в пробке, и джип с мигалкой, летящий по осевой полосе…
— Мелькисарово! — объявил водитель.
Автобус причалил к остановке, в него, толкаясь, втиснулись еще с десяток мужчин и женщин в мокрых плащах, с узлами и кошелками в руках. Водитель закрыл двери и включил старенькую «Спидолу», прикрученную к панели управления. «Спидола», конечно, тут же отозвалась голосом популярной Земфиры:
Хочешь, я взорву все звезды…
Хочешь, я убью соседей,
Что мешают спать…
Алена посмотрела в боковое окно и увидела машину, которая медленно шла рядом с автобусом. Всмотрелась через пелену дождя — в машине сидел Андрей.
Автобус остановился на следующей остановке, Андрей — чуть отстав — тоже.
Еще какие-то пассажиры втиснулись в автобус, забив весь проход, толкая Алену своими узлами и сумками, наступая ей на ноги и шаркая по лицу мокрыми плащами и куртками.
— Осторожней…
— Подвинься, не барыня!
Еще одна остановка.
Андрей, остановив машину за автобусом, видел, как новая группа пассажиров втиснулась в автобус, спеша укрыться от дождя. Автобус тронулся и покатил сквозь дождь по лужам и грязи.
— Путиловское шоссе! — объявил водитель.
Андрей опять остановил машину позади автобуса. Когда пассажиры, стоявшие под козырьком, исчезли в автобусе и автобус тронулся, Андрей увидел на опустевшей остановке Алену с ее чемоданами.
