Менее чем за час, как и тысячи людей до него, Ролли уже набрался житейской мудрости.
Мастер, к которому направили Ролли, бросил одно только слово: «Номер?» Мастер был белый, молодой, но уже лысеющий, с усталым, затравленным выражением лица. Он держал в руках карандаш и, так и не дождавшись ответа Ролли, раздраженно переспросил:
— Карточки социального страхования! Не ясно, что ли?
Порывшись в карманах, Ролли наконец нашел карточку, которую ему выдали в отделе персонала. На ней стоял номер. Мастер, у которого в голове было еще двадцать дел, быстро записал его.
— Теперь ты будешь под этим номером! — прокричал он, указывая на четыре последние цифры — 6469. Конвейер ожил, и слова его заглушил грохот. — Так что запомни его!
Ролли ухмыльнулся: его так и подмывало сказать, что в кутузке было точно так же. Но он сдержался. Мастер отвел его на место. Мимо них, поблескивая свежевыкрашенным кузовом, медленно проплывал полуготовый автомобиль. Вот это тачка! Несмотря на привычное безразличие, Ролли почувствовал, как в нем загорается интерес.
Мастер рявкнул ему в ухо:
— Будешь закреплять три болта — на шасси и в багажнике! Вот здесь, здесь и здесь. Болты лежат там, в ящике. Этой штукой будешь их затягивать. — Он сунул Ролли в руку электрический гаечный ключ. — Все ясно?
Ролли вовсе не был уверен, что ему так уж ясно. Мастер взял за плечо другого рабочего:
— Объясни-ка этому новенькому. Он подменит тебя. А ты мне нужен на передней подвеске. Давай-давай, быстро! — И мастер ушел. Он действительно выглядел намного старше своих лет.
— Смотри сюда, малый! — Рабочий зачерпнул пригоршню болтов и, таща за собой кабель электроинструмента, исчез в автомобиле. Ролли Найт вытянул шею, стараясь увидеть, что делает рабочий, но не успел он пристроиться поудобнее, как тот уже вылез. И толкнул задом Ролли. — Смотри же, малый! — Теперь, обойдя машину сзади, держа в руке еще два болта и гаечный ключ, он нырнул в багажник. — Понял? — крикнул он оттуда. Затянул болты в следующей машине, затем, увидев, что мастер машет ему, сказал: — Ну, а теперь валяй сам, малый! — И оставил его одного.
Несмотря на грохот и на то, что рядом было десятка два-три людей, Ролли еще никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким.
— Эй, ты! Пошевеливайся, чего стоишь! — Это по ту сторону конвейера кричал мастер, размахивая руками.
Автомобиль, над которым только что хлопотал рабочий, наставлявший Ролли, уже продвинулся дальше. И хотя конвейер вроде бы двигался медленно, на месте прежней машины уже стояла следующая. И болты в ней должен был крепить Ролли. Он схватил два болта и вскочил в машину. На ощупь нашел отверстие для одного из них и тут вдруг вспомнил, что забыл гаечный ключ. Выскочил назад. А когда снова влезал, не удержал тяжелый ключ — тот вырвался и чуть не раздавил ему пальцы, содрав с костяшек кожу. Ролли все-таки начал завинчивать болт, но не успел он закрепить его и наживить второй, как кабель натянулся: машина передвинулась по конвейеру. Теперь ему уже было не достать ключом до второго болта. Он бросил его на дно кузова и быстро вылез из машины.
В следующем автомобиле Ролли уже удалось вроде бы закрепить оба болта, хоть он и очень сомневался, все ли получилось как надо. Со следующей машиной дело пошло лучше и затем еще лучше. Постепенно он освоился с гаечным ключом — только уж больно он был тяжелый. Ролли обливался потом и еще раз умудрился ободрать руки.
Только на шестой машине он вспомнил про третий болт, который надо было закреплять в багажнике.
В ужасе Ролли посмотрел вокруг. Но, судя по всему, никто ничего не заметил.
Рядом с ним по обе стороны конвейера два человека монтировали колеса. Занятые собственной работой, они не обращали ни малейшего внимания на Ролли. Он крикнул одному из них:
— Послушай, я не все болты закрепил!
Не поднимая головы, рабочий ответил:
— Ну и плюнь! Давай работай. Дальше на конвейере исправят. — И, на секунду подняв глаза, добавил со смехом: — Может быть.
Ролли стал теперь завинчивать и третий болт, крепящий багажник к шасси. Для этого ему пришлось ускорить темп. А кроме того, надо было с головой погружаться в чрево багажника, и когда он во второй раз вылезал оттуда, то больно ударился о крышку. У него потемнело в глазах, и, конечно, надо было бы немного передохнуть, но уже наползала следующая машина, и он, пошатываясь, продолжал работать.
Ролли постигал науку жизни: во-первых, конвейер двигался быстрее, чем это казалось со стороны, и, во-вторых, еще страшнее, чем темп, была неумолимость этого движения. Конвейерная лента ползла все вперед и вперед, ползла безостановочно и непреклонно, не считаясь с человеческими слабостями и мольбами. И остановить этот неудержимый поток мог лишь звонок на получасовой обеденный перерыв, сигнал об окончании смены или саботаж.
Уже на второй день работы Ролли стал саботажником. К этому времени он поменял уже несколько мест: крепил болты на шасси, протягивал электропроводку, монтировал рулевую колонку и устанавливал крылья. Ролли слышал, как накануне кто-то сказал, что не хватает рабочих, потому и паника такая — обычное дело по понедельникам. Во вторник он заметил, что на работу вышло больше народу, но мастер продолжал бросать его на всякие прорывы, пока другим давали передышку или отпускали на перекур. Поэтому Ролли почти никогда не успевал полностью освоить очередную операцию, и всякий раз мимо него проползало несколько автомобилей, прежде чем ему удавалось приноровиться к новой работе. Если мастер находился рядом и успевал заметить брак, то фиксировал его; если же нет — машина следовала по конвейеру дальше. Было несколько случаев, когда мастер видел неполадки, но ничего не предпринимал.
Так оно и шло, и Ролли Найту все больше становилось невмоготу.
К концу смены у него жутко болело все тело. Руки были в ссадинах, кожа во многих местах была содрана до крови. Никогда прежде он не спал так крепко, как прошлую ночь, и разбудил его лишь оглушительный и упорный трезвон дешевенького будильника, который дал ему тогда Леонард Уингейт. Не очень понимая, чего ради, Ролли вылез из постели; затем, уже стоя перед треснутым эмалированным умывальником, над которым висел осколок зеркала, и, глядя в него, сказал себе: «Безмозглый ты кот, дурья твоя башка, залезай назад в постель и проспись как следует. Или, может, тебе захотелось стать белым ниггером?» И он с бесконечным презрением оглядел себя, но в постель назад не полез. Вместо этого он снова отправился на завод.
К середине дня начала сказываться усталость. Он зевал без конца.
Какой-то молодой негр с волосами, подстриженными шаром, сказал ему:
— Дружище, да ты спишь на ходу.
Ролли с этим негром монтировали двигатель — устанавливали его на шасси и крепили. Ролли состроил гримасу.
— Так ведь тачки-то все ползут и ползут. В жизни не видел такой прорвы.
— Надо бы тебе передохнуть, малый. Как только остановится эта проклятая лента.
— Да, похоже, она никогда не остановится.
Они опустили нависавший над ними громоздкий двигатель в кузов еще одной машины, соединили карданный вал с удлинителем коробки передач, как соединяют вагоны при сцепке, и освободили державшие двигатель крюки. Другие рабочие дальше на конвейере закрепят его болтами.
Рабочий с волосами, подстриженными шаром, проговорил Ролли прямо в ухо:
— А ты хотел бы, чтоб она остановилась? Я это серьезно, малый.
— Ну еще бы! — Ролли не рвался участвовать в какой-то идиотской затее, но он с удовольствием закрыл бы глаза, чтобы хоть чуточку перевести дух.
— Я ведь не шучу. Глянь-ка сюда. — И так, чтоб не увидели другие, рабочий разжал кулак. На ладони лежал черный четырехдюймовый стальной болт. — На, держи!
— Это зачем?
— Делай, что я тебе говорю. Брось его туда! — И он показал на желобок в бетонном полу у их ног, где, словно гигантская велосипедная цепь, тянулся бесконечный привод конвейерной ленты. Он пролегал вдоль всего сборочного цеха — в одну сторону и обратно, перемещая с равномерной скоростью кузова, наполнявшиеся разной начинкой. Кое-где цепь исчезала под полом, а в некоторых местах взбиралась на несколько ярусов вверх, проходила через красильные камеры, через камеры технического контроля или просто меняла направление. При этом зубья шестеренок с грохотом врезались в звенья цепи.
«А, дьявол с ним, — подумал Ролли. — Только бы скорее прошло время и скорее закончился этот проклятый день». И он, не размышляя, бросил болт в цепной привод.
Но ничего не произошло — конвейер протащил болт вперед, и через какую-нибудь минуту он исчез из виду. Только тут Ролли заметил, что стоявшие поблизости рабочие — в основном чернокожие — распрямились и с ухмылкой смотрят на него. Ролли был озадачен: все явно чего-то ждали. Но чего?
